Тетя выглядела такой потерянной и несчастной, что жалость пересилила тлевшие в мозгу Камиллы сомнения. Летти и так изрядно настрадалась, достаточно вспомнить о ее изуродованной руке.
— Стыдно обращать внимание на подобные сплетни, — заявила Камилла. — Они слишком смехотворны, чтобы относиться к ним всерьез.
На дрожащих губах Летти появилось подобие улыбки.
— Спасибо, моя дорогая.
Тем не менее, она решительно задвинула коробку под кровать, и Камилла поняла, что, по крайней мере, на сегодня эта тема закрыта.
Вернувшись к себе, она села за стол, чтобы ответить на записку Норы Редферн, но не сразу сумела отвлечься от мыслей о Летти. Камилле хотелось — скорее сердцем, чем умом, — вполне довериться тете. Но она не могла выкинуть из головы предостережение деда: «Понаблюдай за Летти» Но было ли это предостережением? Может быть, дедушка имел в виду, чтобы Камилла позаботилась о тете, присмотрела за ней? Наверное, это он и хотел сказать. Но что-то мешало Камилле прийти к окончательному воду о смысле слов деда.
Так ничего и не решив, Камилла отмахнулась от тревожных мыслей, взяла ручку и написала ответ Норе Редферн. В короткой записке она извещала соседку о том, что принимает приглашение. Посетив Голубые Буки, она, по крайней мере, отвлечется от проблем Грозовой Обители.
Вечером Бут сообщил Камилле, что в ближайшее время не намерен продолжать работу над картиной. Что-то у него не заладилось, и будет лучше, если он сделает перерыв. Он решил воспользоваться предложением Камиллы и съездить с матерью в Нью-Йорк. Они отправятся в путь, как только Гортензия закончит последние приготовления. Камилла горячо одобрила их план.
Утром следующего дня — а на этот день и был назначен отъезд Гортензии и Бута — в дверь комнаты Камиллы постучала Грейс. Она сказала, что Бут просит Камиллу уделить ему несколько минут. Он ждет ее в библиотеке.
Камилла поспешила вниз, застав в библиотеке Бута, который беспокойно мерил комнату шагами. Увидев Камиллу, он с облегчением вздохнул
— Слава Богу! Я хотел повидаться с тобой, кузина, пока мама не спустилась вниз.
Бут подошел к двери и тщательно закрыл ее. Камилла с недоумением наблюдала за его действиями. В это утро Бут показался ей еще более красивым, чем всегда; он и одет был более изысканно, чем обычно — черный костюм, серые клетчатые брюки и серые гетры. Высокая шляпа и серые перчатки лежали на столе.
— Мы продолжим работу над картиной, как только я вернусь, — заверил ее Бут. — Я отправляюсь в эту поездку не потому, что утратил интерес к живописи. Все дело в маме.
— Надеюсь, что перемена обстановки пойдет ей на пользу. — Камилла вежливо повторила заученную фразу, не понимая, чего хочет от нее Бут.
— Она едет в Нью-Йорк не ради перемены обстановки. Единственная цель, которую она преследует добиться пересмотра завещания деда. Я подумал, что ты должна об этом знать. Она собирается встретиться с юристом, имеющим больший авторитет, чем мистер Помптон, и посоветоваться с ним.
Камилла мрачно кивнула.
— Разумеется, это ее право. Я не могу осуждать ее за это решение,
— Ты воплощенное благородство, Камилла. Надеюсь, ты поверишь, что я не принимаю участия в этой затее. Честно говоря, я полагаю, что она не имеет шансов на успех. Матери мое мнение известно. Но она не хочет меня слушать.
— Спасибо за сообщение, — растерянно проговорила Камилла.
Он протянул ей руку. Камилла ответила на рукопожатие, но Бут отпустил ее не сразу. Поэтому она с облегчением вздохнула, когда в комнату вплыла Гортензия. Она широко распахнула дверь, выражая этим жестом негодование по поводу того, что нашла ее закрытой.
На Гортензии был нарядный дорожный костюм: розовато-лиловая юбка из тонкого сукна с шелковой отделкой, достающая до локтей накидка из той же материи черного цвета с высоким атласным воротничком и большими пуговицам. В надвинутую на лоб соломенную шляпку с розовой лентой вплетены фиалки. От нее исходил благородный запах экзотических парижских духов.
— Надеюсь, вы хорошо проведете время в Нью-Йорке, — сказала Камилла, не без робости обращаясь к столь величественной особе.
Гортензия в это утро излучала энергию всем своим существом — начиная от фиалок на шляпке и кончая подолом юбки. Она проигнорировала доброе напутствие Камиллы, но кивнула Буту.
— Экипаж уже у дверей, — сообщила она сыну. — Нам следует поторопиться, если мы не хотим опоздать на пароход.
Бут взял со стола шляпу и перчатки, но Гортензия задержалась на пороге.
— Я знаю, что ты с нетерпением ждала такого случая, — обратилась она к Камилле. — Теперь ты сможешь с выгодой для себя воспользоваться моим отсутствием.
— Боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите.
— Я имею в виду, что у тебя появилась возможность показать, как ты способна вести домашнее хозяйство. Матильда и Тоби отправились вверх по реке навестить сестру Матильды, у кухарки выходной день, а Летти с помощью Грейс занимается уборкой наверху. Так что весь дом в твоем распоряжении.
Гортензия говорила с Камиллой как важная дама со своей экономкой, но наследница Оррина Джадда только недоуменно пожала плечами. Она прекрасно знала, что хозяйство вела Летти — лишней суеты, не обращая никакого внимания на величественные жесты сестры. И у Камиллы не было никакого желания брать на себя обязанности, с которыми вполне справлялась Летти.
— Я не собираюсь вмешиваться в повседневную хозяйственную рутину, — мягко ответила она тете.
— То-то и оно! Я с самого начала поняла, что ты ничего не смыслишь в домашнем хозяйстве, — заявила Гортензия и презрительно хмыкнула. — Сомневаюсь, сумеешь ли ты испечь хотя бы булку хлеба. Однако на время моего отсутствия дом остается на твоем попечении, так что можешь воспользоваться случаем.
— Благодарю вас, тетя Гортензия. — Камилла с трудом сдержала улыбку.
Гортензия покинула комнату; Бут, оглянувшись на Камиллу, загадочно повел черной бровью и последовал за матерью. Камилла вышла на крыльцо, наблюдая, как Бут помогает Гортензии сесть в экипаж.
— Приятного путешествия! — крикнула она, когда лошадь тронулась с места.
Гортензия продолжала сидеть неподвижно, Но Бут повернул голову и помахал ей рукой. Камилла некоторое время постояла на крыльце, задумчиво глядя им вслед. Ей казалось забавным, она оплачивает поездку, целью которой является попытка отнять у нее все, чем она владела. Возможная утрата состояния не особенно ее тревожила. В крайнем случае, она окажется в таком же положении, как и до поездки в Грозовую Обитель. Она ничего не теряла. Но Камилле трудно было избавиться от чувства горечи, вызванного этими мыслями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
