Онкс расхохотался.
— Никто ничего не понимал. Все были загипнотизированы тысячами старых проектов. Предлагали выбрасывать порошкообразные вещества, металлы, графит, металлизированные пленки и еще черт знает что. Каждое предложение немедленно оценивалось с точки зрения промышленного и материального потенциала Земли. Все это пришлось отвергнуть. Не хватало либо требуемых материалов, либо производственных мощностей. Представляешь, сколько нужно выбросить в космос обыкновенного мела, чтобы уменьшить радиационный поток хотя бы вдвое? Миллион тонн! А сколько нужно ракет! И каждая ракета будет создавать лишь ничтожное облачко, а из них нужно составить колоссальное покрывало для Земли. Кроме того, когда Солнце вернется к прежней активности, совершенно неясно. Как все это с орбиты убрать? И вот Корио предложил воду, обыкновенную воду!
Я все еще ничего не понимал.
— Он подошел к проблеме совершенно с неожиданной стороны, он рассуждал так. Закрыть Землю нужно плотно, надежно и самыми дешевыми средствами, а главное — только на определенное время. Конечно, вода — самый дешевый на Земле материал. Но что с ней будет в космосе? Вся гениальность решения заключена в выяснении механизма поведения воды там, над первым радиационным поясом. Оказывается, и он это неопровержимо доказал, вода сама будет растекаться по огромным пространствам, как растекаются поверхностноактивные вещества по поверхности твердого тела. Тонна воды образует за несколько часов тончайшую пленку с фантастической площадью. А далее молекулы воды этой пленки под действием солнечной радиации будут диссоциировать на водород и кислород. Те, в свою очередь, подвергнутся ионизации, создавая области с повышенной концентрацией водородно-кислородной плазмы. Корио и его товарищи вычислили, какая работа будет затрачиваться на эти процессы, и пришли к выводу, что она может по желанию составить до семидесяти процентов излучаемой Солнцем энергии. Представляешь?
Я застыл с открытым ртом. Онкс хлопнул меня по плечу и, убегая, крикнул:
— Пойди и расскажи обо всем своей сестре! В промышленном управлении все знают, что она любит Корио, а он ее!
«А он ее… Любит ли?»
Мой взволнованный рассказ не произвел на Оллу того впечатления, какое он произвел на меня. Она слабо улыбнулась и сказала:
— Я знала, что Корио предложит что-нибудь необычное.
Окна нашей квартиры внезапно вздрогнули, потом еще и еще.
— Началось! — прошептал я. — Корабли с водой пошли в космос. Проект Корио осуществляется!
Окна вздрагивали до самого вечера и в течение всей ночи, а Олла, не закрывая глаз, лежала на диване и смотрела вверх. Утром, когда она, наконец, уснула, я включил радио. За последними известиями последовала сводка погоды. Я слушал ее с замиранием сердца. Да, повышение температуры прекратилось. В заключение диктор сказал:
— В ближайшие сутки ожидается резкое понижение температуры до двух-трех градусов мороза, а затем до десяти-пятнадцати…
Они даже и это рассчитали!
Я тихонько оделся и вышел на улицу. С севера потянул непривычный холодный ветерок. За ночь в парке комья сырой земли затвердели, лужи покрылись тонкой корочкой льда. Утреннее небо было безоблачным, черно-фиолетовым. Воздух внезапно вздрогнул от последовательных взрывов, и я заметил, как минут через пять высоко в небе появились тонкие яркие штрихи, как от метеоритов.
Со всех концов Земли в космос выбрасывали воду.
Я неуверенно открыл дверь. Института структурной нейрокибернетики и вошел в пустой полутемный холл.
— Вы к кому? — спросил молодой человек, быстро поднявшись с кресла.
— Вы дежурный?
— Да. Вы за какими-нибудь сведениями?
— Мне нужно узнать, как обстоит дело с моим другом, с Корио.
— Его тревожить нельзя. Он работает. Он и его товарищи.
— Как прошла операция?
— Блестяще.
Глаза у молодого человека блестели.
Мне хотелось узнать что-то такое, чего я и сам не знал. Я только кивнул головой и вышел. Уже совсем рассвело. Я посмотрел на верхние этажи здания института и заметил, что электрический свет продолжает гореть в трех окнах. Наверное, за одним из них работает мой друг. Он совсем рядом со мной, но, может быть, теперь очень и очень далеко. Я поймал себя на том, что сейчас, когда проблема, касающаяся всей Земли, решена, я начал думать о себе, о судьбе сестры. А как же иначе? Человеческое счастье дедуктивно. От общего — к частному…
К институту подъехала машина, из нее вышел доктор Фавранов. Наши глаза встретились.
— Как ваша сестра? — спросил он, крепко пожав мне руку.
— Плохо. Она очень боится.
— Это понятно.
— Когда Олла сможет увидеть Корио?
— Сегодня вечером. Сейчас он заканчивает разработку программы запуска ракет на период до первого мая, а вечером я выгоню его на прогулку,
Днем пошел снег. Вначале это были огромные сырые хлопья, которые таяли, едва коснувшись земли, потом подул колючий северный ветер, и снег стал мелким и частым. В три часа дня по радио объявили, что предсказанное утром резкое понижение температуры наступит значительно раньше. На улицы вышли снегоочистительные машины. В пять часов снег внезапно прекратился, тяжелая свинцовая туча проплыла над городом, обнажив оранжевое небо. Крыши домов засияли пурпурными красками.
— Так должно быть, — шептал я, с восхищением глядя на настоящую январскую зиму, как будто бы никогда не видел ничего подобного.
Я подошел к дивану и взял сестру за руки.
— Пойдем гулять. Смотри, какая красота!
Она посмотрела на меня и догадалась обо всем.
— Мне страшно.
— Через это нужно пройти, понимаешь?
— Да.
Олла начала торопливо одеваться.
Солнце было настоящим зимним солнцем. Оно висело низко над горизонтом, и на оранжевой пелене вытянулись синие тени. На ветвях деревьев качались комья пышного снега. В парке сновали ребятишки, появились первые снежные горки, юные лыжники барахтались в сугробах.
— Ох, как я боюсь, Авро! — шептала Олла, прижавшись ко мне.
Мы стояли у центрального входа в институт и ждали, когда откроется дверь. Прошло всего несколько минут, но мне они показались часами.
Внезапно дверь энергично отворилась, и из нее не вышел, а вылетел Корио. За ним показался человек в белом халате. Это был доктор Фавранов. Корио схватил ком снега и, смеясь, бросил его в доктора.
— Со мной-то вам легко справиться, — громко сказал старик, — а вот попробуйте с ними.
Он повернул Корио в нашу сторону и скрылся за дверью. Сердце у меня стучало, как молот. Корио несколько секунд стоял, в недоумении глядя на нас. На нем был лыжный костюм. Он стоял с непокрытой головой и неуверенно мял ком снега в руках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
