– Все не так просто.
– А я думаю, все очень просто.
Бертон покачал головой:
– Нельзя пережить то, что ты пережила за последние месяцы, не испытав страшного потрясения. Необходимо определиться, разобраться в себе. Ты должна точно знать, чего же ты хочешь.
– А ты этого не знаешь, да? – Мари отступила еще на шаг. – Уж ты-то должен был бы знать. Ты единственный человек, который меня понимал. С самого начала.
– Дорогая…
Она подняла голову, глаза ее были полны слез.
– Ты не можешь простить мне, что я из богатой семьи. Хорошо, есть вещи, которых я тоже не могу простить. Например, я не могла простить, когда меня обвиняли в том, в чем я не была виновата. Я не хочу второй раз пережить то же самое. Никогда. Я не маленькая эгоистичная девчонка, как ты считаешь. Я та, которую ты всегда знал. Не больше и не меньше. – Мари обошла его, желая выйти из комнаты.
– Ты куда?
– К себе, собирать вещи. Не волнуйся, я не уйду, не простившись. Когда избавлю тебя от своего присутствия, то поставлю в известность об этом. – Боль, которую она испытывала, лишила ее дара речи.
– Ты не можешь уйти отсюда так просто. Тебе нужно время, чтобы все обдумать, – мягко сказал Бертон.
Мари остановилась в дверях и обернулась.
– Нет, это тебе нужно время. А мне нужен ты. И это то, чего ты не желаешь.
Найджел Рэйми был грузным мужчиной среднего возраста. Его каштановые волосы, теперь основательно поседевшие, были когда-то такими же, как у Мари, а голубые глаза оставались такими же яркими, как у нее. Он прибыл незадолго до полуночи в сопровождении высокого темноволосого человека, одетого в безупречный дорогой костюм, и одного из тех агентов ФБР, которые присутствовали при рассказе девушки.
– Где моя дочь?
Джизус сразу понял, почему мистер Рэйми имел в этом мире все, что хотел. Сила и власть, словно мантия, лежали на его плечах.
– Она в соседней комнате. Проходите. Я скажу ей, что вы уже здесь. – Бертон отступил в сторону, и трое посетителей прошли в квартиру.
Час назад Джизус заглядывал в ее комнату. Мари спала. Ее лицо было мокрым от слез. Сердце Джиса разрывалось на части. Не важно, что он говорил ей, но он не мог пережить разлуки с ней. Ему нетерпелось взять ее на руки и утереть слезы. Он хотел сказать ей, что верит в их счастье, что верит в глубину их чувств. Джис желал сказать ей, что деньги ее отца не имеют никакого значения, что разница в их происхождении тоже не имеет ни малейшего значения, что помолвку с женихом можно расторгнуть. Вместо этого он молча стоял у ее кровати, а его слова умерли, так и не родившись.
Теперь он снова стоял у ее кровати.
– Мари!
– Джис? – Она потянулась и на секунду ее лицо озарилось улыбкой. Потом она вспомнила, что произошло, и улыбка угасла: – Что случилось?
– Твой отец здесь.
Она вскочила, нервно провела рукой по волосам и оправила одежду.
– Я выгляжу нормально?
– Замечательно.
Она пересекла комнату, и Бертон последовал за ней на почтительном расстоянии. Он смотрел, как она прошла через холл и остановилась в дверях.
– Папа?
Они обнимались и плакали, и на своих щеках Джизус тоже почувствовал слезы.
Позже, когда они горячо и беспорядочно рассказывали друг другу о своих переживаниях, она вспомнила, что должна представить отцу человека, спасшего ее. Она встала и, стараясь казаться спокойной, взяла его за руку.
– Папа, это Джизус Бертон, человек, который спас меня. Джизус, это мой папа—Найджел Рэйми. – Потом обернулась к человеку в строгом костюме: – А это Кевин Пайк.
– Я думал, ты меня вообще забыла, – сказал Кевин ровным голосом. Он встал, пожал Бертону руку и обратился к Мари: – Ты не хочешь обнять меня и поцеловать?
Джизус почувствовал, что Мари смущена. Сделав над собой усилие, она отпустила его руку, покорно подошла к Кевину и поцеловала его в щеку. Бертон не выдержал и отвернулся.
– Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Рэйми?
– Спасибо, нет. Я хочу немедленно увезти дочь домой.
Кевин, держа девушку за руку, вел се к дверям.
– Если вы не возражаете, – сказал он как-то по-детски, – мы с Мари уединимся на минутку.
Человек из ФБР тоже поднялся, собираясь уходить.
– Ну, все в порядке, – сказал он. – Я буду ждать вас на улице. – Он пожал Джизусу руку и исчез в дверях.
– Бертон!
– Да, мистер Рэйми. – Джизус смотрел на отца любимой, ожидая, пока тот заговорит. Все признаки его недовольства были налицо. Джизус понял, что сейчас ему предстоит выслушать целую лекцию.
– В ФБР посвятили меня во все детали дела Тали. Я понял, что вы и она очень близки.
– Это так.
– Вы любите мою дочь?
Это вопрос, на который было легко ответить.
– Да.
– Вы знаете, что она помолвлена?
– Знаю.
– Каковы ваши намерения?
Намерения? Он не знал, можно ли запутанный клубок не зависящих от него обстоятельств и бушевавших внутри него чувств назвать намерениями. Никогда прежде он так не сомневался в своих намерениях.
Прищурив глаза, Найджел Рэйми смотрел на него. Он, казалось, ясно видел происходившую в душе Бертона борьбу. Этот человек привык достигать намеченной цели.
– Что вы можете ей предложить, Бертон? Она никогда не будет счастлива с вами, – сказал мистер Рэйми, приняв окончательное решение. – Я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным, – продолжал мистер Рэйми, – но я желаю для своей дочери действительно того, что ей нужно. И чувство благодарности не должно мне помешать. Я хочу, чтобы она была счастлива. Она – самое главное в моей жизни.
– В этом мы с вами солидарны, не правда ли? – горько улыбнулся Джизус.
Рэйми хотел продолжить, но сбился и удивленно посмотрел на Джизуса.
– Папа. – Мари стояла в дверях, глядя только на Бертона.
– Ты готова? Мне хочется побыстрее забрать тебя домой, – сказал Найджел Рэйми.
Мари наблюдала за выражением лица Джизуса. Оно не оставляло ей никакой надежды. Непереносимое чувство разочарования охватило ее. Разочарования и сожаления. Она переживала, что не смогла заставить полюбить достаточно сильно. Что он был готов дать ей уйти из своей жизни. Что она всегда будет любить его. О последнем она сожалела больше всего.
Ей хотелось остаться помочь ему, дать Бертону последний шанс, но она знала, что это приведет только к поражению. Джизус должен все сделать сам. Она не могла за него выиграть это сражение.
– Она никуда не поедет, Рэйми. – Его слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. – Мари останется здесь и выйдет за меня замуж, как только мы сделаем все приготовления к свадьбе.
Казалось, опыт последних месяцев научил девушку держать себя в руках, но все уроки прошлого не смогли помочь ей сейчас. Она закрыла глаза, и слезы градом покатились по щекам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
