— Папа, мы принадлежим друг другу. Мы любим друг друга все время с небольшими перерывами на обед, завтрак и ужин, — четко определила Алиса. — До свадьбы он поживет в моей комнате.
— Здравствуйте, папа, — заявил о своей роли в жизни Николая Епифановича дядя Витя.
— Где она его подобрала? — почему-то злым голосом крикнула мамаша, ковырявшаяся в огромном холодильнике марки «погреб».
— Вы, мама, трудитесь там и не лезьте в нашу любовь, — пресекла ее выпад Алиса.
Папа неожиданно принюхался, даже сунул руку к себе в карман, а затем поднес пальцы к носу.
— Я вижу, этот гражданин, по крайней мере, специалист по запахам. А что, видный мужчина будет, если помоется.
Заметив, что дядя Витя пытается возразить, он добавил:
— Согласен, злоупотреблять мытьем не стоит, это все внешнее. А трудолюбие — это внутреннее. — Николай Епифанович непосредственно обратился к новому жильцу. — Вы работать любите?
— Если настроение хорошее, — опешил претендент на пост зятя.
— Если создать условия, то уже от стакана чая и кусочка сахара будет хорошее настроение, — сомнительным тоном произнес видный киберолог. — Сейчас я немного украшаю квартиру, а служба отвлекает. Вас, кажется, служба не донимает?
— Мне на съемки только осенью, — признался дядя Витя.
— Ну, до осени еще надо дожить, — ласково сказал Николай Епифанович и несколько раз повторил, — такие нам как раз нужны.
Вечером он вернулся со службы, оснащенный большим ящиком. В ящике был Архип. На следующий день дядя Витя позавтракал под освежевывающим взглядом «мамы». После этого Николай Епифанович пригласил его в свой кабинет и предложил поклеить там обои.
— Ну, конечно, не сами. Вы же артист. Надо только проследить. Архипушка, ко мне.
В кабинет вполз центральный блок на гусеничном ходу и несколько модулей помельче на присосках.
— Вот он, герой нашего времени. Архип с детенышами, малая супероболочка.
— Умнее всякой большой, — отозвался, захихикав, аппарат.
— Повадки-то у него какие? — дядя Витя недоверчиво ткнул пальцем в предложенного ему работника.
— Он у нас пока что капризный, но платит любовью за добро. Он в людей вслушивается, Виктор. У него профориентация — «человековедение». Ну, командуй, — и Николай Епифанович оставил будущего зятя наедине с тупо бодающим стены Архипом. Архип проявил большое любопытство, когда дядя Витя пробовал поискать браслет — принялся путаться под ногами и зудеть: «Что вы там такое делаете?» Но готовить клей кибер еще не умел. Спокойно и уверенно дядя Витя принялся за известное ему дело, размешал порошок в ведре и влил в подставленную Архипом воронку. Для начала тот стал отливать клей сыновним модулям и половину расплескал. Убирал, конечно, дядя Витя, прилипая башмаками к полу так, что подметки отвалились, а потом руки приклеились к тряпке, а когда он промокнул лоб, то лицо прилипло к рукам. В это время кибер виновато гудел или с беззаботным смехом рассказывал истории про Чапаева. Наконец Архип с сыновьями принялся бодро нашлепывать обои на стенку, напевая, что «дух наш молод». Дядя Витя успокоился было и принялся дымить сигаретами Николая Епифановича. Когда «молодой духом» рапортовал о завершении работ, обратившись к нему: «товарищ командующий», и дым рассеялся, дядя Витя убедился, что обои присобачены вкривь и вкось. Он представил, как берет лом и лупит Архипу прямо в наглые гляделки. Человековед звякнул, уловив аховое настроение дяди Вити, и стал оправдываться:
— Комната неправильной формы, стандартный алгоритм не найден. Мы ни в чем не виноваты перед вами, Виктор Васильевич. Мы ждали от вас схемы движения или личного ведения траектории и хрен дождались. Ну-ну, не дуйтесь, жизнь прекрасна и удивительна по крайней мере для нас. Дайте установку.
— Я тебе сейчас как дам, бестолочь, болтов не соберешь, — но, подведя итоги убыткам, дядя Витя подуспокоился. Обоев еще хватало.
Архип выпустил экран с контурами комнаты.
— Я слушаю со всем вниманием, товарищ командующий ремонтом, — с подобострастием обратился он, — чего изволите?
Теперь уж дядя Витя, жуя глазами экран, задавал направление сыновним модулям. Это было трудно, следить сразу за десятью, тем более, что они все время пытались вильнуть. Но дядя Витя твердо держал их на курсе своими мыследействиями. И вот Архип протрубил отбой. Дядя Витя оторвался от экрана и поднялся, чтобы полюбоваться ладной работой. Тут из ног его будто выпустили воздух. Все цветочки на обоях смотрели пестиками и тычинками в пол. «Сыны» приклеили обои «вниз головой». Дядя Витя со стоном зажмурился, чтобы не врезать Архипу носком ботинка. Тот понял ход мыслей дяди Вити и приступил к своей защите.
— Виктор Васильевич, товарищ командующий, не серчайте. И на этот раз вина не наша, а ваша. Вы не определили, где потолок, а где пол.
— А по умолчанию это вам не известно, что ли? — враждебно сплевывая, сказал дядя Витя.
— Начальные параметры стерты, ныне они выдаются генератором случайных чисел.
— Какому козлу понадобилось стирать? — растерялся дядя Витя.
— Николаю Епифановичу Смелякову. Но он не козел — заявляю протест в связи с оскорбительным сравнением. Совершенно не похож, ни рогов, ни копыт, желудок иначе устроен. Если же вы выражаетесь так из-за недостатка информации, то даю справку: он не жвачное животное, а видный киберолог.
Пришлось дяде Вите взяться за работу по-новой, зыркать то на экран, то на реальные стены, и командовать-командовать, чтобы Архип не успел взять случайные значения. А когда закончил, то заметил, что стены все какие-то неровные, в пузырях, в буграх, и вообще вид неприглядный.
— Что же ты, холоп, не доложил, что клей подсыхает, собирается в комки?
— Я ничего не докладываю, пока меня не спросят, — гордо сказал Архип, — это вполне интеллигентно.
Вечером Николай Епифанович, полюбовавшись оклейкой, скривил рожу и сказал:
— Я как-никак профессор. У меня люди бывают вплоть до. Придется теперь все отскабливать до штукатурки. Предупредили бы хоть, что вы такой гуманитарии и задание для вас слишком сложное. Я бы предложил чего-нибудь попроще, посильное.
А за ужином дядя Витя разбил фарфоровую тарелку и чашку. Остальные члены семьи посмотрели с поджатыми губами по сторонам, будто он испортил воздух. Сам дядя Витя мог торжественно поклясться честным пионерским, что Архип, переквалифицировавшийся в официанта, почему-то тыкал ему посудой в руки. Причем разжимал свои захваты за секунду до того, как дядя Витя успевал сжать свои пальцы.
— А ты способный, — сыронизировал Николай Епифанович и принялся безупречно жонглировать тарелками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
