— Успею ещё… — лениво произнес Сергей, поглаживая мою спину. — Убить ведь проще простого… А хочется чего-то теплого, страстного…
Мне стало дурно только от мысли, что он потащит меня в постель и чтобы увести его от этого разговора, я спросила:
— И? Что теперь?
— А ничего, сейчас к нам пойдем. Сядем, поговорим. Где подруга твоя? Ее Лукьян ждет, — ответил он и, заглянув в соседнюю комнату, насмешливо протянул: — Тоже на чердаке прячется?
— Кто это, Лукьян? — я недоуменно взглянула на него.
— Гость наш, дорогой… — оборотень прищурился. — Сколько же вы зла наделали, расхлебать бы теперь…
Мы? Зла наделали? Видимо он считал, что убийство его родственника — чистое зло. Детей жрать, значит не зло, а вот тут — наоборот.
— Что? — его глаза блеснули недобро, с какой-то яростной иронией. — Да, вот такие мы! Куда нам от этого деться? Родились такими! Ты даже представить не можешь, что такое голод! Адский голод!
Я смотрела на него, и мне было противно. Он оправдывал жестокость — своим рождением… Нет там ничего внутри, а вместо сердца просто кусок плоти и мышц, без чувств сострадания и любви…
— Но и нам не чужды некоторые чувства… — будто прочитав мои мысли, сказал он, приближая свое лицо к моему. — Вот, например, к тебе я чувствую влечение, мне нужно соединиться с тобой. Это как голод — если не съешь, не выпьешь кровь, не раздерешь теплую плоть — он будет мучить тебя, сводить с ума… Так и с тобой.
Его губы, были совсем рядом с моим лицом, и сердце ухнуло вниз, заставляя воздух, комком встать в горле.
— Тань! — позвала я подругу, не сводя с него глаз и надеясь, что за это время она хоть что-то нашла. — Спускайся!
Танька тут же слезла с чердака и остановилась поодаль, с опаской поглядывая на оборотня.
— Одевайтесь, пойдем, прогуляемся.
Мы вышли из дома, и он сжал наши локти, словно мы могли сбежать.
— Идите и не привлекайте к себе внимание, — приказал Сергей, причиняя мне боль своими цепкими пальцами. — Если кто встретится, улыбайтесь. Ясно?
— Ясно, — ответила я и он поволок нас дальше с таким выражением лица, будто собрался сожрать. Хотя, почему "будто"? Наверное, это и предполагалось по истечению "ухаживаний".
В доме оборотней было тихо. Сестёр не наблюдалось, а Лукьян с болота сидел за столом и угрюмо ел, запивая каждый кусок, вином. При виде нас он утер рот рукавом и поднялся. Жуть охватила нас с Танькой, и я еле сдерживалась, чтобы не завопить.
— А вот и бабы… — хриплым голосом протянул он, обойдя нас по кругу. — Бабы…
— Девушки… — тонким от страха голоском огрызнулась Танька, и он уставился на нее красными, налитыми кровью, глазами.
— Да мне один черт, с кем тешиться… С бабой, аль с девушкой… Вспоминал вас я… Встретил бы сразу после воскрешения, на куски порвал бы, а сейчас другое я наметил…
Предчувствие чего-то ужасного нахлынуло на меня. О чем он говорит? Что ему нужно?
Оборотень вернулся за стол, Сергей тоже уселся рядом с ним, а мы стояли перед ними как школьницы, бледные и испуганные.
— Хочу деревню эту к рукам прибрать, — сказал Лукьян и жутко так ухмыльнулся. — А Сереже Алексеевку отдам… Во всем этом и ваша роль имеется… Поведать?
Мы молчали, покрываясь липким потом, но наше молчание его не останавливало.
— Станете вы такими как мы. Вот тогда и посмотрим, как запоете, какие слова говорить будете…
— Что значит, "такими как вы"? — мой язык медленно превращался в тяжелую улитку.
— А то и значит, — он оскалился. — Жрать плоть начнете.
— Нет… — Танька попятилась назад и вскрикнула, наткнувшись на Лиду.
— Куда собралась? — она зарычала, обнажая, клыки. — Все, отбегались.
— Мы — рождены такими, — с тихим рычанием прошептал Лукьян. — Настоящие… А вы, вторяками будете, служками… Для утех!
