Крис повернул голову в мою сторону и мягко поцеловал между бровей, на секунду замирая чуть дольше, чем мог бы.
— Я сейчас спрошу глупость, но все же, — прошептал он. — Ты уверена, что не хочешь переодеться? Бисер впивается тебе в кожу.
— Я принесу, — не спавший Туман подскочил со своего места и бросился к сумкам, ловко отыскав почти в темноте ночную сорочку. — Давай, мы подержим одеяло.
— Но я могу в ванной…
— Можешь, но не хочешь, — отрезал Крис, поднимаясь вслед за братом. — Переодевайся.
Схватив уголки покрывала, они загородили меня от якобы спящих Лиама и Раэля, и сами отвернулись, позволив снять узкий наряд.
Я выдохнула, как только лиф упал на колени, позволяя дышать полной грудью. Чувствуя жаркий взгляд в спину со стороны Тумана, я намеренно перекинула волосы на грудь, открывая ему вид на тонкие позвонки и обнаженные лопатки, слыша за спиной хриплый вздох.
Хотелось ласки. Сейчас. Сию секунду, я хотела закрыть глаза и провалиться в нежность, забыв о том, что мир в очередной раз сместил мою дорогу, вывернув ее на тропу через мрачный лес. Мне требовалось физическое доказательство того, что есть что-то постоянное, неизменное, неразрывное в моей жизни.
Плеча коснулись горячие губы, и чуть повернув голову, я увидела, что Туман продолжает держать покрывало на вытянутой руке, как и Кристиан, который оказавшись прямо перед лицом, жарко обжег меня своими губами.
— Ты пахнешь так… — выдохнул он, ныряя ниже и целуя в голую шею. — Ия, перестань так думать.
Сорочка так и осталась лежать передо мной смятым комком. Сидя на коленях совершенно голая, я чувствовала, как горит кожа, прожигаясь от двух пар ненасытных глаз. Они видели все. Разглядывали, целовали, стараясь удержать несчастное покрывало на весу, и, тихонечко застонав, я запрокинула голову, закрывая глаза.
В грудь мягко толкнули, вынуждая меня упасть в горячие руки Тумана, сжавшего мои груди в своих широких ладонях так, что тут же захотелось зашипеть от контраста, что я и сделала.
Кристиан целовал-кусал шею, спускаясь все ниже, к ключицам. Оставляя дорожку легких касаний между ладонями Тумана и опускаясь к животу, который с особенной нежностью покрыл россыпью чувственных поцелуев.
Не открывая глаз, потянулась и сама сжала основание косы моего кимтарца, потянув вверх, заставляя его рыкнуть и опустив руки на мои голые бедра, притянуть их ближе, поднимая в воздухе и усаживая на возбужденный пах, который прикрывали до сих пор надетые брюки.
Две руки на бедрах. Две на груди.
Арифметика никогда не была для меня сложностью, и пьяно открыв глаза, я уже понимала, что там увижу.
Отпущенное покрывало лежало, ровной чертой пересекая кровать. Напротив меня, на диване, Лиам и Раэль молча наблюдали за происходящим, не двигаясь с места, не позволяя себе даже мысли сорваться, и лишь жаркими взглядами рассекали мое лицо, говоря о том, что увиденное не оставило их равнодушными.
Впервые они видели меня обнаженной.
Эта мысль обжигала, выворачивала все чувства наружу, делая каждое прикосновение Тумана и Криса наполненными грозовым разрядом.
— Они не приблизятся, пока ты не захочешь, — прошептал Кристиан, намеренно утыкаясь лицом мне в щеку и вынуждая не отводить от них взгляд.
Все решала я.
Что будет дальше, кто будет ближе — зависело только от меня. Да, сомнения вкупе со смущением заставляли сердце трепетать, взволнованно стуча о ребра изнутри. Хотелось втягивать живот, в попытках выровнять дыхание, и ресницы то и дело дрожали.
Сегодня я едва не потеряла одного из них и остро ощутила свою потребность в каждом. Мой маленький мир, сейчас сжавшийся до размеров кровати и приставленного к ней дивана, был единственным островком стабильности во всем происходящем вокруг сумасшествии. Я совершу ошибку, если продолжу делать вид, что они для меня неважны, что я смогу существовать без их присутствия, смогу спокойно переносить тяготы этого мира, не имея опоры под ногами.
