что нет ничего выше жизни, что насилием ты уничтожаешь цель, ради которой ты здесь…
Брови Принца Пустоты взлетели.
– Я слышу твой милый голосок и растворяюсь в нежности и лунном свете, ты это хочешь сказать?
Таисса поперхнулась.
– О да, – слабо произнесла она. – Нежность – твоё второе имя.
Она выпрямилась. Сделала маленький шаг, и свет вокруг неё не растаял. Она осторожно провела рукой в воздухе, и серебристый след медленно стёк на землю.
– Мы стоим в эхе твоего создателя. Ты можешь не верить мне и не слушать меня, но вокруг нас след его памяти. Эта дымка… она настоящая. Даже если это не совет и не рука на плече… это ответ.
Вернон бесстрастно смотрел на серебристый туман, обвивающий её ноги.
– Много мне поможет этот ответ.
Они стояли друг напротив друга, он и она, и его фигура была во тьме почти целиком. Тьма – и огромный чёрный каньон позади, пустота, где раньше дышал океан, росли кораллы, а сейчас всё было мёртвое, мёртвое, мёртвое…
…Осталась лишь память.
– Ты ведь именно это пытался сделать, – сказала Таисса. – Увидеть себя его глазами. Отразиться в его зеркале. Собрать себя заново, встать рядом с самим собой, поверить себе и в себя. Ты надеялся обрести себя, став Верноном, но тебе не хватило… чего-то. Может быть, собеседника? Меня или кого-то ещё, кто скажет твои слова за тебя?
Таисса осторожно, медленно протянула Принцу Пустоты обе руки.
– Я здесь. Не для Вернона, а для тебя самого. Если ты передумал бить насмерть, если ты решил не убивать, а разговаривать… я здесь.
У него вырвался вынужденный смешок.
– Как двое детей в песочнице, – выдавил он, качая головой. – «Буду с тобой играть, только если ты не будешь никого лупить совком по голове!»
– Примерно так. И что скажешь? Тебе нужна моя помощь?
Губы Принца Пустоты исказились в кривой усмешке.
– Помощь? Тут каждый помогает себе сам.
Таисса покачала головой, делая окончательный шаг к нему и касаясь кончиков его пальцев.
– Вот тут ты и ошибаешься.
Несколько мгновений Вернон глядел на серебряную дымку, кружащуюся вокруг Таиссы мягкой спиралью. На серебро, струящееся по их сомкнутым рукам.
– Я не верю тебе, – произнёс он наконец. – Уж это ты должна понимать. Отрицать, что ты хочешь выбраться отсюда, бессмысленно.
Таисса молчала. Принц Пустоты резко выпустил её руки.
– Ты дашь слово не вредить мне ни словом, ни делом. – Серые глаза холодно смотрели на неё. – Все сомнения трактуются в мою пользу. Только в этом случае я позволю тебе остаться рядом со мной.
– И… ты мне поверишь?
– Не то чтобы. – Вернон-Кай пожал плечами. – Но дочь Эйвена Пирса выполняет свои обещания, не так ли? Ты не нарушила слово даже ради своего сына и оставила его Алисе. Я помню, как ты плакала у меня на плече, – его тон был безжалостным. Таиссу передёрнуло. – Этого должно хватить.
Таисса помолчала. Вариантов у неё было мало.
– А если мои спутники захотят тебя свергнуть? Я не буду помогать тебе против них.
– Это их и моё дело. С ними я разберусь. Если ты не будешь вредить мне, этого довольно.
– И как долго моё слово будет действовать? Пока я не выберусь?
– О, хороший вопрос. – Губы Принца Пустоты растянулись в улыбке. – Если дело дойдёт до этого, готова ли ты остаться навсегда? Мне интересно.
Таисса подняла бровь.
– Я же в любом случае останусь здесь навсегда, если верить тебе. Не так ли?
– Само собой. Но гипотетический выбор – самый интересный. – Принц Пустоты скрестил руки на груди. – Готова ли ты отпустить своих спутников и помахать рукой вслед, зная, что никогда не увидишь дом? Почему-то мне нравится представлять эту картинку.
– А если вместо этого я смогла бы забрать тебя с собой? – возразила Таисса. – С нами?
Их взгляды встретились, и Таисса чуть не отшатнулась: в глазах Вернона была такая жёсткость, что серебряная дымка вокруг Таиссы ослабела.
– У меня есть долг, – ледяным тоном произнёс он. – И тебе стоит быть благодарной, что я избавил тебя от необходимости встать на моё место. Или не приказал тебе принять мою точку зрения.
Таисса поморщилась от короткой тупой боли в груди.
– Ну замечательно, – обречённо сказала она. – А если Майлз прикажет мне через нанораствор нечто противоположное? Принять его точку зрения, например? Мне тихонько сесть в углу и умереть?
– Да и да, – последовал жёсткий ответ. – Если только я не решу тебя спасти.
Таисса не была уверена, что такое спасение ей понравится.
Она беззвучно вздохнула. Пора решать. Так странно: она готова была занять место Стража без колебаний, но сейчас, когда от неё требовалось лишь быть рядом с Принцем Пустоты, слушать его, сострадать ему, говорить с ним…
…ей стало очень сложно на это согласиться. Потому что одно дело – сделать необратимый шаг, а другое – оставаться свободной и одновременно связанной словом.
Только словом. Но для Эйвена Пирса слово никогда не было «всего лишь» словом, не так ли?
– Я хочу знать одно, – произнесла Таисса. Лицо Вернона освещал серебристый свет, и серые глаза казались прозрачными в полутьме. – Когда ты ударил Элен, это был порыв, горячка боя, или ты хотел убить её сознательно? И если бы всё повторилось, ты снова ударил бы?
Принц Пустоты помедлил. Серебро вокруг замерло в ожидании.
– Нет, – произнёс он, глядя Таиссе в глаза. – Это был не импульс и не случайный порыв. Я убил бы её. Майлз вмешался вовремя.
– Почему?
Ещё одна кривая усмешка. На этот раз – почти искренняя.
– Потому что мог. Омега спасла нас от моего дорогого дедушки, а он был ох как хорош. Я помню, как она опасна.
– Твой страх опаснее.
– Ну да, поэтому ты мечтаешь сделать меня бесстрашным и благородным парагоном добра. – Вернон поморщился. – Я устал от высокопарной болтовни. Ты дашь мне слово или мне бросить тебя обратно на большую и интересную свалку и скидывать вам сухари по пятницам?
– Лучше сыр, – слабо улыбнулась Таисса. – По вторникам и четвергам.
Что-то от прежнего Вернона промелькнуло в его усмешке. И тут же исчезло.
– Решай, Пирс. Мои тёплые чувства испаряются
