Совершенно точно, что новая труппа принца Конде под руководством Филандра давала представления при дворе в Сен-Жан-де-Люс в мае 1660 года. 26-го числа Лоншан крестил в этом городе своего сына Филиппа-Луи, которого восприняли из купели Монсеньор и Великая Мадемуазель, не забывшая в тот день, что Лоншан некогда принадлежал к ее труппе.
Труппа Филандра, дебютировав в Сен-Жан-де-Люс на празднествах в честь бракосочетания короля, проделала долгий и славный путь. Конде пристально интересовался своими актерами, сам распределял роли, лично улаживал споры, вечно возникающие между комедиантами. Труппа играла летом в Дижоне, губернатором которого был принц Конде, осенью в Шантильи, а зимой в парижском особняке Конде. Она съездила в Англию и Германию, колесила по провинции, даже на какое-то время объединилась в Руане с труппой дофина. После смерти Великого Конде в 1686 году его сын Анри Жюль де Бурбон, герцог Энгиенский, который содержал свою собственную труппу с 1674 по 1678 год, оказал покровительство отцовской и не отказывал в нем до 1698 года.
Несколько лет Филандр продолжал руководить ее судьбой. В мае 1662 года мы застаем его в Дижоне, в следующем году — в Нанте и Ренне. 3 июля Лоншан окрестил в этом городе свою дочь Шарлотту-Маргариту. Крестным отцом был Боваль, который вскоре женится на Жаннетон, побочной дочери Филандра (она подписала договор со своим отцом, а значит, по-прежнему следовала за ним в его скитаниях), крестной матерью — госпожа дю Рие. В конце того же 1663 года труппа была проездом в Лангре, прежде чем отправиться играть в Париже, в особняке Конде, «Экспромт дворца Конде» Монфлери-сына — ответ на «Версальский экспромт» Мольера, что не помешало господину принцу в следующем году громко выступить в защиту запрещенного «Тартюфа».
С 1665 по 1667 год труппа принца Конде находилась в Англии, где успешно представляла французский классический репертуар. Вернувшись на родину, Боваль крестил 3 июля 1667 года в Ренне своего сына Франсуа, матерью которого, как мы знаем, была Жанна, внебрачная дочь Филандра. Как ни удивительно, крестной матерью стала… жена Филандра. Дитя умерло 31 октября 1670 года. К тому времени Филандр с женой уже покинули и труппу, и сцену при довольно таинственных обстоятельствах.
Из записи от 16 марта 1667 года в дворцовом реестре мы узнаем, что между Филандром с женой с одной стороны и труппой принца Конде с другой стороны ведется судебное разбирательство. Какая ссора, профессиональная зависть или любовная интрига послужила причиной для этой тяжбы? Мы не знаем, но конфликт, верно, оказался серьезным, ибо супруги Филандр заявили в суде, что «попросили у господина принца дозволения уйти из оной труппы, не желая больше играть в театре, не только в оной труппе, но и в любой другой, по причине своего преклонного возраста».
Преклонный возраст как причина для преждевременной отставки — всего лишь предлог: Филандру едва перевалило за пятьдесят, а если актер здоров, для него это не возраст, чтобы выходить в отставку. Чувствуется, что случилось нечто серьезное, раз чета Филандр оказалась противопоставлена труппе, которую она создала и которой руководила уже семь лет; эта необъяснимая отставка сломала карьеру обоих супругов, неизменно пользовавшихся успехом на протяжении тридцати лет.
Куда же удалятся Филандр с женой, чтобы провести там остаток дней? Такой милый уголок им предоставил все тот же щедрый принц Конде. Еще за несколько лет до того Филандр, благодаря своему покровителю, приобрел в Анжу, под Бриссаком, в коммуне Кенсе, поместье Ла Бросс. В Бриссаке был похоронен 7 марта 1664 года его восьмилетний сын Луи, которого Великий Конде крестил в Брюсселе в 1656 году. В свидетельстве о смерти отец назван «дворянином, господином де Ла Бросс».
Однако супруги пока жили в Париже, в собственном доме на улице Пти-Льон, в приходе Спасителя. Все это время труппа принца Конде продолжала странствовать по Франции. Но внебрачная дочь Филандра, малышка Жаннетон, подросла. Она замужем за Анри Пителем по прозвищу Боваль, братом Лоншана, который начинал гасильщиком свечей в труппе принца Конде. С тех пор Бовали проделали большой путь: перешли в труппу герцога Савойского, в 1669 году побыли в театре Марэ. В 1670-м они были в Маконе; там их и нагнал королевский приказ, предписывающий им вернуться в Париж, чтобы поступить вместе с Бароном в труппу Мольера, в Пале-Рояль.
