Несмотря на жару, Рик поежился. Один из способов существовать — давать всем именно то, чего они хотят. А себя обречь на мучения. Никакая сила не в состоянии удовлетворить желания всех. Мартинес начала свою программу с Марса. Чего ей захочется потом? Электростанцию на основе ядерного синтеза? Электромобиль, который действительно ездит? Возрождения вырубленных лесов? Или что-нибудь покруче? К примеру, эпидемии на Ближнем Востоке или революции в Китае.
А что последует за отказом? Молчание прессы и однажды ночью визит убийц из ЦРУ?.. Одно можно сказать наверняка: чем глубже влезешь в дела правительства, тем глубже будет твоя могила, когда станешь не нужен.
— Мы должны все обдумать, — сказал Рик. — Для нас это в новинку. Мы еще не знаем своих возможностей, и я не хочу вслепую начинать то, о чем могу пожалеть впоследствии.
Мартинес, судя по всему, была не в восторге от результатов беседы, но виду не подала. Вместо этого она сказала:
— Как правильно заметила Тесса, одна из неизвестных переменных нашего уравнения состоит в том, насколько долго вы будете способны делать то, что можете сегодня. Не теряйте время, иначе мы упустим невероятный шанс.
— Понял. — Рик козырнул по-военному. — Мы непременно все обдумаем.
Он поднялся и протянул Мартинес руку для рукопожатия, словно президент объявила аудиенцию оконченной. Трюк сработал — Мартинес отложила в сторону ручку, пожала руку Рику и Тессе, после чего астронавты покинули кабинет.
Тесса взорвалась только в лимузине, когда они ехали в аэропорт.
— Ты хоть понимаешь, что облажал президента Соединенных Штатов?
— Само собой, понимаю.
Рик развязал галстук и ослабил воротник рубахи, затем нашарил патрубок кондиционера и повернул его так, чтобы прохладный воздух обдувал лицо.
— Ты что себе думал?
Рик рукавом утер пот со лба.
— Я думал о том, как убраться оттуда без радиоошейника. Мы нужны ей, любимая. Мы очень ей нужны. Она даст нам немного времени, чтобы мы присоединились к ней по собственной воле, но ее планы идут очень, очень далеко. Марс всего лишь приманка, морковка, чтобы заманить нас в сети. Ее настоящие цели здесь, на Земле.
— О-о! Обожаю, когда ты пытаешься говорить метафорами. Черт, Рик, она же предложила нам Марс на тарелочке с голубой каемочкой!
— Да, но на нашей тарелочке.
Рик взял руки Тессы в свои и заглянул ей в глаза.
— Каждый, кто хоть когда-то имел дело с паранормальными явлениями, предостерегал нас. Неужели мы обязаны ублажать президента?
Тесса ответила не сразу.
— Так как же ты собираешься использовать наши способности?
— Что?
— У тебя есть дар. Как ты собираешься использовать его, если не хочешь лететь на Марс?
Рик уже не раз задавал себе этот вопрос, даже по ночам, когда Тесса спала, но так и не мог найти подходящего ответа. Создать хороший дом? Крутую машину? Собственный межпланетный корабль? Все это весьма соблазнительно, особенно корабль.
— Честно говоря, я вообще никак не хочу использовать его. Хотелось бы просто жить. У меня и так есть все, о чем я мечтал.
— Черт тебя побери, Рик, я серьезно.
— Я тоже. — Рик сжал ее руки.
Тесса попыталась было нахмуриться, но не выдержала, и на ее лице расцвела широкая улыбка.
— Черт тебя побери, — повторила она. — И я должна быть от тебя без ума, несмотря на твои речи!
Рик не ответил. Во всяком случае, словами. Он и так прекрасно ее понял. И утвердился в этом мнении, когда жена поцеловала его.
Глава 36
Они стояли в очереди за билетами, когда Тесса сказала:
— Господи, мы ведь до сих пор не обсудили, где будем жить.
Рик продвинулся в очереди на шаг и потянул за собой чемодан. В Вашингтоне очередь для регистрации пассажиров с билетами длиннее, чем для тех, кто эти билеты лишь собрался покупать. Все эти бесконечные политики с их полетами «по делам».
Рик постарался не злиться. Он взглянул на Тессу, которая надела темные очки и шляпу, чтобы не быть узнанной (как, впрочем, и сам Рик), и сказал:
— Что ты предлагаешь? У тебя или у меня?
Тесса жила в Орландо, Рик — в Хьюстоне. Сейчас они собирались в Орландо, но это вовсе не означало, что там они и будут жить.
— В Техасе слишком жарко, — заметила Тесса. — И потом, мы же больше не работаем на НАСА.
