Но я не могла пережить ломку, и эти безуспешные попытки быстро заканчивались. Я всегда находила причину, чтобы начать снова. Может быть, это мой самый большой страх — что я найду повод, чтобы уйти от Ло. И я буду вынуждена им воспользоваться.
Ло бежит впереди меня, а я бегу за ним и прячусь за его спиной. Толпа хиппи в цветистых мини-платьях набрасывается на Коннора. Он кивает и небрежно улыбается, и это вызывает волну хихиканья.
Он должен сам за себя постоять. Я следую за Ло на кухню, где возле серебристой плиты компактно расположились тела. Они зажигают газ и прикуривают сигареты от пламени. Раздвижная стеклянная дверь приоткрыта, дым вырывается в прохладную ночь. Пара девушек в бикини с визгом и громким смехом вбегают в дом, мокрые и покрытые гусиной кожей.
Ло трясёт ручки стеклянного шкафа. На семи полках стоят хрустальные бутылки, наполненные янтарной жидкостью. Каждая роскошная вечеринка начинается одинаково. Ло ищет самый дорогой алкоголь в доме и импульсивно жаждет попробовать вкус разных марок.
— Он закрыт, — говорю я ему. — Ты можешь сегодня обойтись своим бурбоном? — его фляжка остается в поясе, который подходит к его красно-черному костюму.
— Подожди, — он отходит на секунду, исчезая за углом, а я делаю вид, что меня заинтересовала картина с натюрмортом на стене. Лучше выглядеть очарованной яблоками и грушами, чем одинокой неудачницей.
Через несколько минут Ло возвращается с булавкой.
— Ло, — предупреждаю я, когда он начинает просовывать ее в замочную скважину. — Мы только что приехали. Я не хочу, чтобы нас выгнали.
— Ты меня отвлекаешь, — говорит он.
Передо мной проплывают картины школьных вечеринок. Ло, ползущий по подвалу дома ребенка — ребенка, который пригласил всех в своем классе. Такие вечеринки случались слишком часто. Ло пил марочные вина и импортные виски, а возмущенный хозяин вытаскивал его за шкирку. Ло спотыкался, пытаясь удержаться на ногах. Я выходила из ванной с раскрасневшимися щеками, чтобы поспешить за своим единственным другом.
Я не люблю повторять ошибки, но иногда мне кажется, что мы оба навсегда застряли в порочном круге.
Даже несмотря на болтовню курильщиков у плиты, я слышу щелчок замка. Стеклянные двери распахиваются, и глаза Ло загораются. Наблюдение за тем, как он нежно прикасается к бутылкам с голодным предвкушением, напоминает мне о моих желаниях.
Именно поэтому я выпаливаю: — Хочешь сделать это в ванной? — мой голос остается тихим и робким, я еще не стала уверенной, сексуальной девушкой, о которой, я уверена, мечтает Ло. Трудно быть ею, когда Ло не завоевание, с которым я сплю, а потом бросаю.
— Хм? — отвлекаясь, он собирает в охапку лучшие напитки и ставит их на гранитную стойку рядом со мной.
— После того как выпьешь, не хочешь пойти в ванную, чтобы... — я запнулась, боясь смертельного удара отказа.
Он нажимает на хрустальный поршень на бутылке и наливает жидкость в стакан.
— Я думал, что потряс твой мир, — говорит он. — Если только я не вообразил, что ты мне это сказала. Ты издавала всевозможные звуки, так что трудно было сказать.
Мои локти краснеют, когда я вспоминаю постыдные действия перед нашим отъездом.
— Ты неправильно расслышал. Я не думаю, что можно было сформировать настоящие слова.
Он улыбается, а затем делает томный глоток своего ликера.
— Но, — продолжаю я, — мы делали это только в квартире или на яхте.
Он снова смотрит в глубину своего бокала.
— Это то, что тебе обязательно нужно? — спрашивает он. — Я не думал, что местоположение — это большая, блядь, проблема, — он гримасничает от своего язвительного тона и снова опрокидывает остатки напитка в горло. Он быстро наполняет стакан.
Я открываю рот, но в итоге становлюсь похожей на рыбу, пытающуюся вдохнуть воздух. Место, где мы занимаемся сексом, не должно иметь значения, но в этом есть своя прелесть — заниматься сексом в каком-то необычном месте. Так было всегда.
— Хорошо.
Одно это слово не отвечает должным образом ни на его вопрос, ни на его грубость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он сжимает челюсть, пальцы крепко сжимают стакан.
