Вот так как-то совершенно незаметно я обзавелась третьим ребёнком. Хоть Сольвина и выглядела ровесницей Абигаль, но я вдруг увидела в ней свою Светку. Воспоминание резануло тоской. Дочка уехала из дома в двадцать и запомнилась мне именно такой юной. Наверное, поэтому я приняла судьбу Сольвины так близко к сердцу.
Мне подсказали, что генерал и главный лекарь уединились в кабинете начальника лазарета, и любезно показали, где его искать.
Постучала в дверь и вошла.
— Здравствуйте, мэтр Стьяга, — кивнула я другу генерала. — Доминга, я хочу пройтись по пустоши и залатать дыры, а потом мы можем отправляться в порт. Сольвина согласна помочь мне в миссии с драконами.
Мэтр поспешно вскочил с дивана, склонил передо мной голову, но решительно возразил:
— Понимаю ваше нетерпение, Галина, но раньше утра ни вам, ни нашей гостье покидать пустоши я не позволю. Генерал рассказал о том, что вам пришлось сделать и сколько сил вы потратили. Девушка тоже должна восстановиться. Ну и я намерен отправиться с вами, поэтому прошу подождать, пока вернусь из дворца.
— Гааль, Стьяга — хорошая компания в столь важном деле. Я призываю тебя прислушаться к его словам.
Я вздохнула. Да, терпение — не мой конёк. Завершить начатое как можно быстрее — всегда было моим пунктиком. За что бы я ни бралась, меня не отпускало, пока не дойду до финала. Будь то поделка, чтение книги, уборка или приготовление обеда — не успокоюсь, пока не увижу конец. Но одержимость целью — не всегда хорошо. Часто это чувство мешает, поэтому с годами я научилась с ней бороться. Взяла себя в руки и сейчас.
— Хорошо. Вам виднее. Тогда не буду мешать разговору и займусь пространством.
Вот так и вышло, что на следующий день утром в порт мы отправились вчетвером. Зато я спокойно разобралась с кривыми нитями. И я, и Сольвина прекрасно выспались, набрались сил, позавтракали и в автомобиль генерала садились в прекрасном настроении.
Мы разместились с ней на заднем сиденье, чтобы спокойно разговаривать, пока мужчины впереди обсуждают что-то свое.
— Здесь столько всего удивительного, и люди совсем другие, — прошептала девушка, едва магический транспорт рванул в порт. — У нас нет таких коробок для перемещения. Да и магии у нас такой нет. Драконы покинули мир и унесли с собой магическую энергию, они ведь её и производили.
— Но как же так? — удивилась я. — Ваши маги пытаются открывать порталы, они кидались в меня огненными шарами, а ты вчера рассказывала, что можешь отличать правду от лжи благодаря дару.
Сольвина покачала головой.
— Нет-нет, это все не то. Это не магия, а дар. В нем нет энергии. И магов у нас нет. А шары и порталы — это артефакты, которые пока ещё заряжаются в местах, где раньше жили драконы. Там хранят остатки их мощи.
Надо же! Во всех мирах разные исходные данные. Но так интересно узнавать о них обо всех!
— Сольвина, а ты не знаешь, почему драконы ушли, и какое отношение ко всему этому имеет Строгий Родитель? Я в этом не до конца разобралась.
Она на миг задумалась, наморщив лоб, а потом предположила:
— Наверное, Строгий Родитель и наш Небесный Проводник — одна сущность.
Я тоже к этому склонялась.
— Вполне возможно. Он демиург и создал много Миров.
— Может быть, но Тартрию он не создавал, — уверенно произнесла Сольвина. — Он привёл туда наших предков и поселил рядом с драконами, потому что у его новорожденных созданий не было своего мира. Они плавали по небу в большом пузыре — так гласит наша история.
Хм-м, похоже, у Строгого Родителя что-то пошло не так с созданием очередного мира, и он подкинул драконам своих бездомных детей.
— Понятно. А драконы такому соседству, выходит, не порадовались?
— Ну почему же? Сначала даже очень порадовались. А потом люди расплодились и решили, что они главные на Тартрии, а драконы обязаны им служить и обеспечивать.
О, ну ясно! Лисички со скалочками! Всё как всегда.
— А теперь, значит, люди одумались?
