– Ревнует сучка, – высказалась по этому поводу Тонька. – Видала, как на Зинку смотрела? Тет-а-тет захотела, так, чтобы по самое ля-ля… А черта лысого у нее выйдет! Зинка мне обещал…
– Чего он тебе обещал? – встрепенулась Инга.
– Ну, сегодня ночью во садочке… Одеяльце постелим, и трава не расти…
– Гонишь!
– А не веришь, в окошко выглянешь.
– А ты этого хочешь?
– Ты же хочешь, и я хочу!
– Кто тебе сказал, что я…
– Ой, только не надо фа-фа! А то я не вижу, как ты ему глазки строишь. Не мужик, а смерч какой-то, да?
– Не знаю.
– Да знаешь ты. Не пойму, чего ты целку из себя строишь? Скажи, что хочешь его трахнуть. Вот я же говорю, и ничего… Только ты не думай, это несерьезно. На кой ляд он мне сдался? Мне богатый мужичок нужен, а этот – перекати-поле. Только не говори, что ты думаешь по-другому…
– Не скажу, – пожала плечами Инга.
Так же, как и Тонька, она мечтала о богатом женихе. В роскоши и комфорте хотела жить, а не в дерьме. Пусть другие в навозе всю жизнь копошатся, а она свой шанс не упустит. Конечно же, Зиновий не был этим шансом. Да, тянет к нему, но ведь это несерьезно… Правильно говорит Тонька, что несерьезно. Не зря же она Зиновия Зинкой кличет. Был бы это какой-нибудь нувориш, она бы его по имени-отчеству звала. А так всего лишь Зинка…
– Так что не колотись, подруга. Зуб даю, что поговорю с Зинкой насчет тебя. Сегодня он будет с тобой, а завтра со мной. А хочешь, вместе к нему под бочок?
– Дура!
Да, в чем-то Тонька была права. Но Инге не хотелось говорить о Зиновии в глумливо-насмешливом тоне – как будто он не человек, а какая-то бездушная секс-машина. Хотя, конечно, он – козел! Весь день пялился на нее, а трахать будет Тоньку. А может, врет подруга?
Инга не спала до полуночи. Дождалась, когда Тонька встанет с кровати и выйдет во двор. Бесшумной тенью проследовала за ней до самого сада, дикой порослью раскинувшегося за домом. Тонька и вправду расстелила одеяло на траве. А потом появился мужчина. Темно, плохая видимость. Но Инга все равно разглядела в нем Зиновия. И такая обида ее взяла, что дыхание перехватило. Зинка, кобель-потаскуха! А еще строил там из себя недотрогу…
Кто-то мягко тронул Ингу за плечо. Девушка вздрогнула, медленно, словно в ожидании кошмара, повернула голову к человеку, столь внезапно ее побеспокоившему. Перед ней стоял Зиновий. Ласковый взгляд, нежная улыбка. Еще бы чуточку вожделения…
– Ты?! – удивленно протянула она. – А там кто?
– Твоя подруга, – едва заметно скривил губы Зиновий.
– С кем?
– Не знаю.
– Ты все знаешь.
– С парнем соседским познакомилась.
– Когда она успела? – возмущенно изумилась Инга.
– Не будем им мешать, – усмехнулся Зиновий.
И, бережно взяв Ингу под руку, увел подальше от блудной Тоньки с ее пахарем. От его прикосновения затрепетала каждая клеточка ее тела. Но мысли о глупой подруге из головы не выветрились. И ревность в душе всколыхнулась.
– Какая ночь теплая, – сказал он. – Луна, звезды…
– А дочка у бабки Дарьи тоже теплая? – сама того от себя не ожидая, выпалила Инга.
– Не знаю, не пробовал, – недовольно нахмурил брови Зиновий.
– Она же на твой «тет-а-тет» просилась!
– Не понимаю.
– Да ладно тебе! Все ты понимаешь. Что ты за мужик такой, что бабы на тебя липнут. Медом, что ли, намазано?
– Ты же не липнешь.
На губах у него светилась улыбка, а в глазах зияла какая-то непонятная тоска.
– Еще как липну… Да пошел ты к черту! Чего я перед тобой тут распинаюсь?
Инга дернулась, чтобы повернуться к нему спиной, но ее ноги словно вросли в землю. Как будто какая-то сила держала ее на привязи рядом с Зиновием. Это была его сила, это он держал ее на привязи, не позволяя уйти. Так пусть держит ее, пусть тянет к себе! Но так, чтобы приласкал! А то ведь издевательство какое-то. Воду льет, а напиться не дает. В жаркой пустыне воду льет, а ей так хочется пить. И что за напасть такая!
– Нельзя людей к черту посылать, – укоризненно взглянул на нее Зиновий. – Черт всегда где-то рядом. Шаг в сторону, и он уже на тебе.
– Не нагнетай тоску. Лучше обними! – кокетливо повела она бровью.
Но Зиновий не купился на соблазнительный призыв.
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– А мне тридцать шесть. Я тебе в отцы гожусь.