— Нас пока никто не увольнял, — напомнил Рик.
— Само собой. Собираешься в понедельник на работу? Рик подтащил чемодан поближе.
— Нам положен двухнедельный послеполетный отпуск. Не думаю, что туда входит содержание в карантине. Так что у нас в запасе больше недели.
— Понятно, и где ты собираешься провести это время?
— Как ты смотришь на Ки-Уэст? — спросил он. — Мне там нравится. Главное, достаточно далеко от назойливых мух из правительства. Там можно будет не скрываться от публики. — Рику не нравилось находиться в помещении в солнцезащитных очках.
— Никогда не бывала там.
— Так полетели. Снимем кондоминиум…
— Все так просто?
— Ну, покажем домовладельцу пару фокусов.
Подошла их очередь, и турникет открылся. Кассир не моргнула глазом, когда Рик и Тесса предъявили документы, но, когда она протянула астронавтам посадочные талоны, Рик обратил внимание, что их поместили в первый класс.
— О, спасибо! — воскликнул он.
— Не за что, — ответила девушка. — Поздравляю вас.
Тесса улыбнулась, сделала жест правой рукой и вручила кассиру розовую гвоздику.
Глаза девушки расширились.
— Ух ты! Спасибо, я буду хранить ее.
Рик мягко рассмеялся.
— Боюсь, она исчезнет через несколько минут, хотя кто знает…
Пройдя несколько шагов, Рик спросил:
— Зачем ты это сделала?
— Захотелось. — Тесса вздохнула. — У нас есть дар, почему бы им не воспользоваться?
— Я все думаю о взрывах в России. Григорий называл их промышленными авариями. Каков будет взрыв, если твой цветок решит избавиться от своей массы сразу, а не постепенно?
— Этого не будет.
— Откуда ты знаешь?
— Мы за последнее время создали кучу всего, включая полностью заправленный «Сатурн-5». Разве хоть что-то взорвалось?
— Пока не взорвалось.
— Слушай, в чем дело? Что-то беспокоит тебя, и я не думаю, что взрывы.
Тесса была права. Рик тревожился, и тревожился о другом. Не о взрывах, даже не о гибели цивилизации, которую предсказывал Сондерби. Все это казалось ему слишком абстрактным.
— Знаешь, — сказал он Тессе, — происходящее угнетает меня. Вселенная не должна работать таким образом. Всю свою жизнь я доверял основным законам природы. Они понятны, и я был уверен, что понимаю их. Теперь все стало с ног на голову.
— А вот тут ты не прав. Я уверена, что мы не нарушаем никаких настоящих законов природы. Только те, что придуманы людьми. Просто картина мира не совсем такая, как мы ее себе представляли.
Рик посмотрел на «Боинг-747», выруливающий на летное поле. Огромный, тяжелый и все же способный летать. Братья Райт не поверили бы.
— Для меня все это очень важно, — произнес он. — Может, потому что я чувствую свою ответственность. Боюсь, немало ученых останутся без работы, пока все это не закончится.
— Ученые? Да они премий нахватают, объясняя происходящее.
— Не все смогут приспособиться и смириться с новым. Им только и останется, что гамбургерами торговать.
— Пусть так, здесь нет твоей вины. Это реальность, и она останется реальностью независимо от того, смогут люди приспособиться к ней или нет.
Рик хмыкнул.
— Астероид, который стер с лица земли динозавров, гоже не слишком заботился о них. Но будь я астероидом, то испытывал бы чувство вины.
— Будь ты астероидом? — Тесса расхохоталась. — Господи, Рик, это уже какой-то клинический случай. Комплекс мученика.
Они сидели в самолете, когда Рик сказал;
— Ладно, это было глупое сравнение, но я все равно чувствую себя виноватым. Подчинись я приказу, мы оставили бы «Аполлон» на орбите, и все было бы шито-крыто. А так кризис грозит стать глобальным. — Тесса попыталась возразить, однако он продолжал: — А самое поганое — по крайней мере для меня, — что я должен контролировать каждую свою мысль. Папа сказал, что его это не беспокоит, поскольку мы добрые люди, но он не знает меня. Я способен на вспышки ярости. Кто-то подрежет меня на шоссе, и я уже готов стереть его с лица земли. А теперь я и в самом деле могу это сделать. И сделаю, если не буду осторожен. Стоит мне подумать о чем-то — и где гарантия, что поутру оно не будет лежать у меня на пороге? Я не хочу все время заботиться о своих мыслях!
— Так же, как и я. Но, поверь, Рик, дело того стоит.
— Мне так не кажется.