— Я все равно застрял в этом костюме. Если только ты не хочешь прорезать дыру для моего...
— Нет, — я поднимаю руки. — Ты прав.
— И если ты забыла, Лора, — он подчеркивает настоящее имя Х-23. — Это мой, блять, день рождения, — он поднимает свой бокал. — Что означает, что это превосходит все остальное, — он смотрит на мою нижнюю область.
— Ты так похож на Джулиана, что это пугает, — я использую настоящее имя его супергероя. Оба могут быть угрюмыми, раздражительными придурками, а потом сделать сальто и стать самыми милыми парнями на свете. Просто нужно поймать их в нужное время, в нужный момент.
— Неверно. У меня есть обе руки.
Хеллион потерял свои руки, сражаясь со Стражами в фильме «Люди Икс: Второе пришествие». Мэдисон Джеффрис создала для Хеллиона металлические руки, которые теперь стали новой фирменной частью его гардероба, но Ло от них отказался, потому что они мешают ему держать флягу.
Мой взгляд нервно метался по кухне, наполовину ожидая, что вот-вот появится Томас Джефферсон и начнет ругать Ло.
— Если ты не хочешь стоять здесь, иди потусуйся с Коннором.
— Ты мне доверяешь? — удивляюсь я.
— Я искренне считаю, что Коннор асексуален. Как губка. Он, наверное, даже не заметит, если ты будешь к нему приставать.
Я хочу упомянуть свою теорию о том, что Коннор влюблен в Роуз, но Ло наверняка сделает ехидное замечание о ней. Я бы предпочла не начинать ссору, вынужденная защищать свою сестру, пока ее здесь нет.
— А как насчет других парней? Ты доверяешь мне с ними?
Он бросает на меня пронзительный взгляд.
— Я не знаю. Теперь ты заставляешь меня думать, что я должен чертовски волноваться, — он в отвратительном настроении. Я не уверена, что привело его туда. Может быть, знакомая атмосфера навевает плохие воспоминания, и он жалеет, что мы не остались дома. Или, может быть, он предпочел бы выпить с отцом и выкурить сигару, чем быть здесь, праздновать в незнакомом доме с незнакомыми людьми, которые ничего для него не значат.
— Я иррационально волнуюсь, — говорю я. — Точно так же, как ты ведешь себя как придурок.
Ло опрокидывает свой напиток, выпивая жгучий алкоголь одним глотком. Он вытирает рот тыльной стороной руки. Он скрывает любое выражение лица и жестикулирует пальцами. Я колеблюсь, а затем подхожу к нему сбоку. Прежде чем я до него дотягиваюсь, он целует меня прямо в нос. А потом мою щеку. Мою шею.
Я улыбаюсь от этих нежных, быстрых поцелуев. Его руки стремительно обвиваются вокруг меня, притягивая меня полностью к своему телу, его движения легче воздуха, мы качаемся на ногах, как будто у нас нет равновесия. Его губы наконец находят мои, и поцелуй длится дольше, слаще. После долгого, головокружительного мгновения он отстраняется и прикладывает большой палец к моей нижней губе.
— Как насчет этого? — от его хриплого, низкого голоса у меня перехватывает дыхание. — Просто повторяй эту фразу всякий раз, когда у тебя появляется желание запрыгнуть на какого-то парня, — его рот касается моего уха. — Лорен Хэйл трахается лучше.
Я вытаращилась.
— Хорошо? — он подмигивает и отходит. Мне сразу же хочется схватить его за руку и притянуть к своей груди. Вместо этого он находит свой бокал.
Не могу поверить, что я завидую посуде. Я прочищаю горло, собираясь с мыслями.
— Это сработает, но я придумаю другую мантру.
— И какую же? — он кривит губы, но бутылки зовут его. И его глаза отводятся от меня.
— Я не буду изменять Лорену Хэйлу.
Ло осматривает шкаф.
— Мое мне нравится больше, — отстраненно говорит он. Он берет с полки бутылку треугольной формы, и, несмотря на мое влечение к нему и беспокойство за его психическое состояние, я оставляю его выпивать.
Постепенно я пробираюсь в переполненную гостиную, где тускнеет свет и мерцают цвета Хэллоуина. Я замечаю Коннора возле потрескивающего камина, окруженного большой группой людей, которые болтают друг с другом, как будто он является центром внимания на вечеринке. Пару раз он вступает в разговор, но с ним разговаривает больше людей, чем ему нужно отвечать. Все планы вылетают из моей головы, и даже мысль о том, чтобы бороться за чье-то внимание, кажется одновременно утомительной и пугающей.