– Ну так обними меня по-отцовски, – не растерялась она.
– Ты не этого ждешь, – покачал он головой.
– Этого… У меня никогда не было отца… И мать я свою не знала… Ну так обнимешь ты меня или нет?
– Нет.
– Я для тебя слишком маленькая?
– Да.
– А эта стерва, с которой ты тет-а-тет?
– Тебе уже пора спать.
– Так проводи меня.
Зиновий провел ее в комнату. Инга внутренне возликовала. Вот будет номер, если Тонька застанет их с Зиновием в одной постели. Приколоться, дура, хотела. Так сама же приколется к двери, когда увидит, какой класс показывает Зиновий…
– Теперь ты от меня никуда не денешься!
Инга обхватила его шею руками, жадно припала к нему губами. И он ответил на ее поцелуй. Но ей вдруг так захотелось спать, что Зиновий вмиг утонул в сладкой вате навалившейся дремы…
Утром она проснулась в своей постели. На соседней койке дрыхла Тонька. Зиновия нигде не было. И не чувствовалось, что вчера он был с ней. Никаких ощущений. Неужели она заснула, а он даже не попытался воспользовался этим? Разве такое бывает? А может, все-таки что-то было? Ничего, день только начинается, у нее еще есть время, чтобы все выяснить. А если и не было ничего, то будет. Инга была уверена, что Зиновий никуда от нее не денется…
Но от этой уверенности не осталось и следа, когда она узнала, что Зиновий исчез. Бабка Дарья сказала, что встал он рано поутру и куда-то ушел.
Инга прождала весь день, но Зиновий так и не появился. Прошел еще день, а от него ни слуху ни духу. А на третий день бабкина дочка погнала их с Тонькой из дому поганой метлой. Оказывается, это они были виноваты в том, что Зиновий ушел. Дескать, совратили мужика сопливые потаскушки. А может, она была права? Может, Зиновий ушел и от соблазна, и от греха подальше… Пусть проваливает! Жизнь продолжается и без него! Инга очень надеялась, что это будет красивая жизнь.
Глава 20
1
Офис модельного агентства «Престиж» размещался на первом этаже отеля «Загорье». Грандиозный гостинично-ресторанный комплекс, казалось, воплощал в себя величие большого города. Масштабная архитектура, яркие вывески, рекламный фурор, запах красивой жизни. Толпы людей внушали мысль о том, что здесь крутятся большие деньги. Тем более, что им было где крутиться – отель, рестораны, казино, где кипят ночные страсти…
Ингу сейчас больше волновали дневные страсти. Ведь известно, что фотомодели работают в дневное время – подиумы, показы, фотосессии. В офисе агентства она ожидала узреть блеск мрамора и позолоты, знаменитостей на фотоснимках и, возможно, даже во плоти. Но, увы, ничего такого! Крохотная приемная и две комнатки, одну из которых занимал директор агентства – низкорослый паренек с глубокими и широкими залысинами. Стильный двубортный костюм, ярко-синий галстук. Обаятельная улыбка до ушей, но глазки хитрые, шустрые.
Он поднялся навстречу с таким видом, будто к нему разом пожаловали Наоми Кемпбэлл и Синди Кроуфорд. Инга была польщена. Возможно, этот паренек настолько искушен в своей профессии, что уже разглядел в них с Тонькой будущих «звезд» мирового подиума.
– Добро пожаловать в мир больших возможностей!
Он галантно поцеловал ручку сначала Инге, и только затем Тоньке. А это уже что-то значило… Тоньку следовало бы проучить после того номера в ночном саду на одеяле с соседским пареньком.
– Будем знакомы! Герберт!
Одно только имя говорило о многом. Человек с таким именем по определению должен быть причастен к мировому шоу-бизнесу. Инга жалела, что не подалась в город раньше. Сколько же времени она потеряла! Начала бы с четырнадцати, уже бы Клаудию Шиффер затмила! А так три года коту под хвост…
– Надеюсь, портфолио с вами? – выразил надежду Герберт.
– Разумеется! – расплылась в улыбке Тонька.
Инга же была близка к отчаянию. Хоть и хреновое у подруги портфолио, но оно есть. И это позволит ей уже в самом ближайшем будущем подняться на ступеньку, а то и на две. Инга же останется прозябать в забвении. Потому что Герберту не нужны глупые фотомодели.
Он пролистал фотоальбом.
– Замечательно! Отлично! Превосходно!
Его восторгу, казалось, не было предела. Тонька млела от удовольствия. А Инга кусала губы с досады. Ведь ею так не восхищаются, ее не выделяют.
– Но я вижу только «топлес», – слегка озадачился Герберт. – Хотелось бы увидеть и «ню».
– А-а, есть, – замялась Тонька. – Только дома. А надо было?
– Ну у нас здесь, конечно, не Париж и даже не Москва. Но ведь мы стремимся к мировому уровню. Или вы считаете, что мы должны оставаться на задворках мировой цивилизации?
– Нет, конечно…