Он захохотал, за ним засмеялся Сережа, а Лида, будто гиена, подхихикивала лающим смехом, запрокинув голову. Мерзкая стая кровавых монстров веселилась, добившись своего, а мы с ужасом ожидали своей участи.
Глава 37
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не честно получается — девок двое, и вас стая.
Меня будто теплой волной обдало — Корней! Оборотни зашипели, оборачиваясь, а мы с Танькой чуть шеи не вывернули, пытаясь разглядеть колдунов. Они появились из темного коридора, чумазые, с паутиной на коротких, торчащих волосах.
— Выбрались! — зарычал Лукьян, и тут Лида бросилась на Прохора, выставив скрюченные пальцы с длинными когтями. Ее почти визг, пронесся по дому, оглушая высокими нотами.
Прохор поймал ее на лету и одним сильным движением свернул шею. Тело Лиды с глухим стуком рухнуло на пол и забилось в конвульсиях.
Танька схватила меня за руку и дернула в соседнюю комнату. Перед тем как скрыться за дверью, я увидела фельдшерицу, появившуюся за спиной Корнея.
Прижавшись к стене, мы дрожали от страха, слыша рычание, вытье и адские вопли боли, но на данный момент это были самые приятные звуки. Я была уверена, что колдуны избавят нас от этой нечисти и радостное облегчение охватило меня. Неужели все закончится?
Раздался звон разбитого стекла, и мы с Танькой, испуганно переглянулись — что это? После этого в доме воцарилась жуткая и мертвая тишина.
— Вы где? — голос Корнея вывел меня из ступора.
— Здесь! — я вылезла было из комнаты, но меня запихнули обратно.
— Не выходите, — лицо Корнея было в каплях крови, он тяжело дышал, отчего его ноздри трепетали и раздувались. — Вам не нужно на это смотреть.
— Вы убили их? — с придыханием спросила Танька, глядя на него большими глазами.
— Женщин, — зло ответил колдун. — Лукьян и Сергей сбежали.
— Вот черт… — протянула я, понимая, что ничего не закончилось, а возможно, только началось. Ведь они этого так просто не оставят.
— Не волнуйся, я обещаю, что они не причинят вам зла, — в глазах Корнея блеснула нежность. Он потянулся было к моему лицу, но тут же отдернул руку, которая была в крови оборотней.
— Я все сделал, — в дверях появился Прохор, неся что-то в темном пакете. Сердца оборотней! — догадалась я и по спине поползли мурашки отвращения.
— А как же все это? — я повела глазами по комнате. — Тела найдут и что тогда?
— Это не ваша забота, — Прохор подмигнул ей. — Я сейчас наложу на дом "забытьё" и никто сюда не войдет. Никому и в голову не придет посетить это место, а вечером мы вернемся и приберем за собой.
— Давайте уйдём отсюда. — Корней обнял меня за плечи и вывел из комнаты, стараясь своей спиной прикрыть тот ужас, что царил в гостиной. Единственное, что я увидела, так это веер кровавых брызг на стенах, и неестественно вывернутую ногу в кожаном ботинке.
— Опустись мгла! Путай деревню! — зловещим голосом выкрикнул Прохор, как только мы оказались на крыльце и мы изумленно наблюдали, что со стороны леса движется, клубится туман. Он был густым как молоко и плотным, словно белый атлас. Его щупальца растеклись по проулкам и улицам деревни, скрывая нас от любопытных взглядов, и мы шли, будто в тягучих сливках, не видя ни на метр впереди себя.
— Я не знаю где мой дом, — прошептала я, вглядываясь в туман, и Корней мягко ответил:
— Твой дом — там, где я.
В сердце все перевернулось и сладко замерло от невероятного счастья. Я промолчала, но нам были не нужны слова — они ничего не стоили.
— Маша! — вдруг воскликнула Танька и остановилась. — Нам нужно быстрей вернуться! Ты сможешь вылечить ее?
Она подняла голову, глядя в лицо Прохора, и тот недоуменно нахмурился.
— Маша?
— Внучка Лукаси! — объяснила подруга и добавила: — Мы ее из больницы спёрли, чтобы оборотни к силе не добрались.
— Как интересно… — протянул Корней и его брови поползли вверх. — И как же вы к больнице добрались?
— На вашем джипе, — ответила я и быстро сказала: — С ним ничего не случилось! Ни царапинки!
— Но оборотни не могли вас поймать столько времени? — он видимо не особо переживал о машине. — Это вот как раз, очень любопытно!