Наверное, именно через посредство своей дочери и зятя Филандр и познакомился с Мишелем Бароном, учеником Мольера. Прибыв в Париж, тот располагал только весьма жалкими театральными костюмами. В то время существовало общее правило, что актеры сами снабжают себя костюмами. Чтобы не ударить лицом в грязь в «королевской труппе Пале-Рояля», Барону требовалось обновить свой гардероб. Он обратился к Филандру. 31 августа 1670 года отставной актер продал Барону, наверное, не без грусти, все театральные костюмы, в которых он некогда щеголял в труппе принца Оранского и в труппе Конде, за 300 ливров. Но у бедного Барона, которому тогда исполнилось всего семнадцать лет, не было ни гроша за душой, он не мог выложить и этих 300 ливров. Он занял деньги у прокурора Ролле — того самого, которого Буало однажды не задумываясь назвал плутом, а Мольер выступил гарантом возмещения этой суммы.
Опять-таки по рекомендации принца Филандр получил теплое местечко консьержа замка Бриссак, где и поселился с 1675 года. Время от времени он наведывался в Париж, чтобы повидаться с Бовалями; например, 16 января 1683 года он был в церкви Спасителя на свадьбе одного из их многочисленных детей: дочь Луиза вышла замуж за парикмахера Жака Бертрана. Верный своему покровителю, который тоже удалился на покой в Шантильи, Филандр сопроводил свою подпись на брачном свидетельстве славным титулом: «слуга принца Конде».
Старость супругов Филандр отныне мирно, без всяких потрясений, протекала в замке Бриссак. Филандр умер 25 апреля 1691 года примерно семидесяти пяти лет в Треве, неподалеку от Ла-Флеш. Баронство Трев принадлежало, как часть приданого жены, господину принцу, таким образом, до самой последней минуты имя Великого Конде, упокоившегося пять лет тому назад, продолжало служить Филандру защитой в его личной жизни, как раньше — в жизни профессиональной.
Как и Великому Конде, Великой Мадемуазель было от кого унаследовать любовь к театру, которую она пронесла через всю свою жизнь. Ее отец, очаровательный и взбалмошный Гастон Орлеанский, сам был завзятым театралом. В его непосредственном окружении состояли драматурги, как Тристан, меценаты, например, герцог де Гиз или граф Моденский, который еще до Мольера был любовником Мадлены Бежар. В 1644 году брат Людовика XIII взял под свое покровительство труппу «Блистательного театра», который Мадлена Бежар основала вместе с юным Покленом, но несмотря на это театр очень скоро постигло полное фиаско. С 1626 года герцог Орлеанский вознаграждал Гро-Гильома за представления, устраиваемые в Шантильи. В 1637 году Монсеньор вызвал актеров в свой замок в Блуа. Его дочери Анне-Марии-Луизе Орлеанской было всего десять лет, но она уже присутствовала на этих спектаклях, поскольку позднее писала в своих мемуарах:
«Наконец, в Туре и Блуа я превосходно проводила время; это было осенью (1637); Монсеньор вызвал комедиантов, и мы смотрели представления почти каждый день».
Герцог Орлеанский вызывал к себе также итальянские труппы, актеров Бургундского отеля и театра Марэ.
Более того, Гастон, как все принцы в его время, содержал собственную труппу; первое упоминание о ней относится к 1645 году: 9 мая этого года один из актеров его труппы дал в Тулузе малое крещение своей дочери. Помимо выступлений в Блуа и Туре эта труппа колесила по дорогам всего королевства: в январе 1646 года она отмечена в Лионе, в 1647-м — в Труа, снова в Лионе в 1649-м и 1650-м, в Пуатье и Сомюре в 1651—1652-м, в Нанте в мае 1652-го, в Орлеане в октябре 1652-го, возможно, в Руане в 1653-м, в Авиньоне в июле 1654-го. В то время в нее входили Буавер с женой, Жильберта Луазо, Юг де Лан, Лакутюр.
В октябре 1652 года, когда Фронда окончательно угасла, Великую Мадемуазель, велевшую коменданту Бастилии палить из пушек по королевским войскам, выслали в Сен-Фаржо. И вновь она искала развлечения в театре:
«Я нашла нам актеров; это была очень хорошая труппа, которая всю прошлую зиму провела в Пуатье со двором и последовала за ним в Сомюр; она весьма понравилась всему двору, я вызвала их на один вечер в свой дом, куда явился его королевское высочество (Гастон Орлеанский). В тот момент говорили только о возвращении кардинала Мазарини ко двору». Чуть ниже Мадемуазель уточняет: «По приезде я думала лишь о том, как бы побыстрее устроить театр. В Сен-Фаржо есть большой зал, который вполне подходил для этой цели; я слушала спектакли с таким удовольствием, как никогда; театр был хорошо освещен и украшен… На следующий год я вызвала в Сен-Фаржо комедиантов, которые пробыли там два месяца… Год спустя я обзавелась собственными актерами… Весь месяц (октябрь 1654 года) я провела в Блуа; там были актеры, но Монсеньора и Мадам они не развлекали. Только я с сестрами ходила на них смотреть».
