Мои родичи считают меня неповоротливым увальнем и относятся ко мне как к инвалиду, но произвести впечатление на неподготовленного человека для меня проще пареной репы. Войдя в боевой ритм, я молниеносно переместился к решетке и, протянув руку, ухватил вихрастого за шиворот. От неожиданности он выронил кувшин, тут же разбившийся, и подавился жидкостью, которую только что отхлебнул.
— Вот это да! — восхитился он, откашлявшись. — А рыжие говорили, что ты неповоротливый. — Упоминание о близнецах заставило меня выпустить его воротник.
— Они ничего не натворили особо извращенного? — Мои слова почему-то его сильно рассмешили.
— Натворили, но пока еще не очень много. Мелочи… Раскурочили домик нашего любимого правителя и загадили реку нечистотами. Но ночь длинная, так что у них еще все впереди. — Парень заржал как лошадь.
— В этом есть что-то смешное? — не понял я его юмора. Он стер с лица ухмылку и нахмурился. Мелкие морщинки, собравшиеся под его глазами, тут же добавили ему лет двадцать. «А ведь он намного старше, чем кажется», — мелькнула у меня мысль.
— Наш город болен. Даже воздух здесь пропитан ядом страха и ненависти. Два года я ждал благоприятного случая, чтобы вырвать этот гнойник с корнем. Но тут вваливаются твои друзья, как слоны в посудную лавку, и делают за меня всю работу. — Он немного помолчал. — Да! Я считаю это смешным! — Он приблизился настолько, насколько позволяла решетка. — Я не знаю, откуда взялась ваша компания, но вы как свежий ветер в этом отстойнике. — По его лицу прошла рябь, и передо мной опять стоял двадцатилетний мальчишка.
— Кто ты? — с трудом выдавил я, уже догадываясь о правде. Сканер лежал на столе, и вряд ли его стрелка находилась в нейтральном положении. Незнакомец вздохнул.
— Уже два года я никто. Так… Просто стражник. За некоторые ошибки приходится очень дорого платить, и не всегда тебе самому. — И он стал рассказывать.
Картинка с его слов вырисовывалась жуткая. Около двух лет назад, после убийства семьи, губернатор Аргус Сентровер устроил геноцид в одном отдельно взятом городе. Данной ситуации сильно поспособствовал нынешний глава ордена Олвея, Его Святейшество Нерий третий, имеющий над губернатором странную власть. За короткий срок ему удалось полностью подчинить больное воображение Аргуса и установить в городе свой порядок. Отныне все расы, кроме людей, конечно, были здесь персонами нон грата. Но, как ни странно, первыми пострадали как раз люди. Эльфы в городе и так не жили, предпочитая леса. Они просто ушли еще дальше на север. Гномы, лучшие кузнецы и сапожники империи, с легкостью перебрались в другие города. А гоблины просто снялись с места за одни сутки и испарились в неизвестном направлении. Экономика города была подорвана мгновенно и надолго: изделия из металла подорожали сразу раза в три, дичь из лесов ушла вслед за эльфами, и хуже всего было то, что практически сразу в округе стали появляться разные монстрообразные чудики, причем не все из них были безобидными.
Жители окрестных деревень, снабжающие город продовольствием, стали жаловаться. Многие предпочли свернуть хозяйство и перекочевать под охрану высоких стен. Гильдия контрабандистов переживала свой расцвет — ровно половина товара на рынок попадала в обход закона. Казна пустела не по дням, а по часам. А тут при прочесывании леса стража чудом умудрилась задержать пятерых эльфов, неизвестно за каким бесом сунувшихся на запретную для них территорию. В любое другое время их бы по-тихому прирезали где-нибудь в подвале, предварительно выбив всю необходимую информацию, но сейчас властям необходимо было срочно поднять свой авторитет. Поэтому назначили публичную казнь. И вот тут на сцене появляются близнецы.
— Я сразу понял, что происходит что-то странное. Никто в империи не стал бы воровать священную реликвию храма — нет таких дураков. Это не просто преступление — это кощунство. И на голову осквернителя сразу падает проклятье Олвея и верховного священника. Его судьбе не позавидует и прокаженный. Но… — Тут он перевел дух и устало вытер капли пота со лба. По его лицу опять прошла рябь, увеличивающая его возраст. — Но они ушли от погони, а в город явился барон Эдер со своими молодцами. На площади стоят четыре виселицы, только четыре… Мне все это очень не нравится.
Парень начал частить и задыхаться. Меня это напрягло, и, подскочив к мешкам, сложенным в углу, я достал медицинскую аптечку, смоделированную на человека. От древнего предмета осталось только название. Теперь это было устройство, надеваемое на правую кисть и оказывающее первую помощь в зависимости от состояния человека. Анализы и впрыскивание нужных лекарств происходило почти мгновенно.
— Ты человек?
Мой вопрос его удивил.
— Да, по крайней мере я им был до последнего времени, — кивнул он.
Больше ни о чем не спрашивая, я схватил его за руку и натянул на нее аптечку. Устройство зажужжало, и через некоторое время загорелся зеленый огонек, что означало завершение процедуры. Парень сразу стал выглядеть получше — лицо порозовело и дыхание выровнялось. Он с удивлением стащил с руки прибор.
— Прогресс… Я так и понял, что вы оттуда. Пятьдесят лет назад ваши коллеги уже побывали здесь. Они явились как раз для того, чтобы остановить скатывание этого мира в ад. Почему же вы всегда являетесь в последний момент? — В его голосе звучали обвинительные нотки.
Я почему-то разозлился — он не имел права стоять здесь и нести чушь, у меня есть чем заняться, вместо того чтобы выслушивать жалобы этого ненормального.
— Мы не скорая помощь! В Галактике сотни миров, и у каждого из них свои проблемы. Все имеют право на самостоятельное развитие! — Кажется, я разозлился не на шутку. — И резолюцию о невмешательстве еще никто не отменял. — Тут я понял, что оправдываюсь, и это открытие мне не понравилось. — Мы приехали за близнецами. На данный момент нас больше ничего не интересует, — уже более спокойно добавил я. — И если у вас нет точной информации о присутствии на вашей планете черного колдуна и о какой-либо проблеме, связанной с равновесием, можете меня больше не напрягать. Мы пас…
Я пожал плечами и вернулся к столу. Стрелка на сканере действительно подергивалась, но в пределах нормы. Никакого опасного воздействия. Парень стоял возле решетки и лыбился во весь рот. От его улыбки меня передернуло.
— Ты, кажется, не понял… Там только четыре виселицы, одной не хватает, — повторил он шепотом. — Куда девали пятого эльфа? Как ты думаешь? Есть, знаешь ли, один древний обряд. Очень, очень древний… Для вызова одного могущественного демона нижнего яруса. И, насколько мне помнится, там необходима жертва…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