— Конечно, — невесело хмыкнула Сольвина. — Всё, построенное драконами, приходит в упадок, а без артефактов вообще неясно как выживать. Только я совсем не желаю добра тем, кто меня осудил и толкнул в портал. Это было несправедливо и очень больно.
Мы помолчали. Я представила, что ей пришлось пережить, и содрогнулась.
— За что они так с тобой? — прошептала.
Девушка помрачнела и сжала кулаки.
— Просто так. Лишь потому, что у меня есть дар. Раньше они посылали преступников, а теперь главе Ордена Возрождения пришло в голову, что портал не могут пройти те, в ком нет врожденного дара, хотя бы и слабого отголоска магии, который встречается у потомков драконов, поэтому он решил принести в жертву меня.
— А родители? Насколько я понимаю, ты не из простой семьи.
— А он и есть мой родитель. Отец. Мама умерла, когда я была совсем маленькой. Таким образом отец показал остальным, что ему ничего не жаль ради спасения мира.
Кошмар! Как так можно⁈ Я погладила Сольвину по плечу. Ничего-ничего, что ни делается, все к лучшему. Во всяком случае, теперь жизнь девушки наполнится новыми красками. Вон и мэтр Стьяга смотрит на неё с огромным интересом, возможно, поможет обосноваться на Мелзе.
Я больше не стала заводить разговоров на тяжёлые темы, и всё дорогу мы проболтали о пустяках: о моде, погоде, прогрессе. Как пролетело время — не заметили. В порту пробежались по рынку, быстро купили всё необходимое и вышли на причал.
Там нас ждал зафрактованный Домингой небольшой симпатичный корабль.
Сольвина отправилась к свою каюту, чтобы переодеться из военной формы в купленные на базаре вещи, мэтр Стьяга разговаривал о чем-то с капитаном, и мы с генералом остались на палубе одни.
— Я потомок дракона. Я тебе говорил? — вдруг спросил Доминга.
— Не-ет, — удивлённо протянула я. — Такое и на Мелзе возможно?
Генерал кивнул.
— Очень дальний. Когда драконы только прилетели, они легко меняли ипостась и брали в жёны наших женщин.
— Волнуешься перед встречей с предком? — предположила я с улыбкой.
А иначе зачем бы он мне сейчас об этом рассказал?
— Вовсе нет, — удивил Доминга. — Просто вместе с каплей крови мне передалась уникальная возможность: я не горю в огне. Поэтому пойду к ним первым. Один. Подготовлю почву, так сказать, а Стьяга подстрахует.
— Думаешь, они нас с Сольвиной встретят огнём?
— Без понятия, Гааль. Но я очень за тебя волнуюсь. Не хочу, чтобы ты пострадала. — Доминга выдержал паузу, хмуро глядя на море, а потом вдруг сознался: — Представляешь, ты тогда пошутила про уход на свою Землю, а я потом всерьёз об этом много думал…
— И? — затаив дыхание, прошептала я.
— И понял, что готов отправиться куда угодно, лишь бы с тобой. Без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл. Я сейчас взглянул на неё под другим углом и понял, что ничего и никогда не делал для себя. Всегда руководствовался долгом, ответственностью, обязанностью…
Я шагнула к Доминге, обняла за талию и положила голову на грудь.
— У нас это называется здоровый эгоизм, а наш создатель учит, что надо полюбить ближнего как самого себя. То есть сначала мы должны любить себя, понимаешь? — пробурчала в подмышку.
— Понимаю и планирую теперь полюбить себя как тебя.
Я вскинула голову, чтобы заглянуть Доминге в глаза. Это ведь было объяснение в любви? Господи, как же давно я не слышала таких признаний! Искренних, случайных. Которые заставляют сердце биться быстрее. Я потянулась к губам генерала и оставила на них легкий благодарный поцелуй.
Но ответного признания не сделала. Не смогла. Сказать в ответ: «Я тебя тоже люблю» казалось банальным и недостойным первого признания в чувствах. А подбирать другие, красивые, слова — не время и не место. Тем более их вообще не нужно подбирать и заранее готовить. Они должны рваться из груди сами. Как сейчас у Доминги. Так что пусть подождёт.
К счастью, подняли якорь, и к нам, чтобы полюбоваться на виды удалявшейся живописной бухты, присоединились мэтр и Сольвина.
