вот возьми и скажи!
— Не хочу брать лишнее. Мне и без отягчающих не фонтан.
Малахов кивнул, убийство из личных побуждений — это одно, а по найму или группой лиц — совсем другое. Вплоть до высшей меры наказания.
— И без отягчающих пятнадцать лет получишь.
— Не получу! Промазала я. Рука дрогнула! Вдруг от любви? — усмехнулась Лика.
— Лысогоров, кажется, из Москвы, — сказал Кудылин.
— Из Москвы, — вспомнил Малахов.
— Может, снова «Аравия»?
— «Аравия»? — глянув на Лику, спросил Артем.
— Не знаю ничего, — опустив голову, вздохнула она.
Кураж прошел, но полного понимания, что она натворила, еще не наступило. Ничего, Артем подождет, пока сообразит.
* * *
Кудылина искали всю ночь, а он объявился утром. Да как! Малахова от верной смерти спас. Может, и не очень ему повезло, на удар в интересное место нарвался, но тем не менее.
— Телефон зачем выключил, Марадона? — спросил Стасов, весело глядя на лейтенанта.
— Говорю же, Гуслярова меня все время срисовывала. Тогда у Авгеевой, тогда на Магистральной… Да, на Магистральной… — Кудылин сделал паузу, что-то вспоминая.
— Что там на Магистральной?
— Ну, я Рощина тогда пас, а она мимо проехала. Он мог ей позвонить, сказать, что им уголовный розыск заинтересовался… — Костя снова завис.
— Заинтересовался, — подстегнул лейтенанта Павлов. Он уже не мог пренебрегать полетом кудылинской мысли.
— Вот я и говорю, он позвонил, а она подъехала. Мимо проехала. Мимо меня, мимо Рощина, даже не притормозила. Но ехала-то медленно. Пасла, вдруг засада?
— И тебя срисовала!
— Поэтому к Рощину и не заехала… А могла бы и заехать. Казалось бы, что здесь такого?
— Ну да, свое знакомство с Рощиным Гуслярова скрывала, — кивнул Стасов.
— А почему?
— А почему?
— Может, она искала в Рощине сообщника? Или даже нашла. Чтобы он помог ей убить Малахова.
— Но мы его закрыли.
— В том-то и дело!
— А Лысогоров не помощник?
— Лысогоров заказчик. И «гоблин»… Они заказчики или посредники.
— А избила она их зачем?
— Может, что-то не поделили.
— Вопрос, откуда взялись эти заказчики? Или посредники. — Максим выразительно глянул на Стасова.
— Ну так Москва, «Аравия». Начатое решено довести до завершения.
— Это понятно, а как Гуслярова перетащила Рощина на свою сторону? — Кудылин тихонько щелкал пальцами перед своим носом. — Может, она видела, как он убивал?
— Рощин? Сухаркова?
— Кто-то стоял за памятником. Возможно, женщина.
— Кто сказал, что женщина?
— Рощин сказал. Правда, он в этом не уверен… А Беломутов вообще никого не видел. Драку видел, а женщину нет… Ну, только Кленову. К мужу которая приходила.
— Что ты там бормочешь? — спросил Стасов, с доброжелательной иронией глядя на Кудылина.
— Так это, вчерашний день ищу! — встрепенулся тот. — Мы же так и не узнали, кто Сухаркова убил. Или Тельников, или Рощин, а сидят оба.
— Все правильно, вчерашний день на повестке сегодняшнего дня. — Стасов начальственно глянул на Максима.
— А вдруг Гуслярова на самом деле что-то видела? — кивнул тот. — Мне бы поговорить с ней.
— В любом случае говорить. «Гоблина»-то мы так и не взяли.
Павлов спустился вниз, но Гуслярову в камере не застал. Малахов с ней плотно общался, теперь вот следователь допрашивал. Максиму пришлось немного подождать.
Следователь ушел, а Гуслярова так и осталась в помещении для допросов.
— Замучили вы меня! — На Максима она глянула устало и с обреченностью приговоренного.
— Вы сегодня нарасхват, Анжела Викторовна!
— Ага, только никто замуж не берет, — мрачно усмехнулась она.
— Никто — это Рощин?
— И Рощин тоже.
— А у него дом в перспективе… Хороший дом. На Жужельникова.
— Очень хороший дом, — совершенно серьезно посмотрела на него Лика. — И я бы хотела в нем жить!
— Не судьба! Сухаркова убили, Рощина посадили.
— При чем здесь Сухарков? — нахмурилась Лика.
— Ну так Рощина же из-за него посадили, — сказал Максим, внимательно глядя на нее.
— Вы об этом?
— А может, вы и на Сухаркова виды имели? Никто не женится… Может, Сухарков из этого множественного числа?
— На Сухаркова Даша виды имела.
— А вы за подругу горой?
— Никто не женится… Может, я на твоего начальника виды имела? Может, потому и хотела его напугать.
— Напугать?
— Ну не убивать же!
— Это вы с Малаховым решайте, а мне сейчас нужно знать, кто Сухаркова убил, — сказал Павлов.
— Кто? — Гуслярова пристально смотрела на него.
— Это я у вас должен спросить. Может, вы что-то видели?
— Где видела? Что?
— На кладбище вас видели. В тот день, в то время, когда убивали Сухаркова.
— Не было меня там.
— Да, но вас видели.
— Не знаю, не было меня там.
— Может, вы видели, кто Сухаркова убил?
— Не могла видеть.
— А с Рощиным как познакомились?
— Я же говорила, на Дашу он наехал. Ну, я и подумала, что ему дом Сухаркова отойти может… С ним самим не… — Гуслярова осеклась, громко щелкнула пальцами под ухом и продолжила: — Хороший дом, в этом вы правы. Да и Рощин мужик ничего себе…
— А Сухарков?
— Что Сухарков? Сухаркова убили!
— Что у вас там с ним не получилось?
— А что у меня должно было получиться?
— Не знаю, вы сказали.
— Ничего я не говорила.
— Но подумали. О том, что с самим Сухарковым у вас не вышло. Или не получилось. Или не заладилось… Что там у вас не так?
— Я тебе все насчет Рощина сказала, отстань!
— Не все вы сказали. Это же Рощин Сухаркова убил? И вы это видели. Этим его и шантажировали. Чтобы он вам с Малаховым помог?
— Что помог?
— Убить Малахова.
— Как?
— А как вы пытались его убить?
— Стреляла. Мимо.
— Это вам лейтенант Кудылин помешал.
— Говорю же, мимо стреляла. Напугать хотела… А хотела бы убить, отравила бы к черту. Добавила бы ему этила в алкоголь, и все.
— Почему не добавили?
— Потому что не собиралась убивать.
— А может, Малахова нужно было убить в том же месте и в то же время, где на него покушался Даричев. Закончить начатое, так сказать.
— Не знаю, о чем это вы?
— Лысогоров сказал, чтобы вы застрелили Малахова, так?
— Не знаю никакого Лысогорова.
— Он прекрасно вас знает. Вы ему челюсть сломали, двойной перелом, очень сильный удар. Он сейчас в больнице, я с ним только что говорил.
— Ну, если ты с ним говорил, чего ко мне пристал? — усмехнулась Гуслярова.
— На Астраханской улице они дом снимали.
— И что?
— Дружок его сбежал, не можем взять, — признался Максим. — Лысогоров разводит руками, он бы и рад помочь.
— Он вам так сказал, что рад помочь? — хмыкнула Лика.
— Он.
— Никто вам ничего не говорил. И не скажет. Не знаю никакого Лысогорова. И его дружка тоже…
