— Боеголовка поразила цель в заданном квадрате, — прокомментировал я встречу его головы с твердым предметом.
Поднявшись на ноги, я подошел к поверженному. Офицер лежал в позе эмбриона и был без сознания. По волосам его, как следствие удара о фаянс, стекала струйка крови. Лицо было бледным. Я наклонился и услышал его дыхание. Оно было не глубоким, но ровным.
"Однако, крепкая голова у парня", — подумал я, ногой отодвигая черепки от его головы.
Неудачнику-дуэлянту следовало оказать первую помощь, привести в чувство, а заодно поинтересоваться: не желает ли товарищ дальнейшей сатисфакции. В том, что ответ будет отрицательным, было дураку понятно. Пару-тройку дней ему предстоит провести в постели, ставя винные компрессы на интимные места. Рана на голове опасности не представляла — неглубокий разрез кожи, из которого кровь уже не текла, лишь немного подкапывала. Я налил воды в стакан, найденный на туалетной полке, и слегка обрызгал усатое лицо. Воин зашевелился, приходя в сознание, веки его затрепетали, к щекам начал возвращаться румянец. Вдруг из его горла вырвался крик боли, и парня еще больше скрутило. Проклятия вперемешку со стонами возвестили о том, что он пришел в себя окончательно.
— Ты покричи, покричи — легче будет! Женщин здесь нет, можешь не стесняться в выражениях!
Мой совет принес быстрые и обильные плоды. Парень матерился громко и витиевато. Однако до шедевров в сфере ненормативной лексики моей далекой родины, когда тремя, двумя и даже одним словом посредством общедоступных лексических и грамматических манипуляций создавались целые поэмы, ему было как до звезд. Эпитеты: шелудивый мартыш, дерьмо клюворылого квака, кривозадый драконохвост — по большому счету, мне ни о чем не говорили.
Припомнился один случай. Лет двадцать назад в начале восьмидесятых меня в составе группы сотрудников военного ведомства направили в одну из африканских стран для настройки и отладки радиолокационной станции ПВО. Тогда отважные советские летуны, воюющие, как ни парадоксально, на вражеской стороне, нанесли ракетный удар по расположению базы, на которой мы дислоцировались. Слава Богу, нас не зацепило. Ребята хотели повторить атаку и уже легли на боевой курс. Хорошо Вася Клюквин или в обиходе Клюква успел настроить передатчик на волну МИГов и выдал асам монолог минут на десять. Повторного удара не было. Через пару часов за пиалами с техническим спиртом для снятия стресса, вся группа, включая самого Василия, пыталась восстановить и сохранить для потомства этот шедевр ораторского искусства. Ничего у нас не получилось. Мы не смогли вспомнить и половины из тех перлов, которые экспромтом, без предварительной подготовки, на одном дыхании щедро выбросил в эфир наш товарищ. Все долго сожалели, что не догадались поставить магнитофон на запись. Самое удивительное, Вася использовал всего десяток слов, включая междометия и местоимения, из всего огромного словаря "Великого и Могучего". Как музыкант семью нотами, он виртуозно воспользовался этим жалким набором и в результате сочинил симфонию, но, как это иногда бывает с неудачливыми композиторами, проиграв один раз, он не смог потом записать партитуру для будущих поколений.
Рано или поздно, всему наступает конец, и мой спарринг-партнер, исчерпав запасы казарменной брани, находясь, все в той же позе, свойственной младенцу в утробе, продолжал лежать на полу, тихонько поскуливая и переживая позор поражения.
Натянув рубаху и пиджак, пригладив немного волосы, я направился к выходу, чтобы позвать секундантов, однако, на пороге столкнулся нос к носу с хозяином дома.
— Итак, господа, потрудитесь, пожалуйста, объяснить, что здесь происходит? — Альтус взглянул на груду глиняных обломков вокруг головы поверженного и усмехнулся.
Вопрос его был скорее риторическим. Слуги или кто-то из гостей, наверняка, уже ввели профессора в курс событий.
Маг наклонился над недвижимым телом и начал водить руками вдоль него туда и обратно. Когда они оказывались над поврежденным местом, с пальцев Альтуса начинали сыпаться искры. Их поток сначала нарастал, затем пошел на убыль, и когда полностью иссяк, тело воина распрямилось, стоны прекратились. Теперь мой бывший противник, после того, как ему была оказана помощь, просто спал. Профессор разогнулся и хитро, прищурившись, посмотрел на меня.
— Жить будет. Итак, я весь внимание! Хотелось бы получить информацию из первоисточника.
Я кратко изложил события предшествующие драке и то, каким способом мне удалось отправить противника в нокаут. Чувствуя себя виноватым, принес извинения Альтусу за несдержанность и выразил готовность покинуть благородное собрание по первому требованию хозяина.
— Да что вы, Сергей! Я вам несказанно благодарен! Вы преподали хороший урок этому оболтусу! За что только ценит его император? На месте монарха я давно отправил бы этого задиру в отдаленный гарнизон, какого-нибудь захолустного мирка. С другой стороны, я благодарен вам за то, что вы не покалечили Париса! При всех недостатках он прекрасный солдат, весельчак, балагур, имеет хорошее происхождение, богат, не дурен собой. Надеюсь, когда пройдет его юношеская прыть, он станет прекрасным мужем моей внучке.
Кровь отхлынула от моего лица. Оставалась надежда, что Кира не одна внучка у деда.
— Уважаемый, Альтус, не хотите ли вы сказать, что этот Парис Кирин жених? — я слегка отвернулся, чтобы упавшая на лицо тень скрыла мою реакцию.
— Дорогой Сергей, других внуков у меня, к сожалению, нет. Парис и Кира с детства дружны и уже шесть лет как состоялась их помолвка. Свадьбе помешала служебная командировка моей девочки. Она планировала, что вернется через месяц-другой, однако, дела ее задержали. Если вам интересно, где была внучка, поговорите с ней сами, мне о работе она никогда ничего не рассказывает.
Маг посмотрел внимательно мне в лицо проницательным взглядом, и все прочитал в моих глазах. Он подошел поближе и, взяв меня за руку, продолжил мягким голосом:
— Сережа, я тебя понимаю. Ты влюбился в Киру. Пойми и ты меня, выслушай и не обижайся. У тебя нет ни единого шанса. Кто ты есть? Человек без роду и племени, воспитанник детского приюта. Не удивляйся, как любой дипломированный маг, я способен без вспомогательного оборудования считывать информацию с медальонов. Моей девочке нужна твердая опора в жизни. Ее мужем должен стать человек не просто состоятельный, он должен пользоваться определенным влиянием в обществе.
— Я вас не понимаю, профессор, — мой язык едва ворочался. — Неужели вы — умный человек, серьезно считаете, что Кира будет счастлива с этим недалеким солдафоном?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