Да, для них я их маленькая госпожа, но кем я окажусь, если их не будет рядом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Протянув ладонь, я смотрела на Лиама, который резко перевернулся с боку на живот и поднялся, приближаясь на четвереньках. В его движениях было все от кошачьей пластичности до резких рваных бросков настоящего воина.
Вспомнив, как он сражался с Раэлем, я судорожно вздохнула, понимая, что Лиам, тот самый Лиам, который до истерики напугал меня в ванной в день нашего знакомства, стал для меня символом юношеской бесшабашности, такой искоркой, яркой и горячей.
Он приближался, и только когда мы оказались нос к носу, посмотрел на мои губы, без раздумий накрывая их своими. В отличие от того же Кристиана зеленоглазый целовал пьяно, быстро, словно боялся, что я отступлю.
Мягко сняв меня с коленей Эвердина, Лиам перенес мой вес на свои, разворачивая к себе спиной и позволяя расслабленно повалиться на крепкую грудь — сердце в ней стучало так же оглушительно громко.
— Ия, — прошептал мне в висок, медленно ведя ладони по талии вверх, к груди. — Ты не пожалеешь, обещаю.
Тихое возбуждение всколыхнулось, заставив меня хрипло рыкнуть. Растерявшись от собственной реакции, оторвалась от мужской груди и, упираясь руками в постель, выгнула спину.
— Я могу делать так, скажи, если захочешь прекратить, — сказал Лиам и сжал мой сосок, вырвав из горла едва ли не крик.
Любое его касание отзывалось страшной волной жадного желания. Вскипала кровь, перед глазами помутилось, но голова, мыслящая ясно, напомнила, что кимтарец способен усиливать чувства, вытаскивать их на поверхность, накручивая на тысячи оборотов.
Это не злило, скорее вызвало еще более сильный спазм, дав понять, что я хочу. Это мои чувства, тихие, сокровенные, но они есть, просто Лиам позволил мне самой взглянуть правде в лицо.
Я хочу их. Они мои. Все.
Мягко надавив ладонью на шею, мой зеленоглазый довольно зарычал, стоило мне привстать и прогнуться, покорно упираясь грудью в смятые простыни.
Сама мысль о том, как я выгляжу сейчас, как это видят мои мужчины, вынудила нетерпеливо свести колени и поерзать от трепета, затопившего грудь.
— Ты совершенство.
Горячие подушечки пальцев прижались к влажным складкам, и я вскрикнула, срываясь на хрип. Внутри все переворачивалось, и теплая тяжесть внизу живота превратилась в раскаленный свинец, прожигая меня изнутри.
Длинные фаланги опустились ниже и намеренно нырнули в горячую глубину, пачкая себя в вязком секрете, смягчая проникновение. Я чувствовала каждую косточку его пальцев, весь их рельеф. Хотелось выть, горло саднило; закатывая глаза, я на ощупь нашла руку Тумана, мертвой хваткой впиваясь ему в ладонь.
Покинувшие меня пальцы заставили жалобно всхлипнуть, но что-то более полное, твердое и горячее сразу прижалось к опустевшему входу, и я вновь засучила бедрами, нетерпеливо постанывая и кусая гудящие губы.
Отрезвляющий толчок взвинтил ощущения на максимум, и я открыла рот в безмолвном крике, рассыпаясь на тысячи осколков, и едва могла удержать себя, чтобы не завалиться набок. Но Лиам не позволил.
Кимтарец крепко сжал мои бедра, сдвинулся себя назад и вновь толкнулся вперед, с резкой амплитудой ударяя по моим ягодицам.
Он не останавливался, склонялся, оставляя на моих лопатках горячие отметины губ, качал бедрами все сильнее, резче, подбрасывая в воздух мои рассыпавшиеся от толчков волосы.
Чувственность то подскакивала на максимум, отнимая весь воздух из легких и заставляя колени предательски вздрагивать, возвращая меня в пучину оргазма, то опускалась, разрешая сделать вдох.
Лиаму не нужно было ничего делать. Моя чувственность, раскачанная им до предела, вновь и вновь расстилала меня по простыням, выкачивая все силы и оставляя только бешеное желание продолжать. Не останавливаться. Пока меня не убьет.
Когда я задрожала в последний раз, Лиам крепко сжал зубы и захрипел, отпуская мои бедра и позволяя упасть. Ягодицы обожгло вязкой жидкостью, а запястье обожгло новой меткой золотистого обруча с орнаментом, похожим на летящую высоко в небе птицу.
