– Сюда нужно положить камни, – говорил он, показывая на впадины в глине.
– Сделаем, – кивали корнунги, командиры оборонительных отрядов. Корнелий и Питер шли дальше, а на обозначенных местах закипала работа.
– Эти стены кажутся такими крепкими – тут же все три фута, – негромко сказал Питер, когда они миновали очередной изъян.
– В основании все семь футов, но, как я тебе говорил, это саман, не камень. Вот посмотри...
Корнелий подобрал оброненный кем-то гвоздь и, коротко замахнувшись, вогнал его в стену по самую шляпку.
– А теперь вспомни, как стрела барийского лука бьет шесть досок разом.
Тут до Питера начало доходить.
– Если пятьдесят стрел уложить в пятно фут на фут, может получиться такая же сквозная дыра.
– То-то и оно. А если стрел будет тысяча!
Питер вздохнул и посмотрел на затуманенный горизонт. Оттуда, из молочной пелены, следовало ждать появления неприятеля.
– Скорее бы уж они пришли, а то как-то... зябко, – признался он и поежился.
– Не спеши, нас не минуют. Как закончим обход, так они и заявятся.
Корнелий оказался прав, едва они с Питером завершили круг и оказались над воротами, как с ближайшей башенки, поднимавшейся над стеной еще на десять футов, подал голос наблюдатель:
– Они идут! Они уже в полумиле!
Все, кто был на стене, сейчас же бросились смотреть, однако пока ничего видно не было, а корнунги стали ругаться и требовать, чтобы работы по укреплению продолжались. Подача камней возобновилась – их передавали по длинным цепочкам, в которых стояли и хозяева, и рабы.
Вскоре Питер смог увидеть появившихся из тумана всадников. Издали они казались не такими уж большими, а их вереница совсем не длинной.
– Их там не более двух сотен, Корнелий! – воскликнул он обрадованно.
– А манукаров и того меньше – едва сотня наберется.
– Так, может, еще выстоим? – с надеждой спросил Питер. – Всего сто манукаров, а нас – вон сколько!
И он обвел рукой стоявших на стенах молоканов и копошащихся среди них невольников.
Корнелий усмехнулся:
– Посмотрим, что ты скажешь, когда они подъедут ближе. И еще: нельзя, чтобы они видели нас вместе.
– Что значит нельзя, чтобы видели?
– Они должны знать, что защитник здесь только один – это я. Понял?
– Понял. Но почему?
– Потому что защитник – основа сопротивления города и на него ведется особая охота, как во время осады, так и после проникновения в город.
– Я буду за тебя сражаться, Корнелий! – с чувством произнес Питер.
– Я тебе, конечно, благодарен, но каждый человек и молокан в этом городе выполняет приказы защитника.
– Я сделаю, как ты скажешь.
– Вот и отлично. Пойдешь на западную стену, скоро они подойдут ближе и ты сумеешь рассмотреть их лучше.
– Но в стороне от тебя.
– Совершенно верно. Чтобы тебя не приняли за второго защитника.
46
Отряд противника остановился ярдах в трехстах от городской стены. Вперед выдвинулся небольшой разъезд из легкой кавалерии, а императорская гвардия – манукары и вспомогательные силы отряда – занялась обустройством небольшого лагеря.
Возов при них не имелось, все необходимое везли на себе мулы и вьючные лошади, поэтому привычной организации в лагере не было, лишь небольшое кольцо, ограниченное сваленными узлами.
– Что там у них? – спросил кто-то из молоканов, обращаясь к Питеру. Он теперь стоял на стене в стороне от защитника.
– Припасы. Еда, воды, стрелы, тряпицы для перевязок. Много всего...
– Ясное дело... – вздохнул орк и с уважением посмотрел на худенького защитника.
Тем временем разведывательная группа легкой кавалерии пронеслась мимо стены в каких-нибудь пятидесяти ярдах, однако не было в них ничего такого, чего Питер еще не видел. Именно с такими Корнелий разделался в лесу одной лишь палкой. Правда, здесь был не лес и у кавалерии имелся простор для маневра.
Свободно проехать разведке не дали, щелкнуло несколько арбалетов, однако никто из стрелков не попал. Потом выстрелил еще один, и Питер видел, как вылетел из седла один из всадников.
Орки радостно закричали и стали поздравлять соплеменника с точным выстрелом. Питер привстал на носочки, чтобы рассмотреть его, и неожиданно узнал Лусха. В последнее время они почти не пересекались, и временами Питер даже забывал о существовании своего бывшего мучителя.
Потеряв одного из своих, отряд разведчиков поскакал дальше, но лошадь раненого развернулась и побежала к хозяину, низко опустив голову. Тот ухватился руками за повод, и умное животное потащило его в сторону лагеря – подальше от вражеских позиций.
На Питера это произвело большое впечатление. Раньше он не задумывался, насколько хорошо могут быть подготовлены к войне лошади.
– Небось зубан бы не вернулся, – покачал головой орк, который задавал Питеру вопросы.
Пришлось ждать еще не менее двух часов, пока несколько манукаров верхом решились приблизиться, однако они не рисковали и не подъезжали ближе рубежа ярдов в восемьдесят, однако и с такого расстояния можно было определить их стать и размеры по сравнению с легкими кавалеристами.
Пригнувшись, чтобы его не видел противник, Питер подобрался поближе к Корнелию.
– Послушай, но ведь я видел туранов, они были куда меньше этих гигантов!
– А как близко ты их видел?
– На длину рогатки!
– Это разные тураны. Те, которых видел ты, пришли из-за реки Тивир, где одни лишь сухие пустоши. Пропитания там никакого, многочисленные туранские племена живут впроголодь. Только и спасаются набегами на другие, более благополучные земли. Дети растут плохо, часто болеют, вот и вырастают невысокие ростом и кривоногие. Совсем другое дело тураны из императорских казарм, их забирают из дома еще малыми детьми, часть захватывают силой, но в большинстве своем родители сами продают их императорским рекрутерам. Их хорошо кормят, учат читать, писать, понимать цифирь и теоремы. Присматривают за ними, обучают военным премудростям и упражнениям на силу, в результате вырастают богатыри ростом в шесть-семь футов. Вот тебе и другие тураны.
– А из карсаматов тоже можно высоких откармливать?
– Наверное, можно, но карсамат при хорошей жизни в торговлю идет. Сытыми они воевать не станут. Тураны же – прирожденные воины.
– А зачем туранам цифирь, неужто без цифири они воевать не смогут?
Корнелий улыбнулся:
– С цифирью, чистописанием и знанием древних языков человек даже меч держит иначе. И сила у него другая – умная. Императоры манукаров не одну сотню лет выводят, у них уже все просчитано – чему и сколько учить, чтобы для войны полезно было. Тот, кто сталкивался с манукарами, понимает разницу.
47
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
