Кто‑то холодный, чужой и бесстрастный, пристально буровит, не оставляя ни на минуту покоем, она даже для себя мысленно нарисовала его фигуру, щуплую, закутанную с ног до головы в непроглядную темную мантию.
* * *
Меня трусило, причем не пойму толи от холода, толи от высокой интоксикации организма алкоголем. Пару раз за ночь со стоном пытался встать и куда‑то пойти, каждый раз, обратно заботливо укладываемый чьими‑то руками в постель.
Потом меня рвало, и лишь под утро я полноценно уснул, наверное, впервые по нормальному за эти полтора месяца блужданий по мукам.
Проснулся далеко за полдень, в незнакомом бревенчатом домике с низким потолком под мерное потрескивание полешек в дровяной печи в центре, просто молча и без резких телодвижений, покряхтывая, встал, спуская босые ноги в камыш который всецело укрывал, похоже, земляной пол этой незнакомой хижины.
— Ну что болезный, живой? — Шмыгнув носом, донесся старческий дребезжащий голосок из угла комнаты.
— Еще не знаю. — Я с сомнением ощупывал себя то и дело, морщась, когда находил многочисленные гематомы на своем теле.
— Не кисло тебя так, сынок отметелили. — Посочувствовала старушка, которую я, наконец, рассмотрел своим слегка заплывшим правым глазом.
— Бывает. — Философски пожал я плечами, тут же пожалев об этом, так как ребра отозвались глухой болью.
— Зубы то в этот раз хоть оставил? — Хихикнув, из‑за печи появилась вторая бабулька, точная копия первой, сидящей в углу со спицами и вязанием, неся на ухвате дымящийся чугунный горшок и ставя его на покосивший, на правый бок деревянный стол.
— На месте вроде. — Я испуганно поводил языком во рту, пересчитывая свое достояние.
— Это ж Гарич был? — Спросила Милана, продолжая, возится с горшком. — Старая стала, слепая, в темноте то толком и не разглядела. Да и вы там скакали с ним как петухи в курятнике, только перья во все стороны летели.
— Ага. — Кивнул я, доставая из‑под топчана, на котором лежал свои сапоги. — А портянки где?
— Простирнула. — Подала вновь голос Априя Хенгельман из своего уголка. — Смердели так, что мочи не было терпеть, там, у печки бери, должны уже высохнуть.
— Есть поди хошь? — Хмыкнула Милана, наблюдая от стола за моими робкими попытками вновь научиться нормально, передвигаться. — Пол дома ночью заблевал поганец, хотели уже под утро вообще на улицу выкинуть, устроил тут не пойми чего.
— Водички бы… — Голова хоть и не болела, но плыла и была ватной.
— За стол садись. — Махнула рукой Мила. — Вон отварчик с травками, вот кашка с грибочками, да не спеши, губы все по побиты, только корка взялась, опять полопаются, вся харя в кровище будет.
Ел и вправду неспешно, долго, то и дело, смежая в каком‑то полусне веки. Все еще немного мутило, но обильная пища и травяной чай, худо–бедно, но делали свое дело, возвращая меня постепенно к жизни.
— Спасибо. — Произнес, наконец, отодвигая от себя, пустую миску, и все так же мелкими шажочками шаркая ногами возвращаясь на топчан.
— Да на здоровье. — В спину долетело от Миланы.
— Как там девчонки? — Уже приняв горизонтальное положение, и разглядывая паутину в углу под потолком, спросил я старушек.
— Да что им будет козам? — Рассмеялась из угла Априя. — Молодые, красивые, у Деметры так вообще сиськи выросли, во–о-о–т такенные!
— А ты не завидуй. — Рассмеялась от стола, возившаяся с посудой Милана. — Демочка егоза, вся в женихах, ладная, умница. Дело, что ты передал, крепко держит, башковитая девка.
— Ага. — Вновь хихикнула Априя. — И сиськи ничего так.
— Ви при ней, тоже деловая вся, умницей разумницей растет. — Милана, собрав все со стола, уползла куда‑то за печь.
— Все хорошо у них будет в жизни Улич. — Пошамкала губами Априя. — Устроены, не голые не босые, да и сами вроде без свистящего ветра в голове и про меж ног растут.
— Хорошо когда хорошо. — Вздохнул тяжко я, переводя взгляд от паутинки на мутное желтое окно затянутое бычьим пузырем. — Ну а вы разбойницы чего? Сами то как?
— Да живем помаленечку. — Цыкнула, прищурившись с хитрецой Априя, разглядывая меня.
— Маги, которых я послал вас сторожить, где? — Подал я вновь голос из‑под натянутого до ушей стеганого одеяла.
— Там. — Махнула рукой куда‑то мне за спину Априя. — В дровяном сарайчике.
— Все? — Шмыгнул я носом, прислушиваясь за стонами ветра где‑то под потолком и на улице.
— Ну, по крайней мере, все кто дошел. — Ответила мне Милана, появляясь вновь из‑за печки с дымящейся кружкой очередного отвара трав. — На вот еще поцеди потихонечку, а то зеленого еще весь цвета.
— Угу. — Буркнул я, высовываясь из‑под одеялка, принимая сидячую позу, что бы удобней было баюкать горячую кружечку в руках. — Спасибо.
— Поправляйся. — Милана присела рядышком на топчан, прикладывая мне свою ладошку ко лбу, после чего, проверяя белки глаз, и даже заставила рот открыть на предмет изучения. — Ну, вроде ничего, жить будешь.
— Долго, правда, не обещаем. — Тут же усмехнулась Априя со своего места.
— Значит, за дьесальфов играем в этот раз? — Попеременно смерил я своим взглядом двух сестричек.
— Дурбалай. — Сухой палец Миланы Хенгельман, звонко щелкнул меня по лбу. — Мы играем там, где нам дают в уплату то, что нам нужно, а уж эльфы это, люди, али леший с леса дремучего, это уже вопрос десятый, двадцатый.
— Денег было мало? — Я задумчиво потер лоб.
— Жизни. — Хмыкнула Априя. — Жизни у нас осталось с кошкиных слезок пол мисочки.
— И? — Отвар пил мелкими глоточками.
— Обещали помочь. — Пожала плечами Милана.
— Вы ведь понимаете, что все будет не просто? — Отдав кружку Милане, вновь увалился на топчан, укрываясь одеялом, так что один нос торчал из‑под него.
— Ну, с тобой в главной партии уж точно не легко будет. — Произнесла Милана, удаляясь к печке с пустой кружкой.
— Поэтому малец, слушай нас внимательно. — Априя отложила в сторону свое рукоделие. — Я не знаю, и собственно знать не хочу, что там у тебя за шальные мысли бродят в голове, твои демоны, тебе с ними и бороться. Только вот помочь бабушкам, ты обязан.
— Помочь Ульрих. — Произнесла Милана, присаживаясь у стола. — Делай, что должен, но последнюю милость, ты уж окажи нам старым, а то ведь мы и переиграть все можем, да так, что мало никому не покажется.
— Слушаю вас внимательно. — Шмыгнул я носом, устраиваясь поудобней в своем логове.
* * *
Дошли, добежали, доползли. Пришлось попетлять, пришлось ставить засады и срочно бежать в ночи, но задачи своей добились. Объединенная группировка северных баронств, приняла группу имперских рейнджеров вполне благосклонно, к тому же депеши от нового короля из столицы все были уже на месте и их ждали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
