встретиться. Рассказала о кофейне, ужине и разговоре. Наверное, я так ярко об этом рассказывала, что, Катя мгновенно выпалила … как приговор. Окончательный и бесповоротный.
— Да ты влюбилась! Точно говорю! — затем, вдруг замолчала, а после, с толикой грусти, произнесла: — Я рада за тебя Анкита, но … знаешь, должна кое-что рассказать.
Сердце защемило. Неужели что-то такое, чего я не знаю? Чего я не почувствовала или пропустила? Я была полностью уверена, что ощущаю этого человека, как себя.
— Три года назад, Игорь встречался с девушкой. И даже хотели пожениться. Он очень сильно ее любил. Подробностей не знаю, мне Вадим рассказывал, но говорил, что брат, ради нее, готов был мир перевернуть. Чем, в общем-то, они вместе и занимались. Девушка тоже была экстремалкой, и еще той. Но произошла трагедия. Нелепая случайность. Опять — таки, я не в курсе. Девушка погибла. С тех пор, Игорь не заводил серьезных отношений. Так. Интерес на пару ночей, и все. Я, ничего не имею против него, только… мне бы не хотелось, чтобы он причинил тебе боль. В твоей жизни ее итак достаточно, — из подруги просто лучилась забота и искренность.
— Не волнуйся, — успокоила я. — Этому парню я не позволю себя обидеть. Я чувствую его, как себя. Если не в реальности, то во сне, уж точно.
Катя мечтательно вздохнула.
— Завидую я тебе подруга и благодарю судьбу, что она свела нас.
— Чему тут завидовать? — удивилась я. — Врагу не пожелаю видеть, слышать и ощущать то, что проникает в меня во сне.
— Я про Игоря. У вас все происходит как в…
— Любовных романах? — с сарказмом продолжила. — Катя, опустись на землю! Да. Я каким-то образом связана с парнем, но заставить чувствовать его, то же самое, что чувствую сама, не могу, да и не хочу. Никогда не стану навязываться в угоду себе. Если чему-то суждено случиться. Поверь! Это произойдет!
— Наверное, ты права. Но, обещай! Если Игорь снова даст о себе знать, расскажешь! — предупреждающе произнесла Катя.
— Хорошо, — рассмеялась я.
Глава 18
Я теребила в руках паспорт и рассматривала страницу, на которой стоял необычный штамп с моей фотографией. Виза в Германию получена, время рейса узнано и назад дороги нет. Не без помощи Кати конечно, дорожная сумка собрана, но глядя на вещи и документы, до сих пор не могла поверить в происходящее. Хотелось радоваться, но в тоже время было дико страшно от того, что вскоре познакомлюсь с родным братом мамы, узнаю о своих корнях, бабушке, а возможно и отце.
Как необычно звучит это слово — отец. Абсолютно чужое и недосягаемое. Однако, если все-таки удастся выяснить кто он, то, возможно, в будущем, я смогу встретиться с ним. Если он жив, здоров и захочет знать, что у него есть взрослая дочь. Думать о плохом и загадывать наперед, не имеет смысла.
Завтра, в пять утра, самолет взмоет ввысь, и унесет в другую страну. Я должна буду лететь до Мюнхена, где в аэропорту меня встретит человек, который отвезет в Фюссен.
На работе, спасибо большое Сергею за поддержку, все утряслось. Написала заявление на отпуск, уже через час оно было подписано Светланой Васильевной и, со вчерашнего дня, я официально была свободной птицей. На время моего отсутствия, за отделом хранения будет следить Сергей. На прощание он пожелал счастливо добраться до Германии и, по возвращении, обязательно поставить его в известность.
Несколько раз звонил Игорь. Мы разговаривали о чем-то обыденном и повседневном. Он обещал, что в ближайшее время освободится и тогда, мы наконец-то, снова встретимся, а я, слушала знакомый голос, служивший бальзамом для души, и молчаливо улыбалась. Про поездку ничего не сказала. И зачем. Если у Игоря все же появится возможность и желание, он даст о себе знать. К этому времени, думаю, я уже вернусь.
— Ну как? Настроилась покорять придирчивых немцев? — пытаясь подбодрить, протараторила подруга. Она позвонила после обеда, чтобы договориться на счет того, во сколько за мной заезжать.
— Нет, — обреченно ответила я.
— Ну, начинается! Ничего не хочу слышать. Так! В общем, твой номер телефона я подключила к роумингу. Не хочу каждый день сидеть, как на иголках и думать, все л с тобой все в порядке. Не позвонишь ты, значит, наберу я. В аэропорту нужно быть за два часа до вылета. Насколько помню, он у тебя в пять двадцать? Верно?
— Верно, — подтвердила.
— Значит, в два часа ночи, такси, в лице Романа и сопровождающая, в лице меня, будем ждать около подъезда, — предупредила Катя. — Все. Я побежала. Нужно еще, кое-что провернуть.
— Пока, — попрощалась с подругой и отключила звонок.
Моросящий дождь навевал тоску, но, я понимала, что нужно собраться с мыслями и как-то поднять себе настроение. Отправляться в путешествие с плохим настроением, категорически нельзя. А чем можно излечить мое состояние? Конечно шоколадкой. Пришлось идти в магазин. По крайней мере, прогуляюсь. Хотя погода, этому и не способствовала. Делать все равно нечего.
Затянутое небо свидетельствовало о том, что противная влажность еще не скоро закончится. Брр. Поежилась и направилась к знакомому универсаму.
Зашла в магазин, скрутила зонт, подошла к заветной полке с шоколадом разных мастей. Выбрала свой любимый — молочный, с изюмом и цельным орехом. Обернулась в сторону кассы и, неожиданно столкнулась с героиней сегодняшнего сна. Почему забыла о ней, и не ждала появления, не знаю. Наверное, в силу того, что думала о предстоящей поездке. Хотя, с моей стороны, это было не осмотрительно. Помнить о такой колоритной женщине и ее смерти, следовало бы.
Молодая цыганка, с длинными черными локонами, проникновенными глазами такого же цвета, сережками — кольцами и соответствующей одежде, оценивающе смотрела на меня. Она подняла бровь и стала руки в боки, не давая пройти. Я выжидающе застыла на месте, в отместку тараня ее взглядом, ибо к цыганам, всегда относилась более чем недоверчиво и подозрительно. Очень надеялась, что женщина через пару минут исчезнет, а я, благополучно расплачусь за шоколадку и пойду домой, поднимать себе настроение.
— Со манца? Кон ту? (Что со мной? Кто ты?) — неожиданно проронила женщина, на непонятном языке. Вероятно, цыганском. Было, похоже, что у нее ко мне претензии.
— Извините, — тихо сказала я, чтобы никто этого не заметил. — Я вас, не понимаю.
— Ту ракирэса романэс? (Ты меня не понимаешь?) — слова цыганки стали походить на ругань. — Дэ васт! (Дай руку!)
Ничего не ответила и попыталась обойти «красавицу», однако она схватила меня за руку и прилипла взглядом к ладони, внимательно изучая.
