Он помрачнел, сказал:
— Да? Ладно, посмотрим.
Так мы пили чай на кухне, болтали. Он был тих, улыбался, все потирал правую сторону груди, как бы массировал, а потом стал нетерпеливо поглядывать на дверь.
— Ну, я пойду наверх, — наконец поднялся он, — вечером спектакль, а сейчас — туда… Пойдешь?
Я отказался. (В. В. поднялся к Нисанову. — В. П.)
— Ладно, — он не настаивал. — В общем, как договорились. Я возвращаюсь из Парижа, ты — из Одессы. Звони — расскажешь, что и как…»
Это последний разговор, подробно записанный И. Шевцовым — по свежей памяти, сразу после смерти Высоцкого — в августе 80-го.
Из этого разговора следует, что Высоцкий и Любимов обсуждали планы на следующий год. Юрий Петрович позже говорил, что В. В. должен был играть Годунова… Так что решение на полгода или на год уехать в США было не окончательным…
Г. П. Падва: «Я был у Высоцкого днем, перед последним спектаклем… Может быть, в двенадцать, может быть, в час дня… Хорошо помню, как это было… Мы должны были обговорить один вопрос, я приехал. И застал Володю в очень тяжелом состоянии… Я уехал, мы с Валерой Янкловичем перезванивались:
— Я не знаю, сможет ли он сегодня играть… Ладно, приезжай в театр».
«Обговорить один вопрос…» — обсудить: нужно ли подавать кассацию на решение ижевского суда о выплате денег, полученных Высоцким за концерты, которые не состоялись… Неизвестно, успел ли В. В. сам заплатить эти деньги…
В. Янклович: «Володя приехал в театр, ему было плохо… Он же перед началом «Гамлета» сидит на сцене… А тут ушел со сцены и прибежал ко мне в кабинет:
— Федотов не приехал?..
Я вызвал Годяева, он приехал. У него наркотика не было, Игорь решил обмануть Володю — сделать ему витамины…»
Г. Падва: «Вечером я приехал в театр и был совершенно потрясен — эта сцена у меня до сих пор перед глазами, — когда увидел Володю. Собранный, подтянутый он спускался по лестнице, которая около буфета… А всего несколько часов тому назад… Володя немного смутился, потому что мы были не настолько близки…
— Генрих, ты понимаешь, у меня было такое состояние…
— Да ерунда…
Но мы так и не поговорили…»
В. Янклович: «Высоцкий уже на сцене… Но подошел к кулисе, и Игорь сделал ему укол. Витамины… На пять минут ему стало легче, а потом — еще хуже».
А. Демидова: «Он очень плохо себя чувствовал. У него было предынфарктное состояние. В сцене «мышеловка» у него было какое-то время — он выбежал, хотя и должен был быть на сцене. Он выбежал за кулисы, там был врач, который сделал укол. Он вбежал абсолютно бледный, а потом, когда играл, становился красный, возбужденный, красные глаза…»
Л. Филатов: «Мы все время за кулисами готовились к выходу вдвоем, потому что много проходов всяких… Я говорю:
— Как, Володя?
— Ой, плохо! Ой, не могу…
И врачи были…»
Наталья Сайко: «Последний спектакль… Когда занавес развернулся и отгородил нас от зала, Володя сказал:
— Я так устал… Не могу больше, не могу!
— Володенька, миленький, потерпи, ну еще немножечко».
В. Янклович: «Наконец приехал Федотов. Володя еще раз убежал со сцены, Толя сделал укол… Он еле-еле доиграл… А если бы Толя не приехал? Все могло бы произойти…
Я уж не знаю, какой Федотов профессионал, но по-человечески — он ведь тащил Володю все последние годы».
A. Демидова: «Духота. Бедная публика! Мы-то время от времени выбегаем в театральный двор, а они там сидят тихо и напряженно. Впрочем, они в легких летних одеждах, а на нас — чистая шерсть, ручная работа, очень толстые свитера и платья. Все давно мокрое. На поклоны почти выползаем от усталости. Я пошутила:
«А слабо, ребятки, сыграть еще раз». Никто даже не улыбнулся, и только Володя вдруг остро посмотрел на меня: «Слабо, говоришь. А ну как — не слабо!» Понимая, что это всего лишь «слова, слова, слова…», но, зная Володин азарт, я, на всякий случай, отмежевываюсь: «Нет уж, Володечка, успеем сыграть в следующий раз — 27-го…
И не успели…»
Н. Тамразов: «Владимир Сидорович Лотов был на последнем «Гамлете», он сказал мне:
— Володя был со стеклянными глазами».
Жена Владимира Сидоровича подошла к сцене, подала цветы. Володя цветы взял, совершенно не понимая— от кого, хотя они были хорошо знакомы. Она рассказывала:
«На сцене стоял совершенно невменяемый человек. Я же подошла, подала цветы. Володя взял… Я стою с идиотской улыбкой, жду, что он как-то отреагирует… Совершенно никакой реакции».
B. Нисанов: «На последнем «Гамлете» Володе было плохо — вызывали «скорую». Я на спектакле не был, но ждал его дома, — мы договорились… И из театра все поехали ко мне».
В. Янклович: «Когда Володя приехал домой после «Гамлета», то сказал:
— Да что ж это такое? Почему они со мной не здороваются?! Я сказал: «Здравствуйте!», а они не ответили…
Мы ждали, что хоть кто-нибудь из театра приедет к нему в эти дни…»
Всеволод Абдулов в это время на гастролях в Днепропетровске. Но 18 июля он прилетает ненадолго в Москву: «Вечером я приезжаю, Володя возвращается из театра. И мы поднимаемся к Нисанову. Володя очень плохо себя чувствует, поэтому обстановка тяжелая… Там находятся — Валера Янклович, Володя Шехтман, Валера Нисанов…
Володя сидеть не мог, пытался выпить — не получилось… Потом сказал:
— Ладно, я пошел.
Пошел вниз, к себе, наверное, чтобы попытаться лечь спать… Мы остались у Нисанова. Закрылась дверь, и нависла страшная пауза. Я сказал:
— Неужели непонятно, что Володя может умереть каждую минуту? Когда Володя говорит: «Да ладно, все будет в порядке», — мы ему верим и успокаиваемся… Но ведь Володя действительно может умереть! Что будем делать? Я сам не знаю, что надо делать, но что- то делать надо…
На следующий день я улетел в Днепропетровск и прилетел в следующий раз 24 июля».
В. Янклович: «Федотов 18-го достал наркотик в последний раз, Олимпиада закрыла все каналы… И за эти дни Володя ни разу не попросил… Видно было, как его ломало, — давали ему успокаивающее. И все эти дни я — там, все эти дни…»
19–23 ИЮЛЯ
С 19 июля начинаются «последние дни», то что раньше называли — «страстная неделя»…
В. Янклович: «После «Гамлета» Володя резко переходит на водку. Началась Олимпиада, — все больницы и аптеки на строгом учете».
А. Федотов: «Володя вошел в такой запой, что ему было не до этого… Водка — это была замена. Многие ребята так делают — когда хотят соскочить с иглы, входят в запой. Но водка — неадекватная замена, она действует грубее…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
