могу.
— Э-эй, — слышу нараспев, узнаю голос и всё меньше хочу открывать глаза. — Радость наша, прекращай ломать комедию. Я знаю, что ты очнулась.
Вздох, чтобы Чех понял, как меня достал.
— Знай, — отзываюсь насколько могу ехидно. Потому что адская боль разрывает грудь и дышать приходится очень поверхностно. — Что, ты даже убить меня с одного удара не в состоянии?
— Я и не собирался, — ласково сообщает Чех, маньячно улыбаясь. И даже поддерживает, когда я пытаюсь устроиться так, чтобы ничего не болело. — ты же понимаешь, что это слишком просто.
— А ты понимаешь, что сделает с тобой Мар, если узнает об этом? — я киваю на Чеха.
— Пусть сначала попробует найдёт, — доверительно сообщает этот психованный, треплет меня по щеке и встаёт. — Видишь ли, это специфическое место. Изнутри и снаружи стены обиты свинцом, — Чех осматривается и довольно улыбается. — Чтобы ни одна собачья Ищейка не унюхала. И облиты полынью, чтобы ни у ведьмаков, ни у таких тварей, как ты, тоже ничего не получилось.
— То есть Влада вы здесь и убили, — констатирую я.
Дышать становится легче, и я выпрямляюсь, опираясь спиной о стену. Глубоко вздыхаю, больше не чувствуя боли.
И вспоминаю вдруг, что я ясновидящая.
Чертыхаюсь, закрываю глаза.
Но, открыв, вижу то же — насмешливую рожу Чеха.
— Что, не работает? — сочувственно интересуется он. — Иногда мне кажется, что вы, женщины, не слышите половины из того, что вам говорят, — разочарованно качая головой. — Свинец и полынь. На что ты рассчитывала при таком раскладе, малахольная?
— На везение, — усмехаюсь, пытаюсь встать, но снова едва не падаю.
— Да брось, — кривится Чех, глядя на мои попытки. — Ты вампир, так что не надо давить на жалость.
— Как будто у тебя она есть, — ворчу я, но он словно не слышит.
— За время нашей милой беседы ты восстановилась наполовину, так что не прибедняйся. Лучше скажи спасибо, что я не тронул твою симпатичную мордашку. Хотя очень хотелось.
— И откуда столько самоконтроля? — хмыкаю я, и только сейчас замечаю, что левая рука снова рабочая.
Ладно, благодарность Бенеш всё-таки заслужил.
— С красивой женщиной развлекаться, знаешь ли, приятнее, чем с уродиной, — буднично отзывается Чех и одни ударом ломает мне берцовую кость правой ноги.
С-с-с-волочь.
От резкой боли искры летят из глаз вместе со слезами. Сдержать стон тоже выше моих сил. Зрение расплывается, из груди вырывается всхлип.
Тварь.
Вот теперь я точно его убью, чего бы это ни стоило.
— А принцесска… — дыхание перехватывает, но я всё равно улыбаюсь сквозь слёзы. — Принцесска в курсе, что ты собрался развлекаться с симпатичной мной? Не боишься, что после она сдаст тебя с потрохами?
— Мозгов не хватит. — Он присаживается передо мной на корточки, с интересом склоняет голову. И расстраивает тем, что большинство ран на лице уже затянулись. И выглядят на так страшно, как мне хотелось бы. — Станислава хоть и дура, но не до такой степени, чтобы подставляться самой.
— Подставляться? — я искренне и от всей души смеюсь ему в лицо. — Ты плохо понимаешь расклад. Эта стерва повинится, поплачется сначала отцу, а потом Мару и будет свободна. Посидит под замком, но на этом всё и закончится. Как же, она же единственная сестра, любимая дочь и, вообще… принцесска.
Чех смотрит на меня долгим и каким-то неожиданно мрачным взглядом.
— Что, до этого своим умом ты не дошёл? — из груди вырывается издевательский смешок. — Учитывая, что двоих сыновей вы порешили, ещё одним ребёнком Гавел рисковать не станет. А вот надоевшим главой одного из кланов…
Я многозначительно замолкаю, наблюдая, как меняется в лице Чех. Да, мы, женщины, когда надо, можем ещё и не то.
Встряхнувшись, он возвращает на меня осознанный взгляд, переводит его на сломанную ногу. И с силой хватается за больное место… чтобы вправить перелом под мой болезненный вскрик.
Пока я заново учусь дышать, Чех встаёт, проходится по комнатушке взад-вперёд.
— У меня к тебе предложение. — И снова садится передо мной. — Я оставлю тебя в живых и даже… — он с ухмылкой осматривает меня с головы до ног. — Невредимой. Относительно, конечно, а ты…
— Иди ты знаешь, куда с таким предложениями? — перебиваю с усмешкой. — Если так страшно, что с тобой сделает Мар, иди к принцесске, пусть она выёживается за тебя перед папочкой и братом.
— Всё, что Стася может, она уже сделала. Ты, кстати, знала, что это она надавила на Теней, чтобы тебя официально взяли консультантом?
Принцесса может на кого-то надавить? Наслезить ещё да, но…
— Нам нужно было, чтобы твоя кровь попала к ним в базу, так что всё получилось очень удачно.
— Сдаёшь подельницу? — поднимаю я бровь.
— И тот взрыв тоже её рук дело. — Чех не обращает внимания на мои слова.
— Потому и не сработал, — хмыкаю в ответ.
— А вот это ты зря, — прищуривается Чех. — Всё сработало.
Это каким же образом?
— Интересно? — правильно истолковывает он мой взгляд. — Я расскажу, если ты согласишься на мою маленькую авантюру.
Глава 40
Марек в последний момент сдерживается, чтобы не выбить дверь с ноги. Выдыхает, останавливаясь, и вежливо стучит. Если вежливостью можно назвать удары, от которых содрогается несчастный кусок дерева.
В голове бардак.
Сочувствие, любовь, потребность защищать и другие братские чувства смешиваются с истинно мужской яростью. Той, что требует придушить обидчика, посмевшего замахнуться на его пару. И пустота от оборванной метки добавляет остроты в и так непростую ситуацию.
Дверь открывается и Стася — их нежная, улыбчивая и ранимая Стася — сначала недовольно рычит: «Кто?», а потом взвизгивает и бросается ему на шею. И от её искренности шарики окончательно закатываются за ролики.
— Мар! — выдыхает она ему в шею, стискивает в последний раз и отстраняется, держа за плечи. — Мар, — добавляет тише и со счастливой улыбкой. — Как ты… отец тебя отпустил?
— Отпустил.
Он проходит вглубь комнаты, и Стася закрывает за ним дверь.
— Значит… — она растерянно оглядывает комнату. — Значит, убийцу Влада и Эрика поймали?
— Почти, — уклончиво отзывается Марек, цепким взглядом проходя по обстановке.
— И кто это? — совсем тихо спрашивает Стася, обхватывая руками плечи.
— Оля. — Приходится вывернуться наизнанку, чтобы произнести одно простое имя.
— Ты… — яркие глаза широко распахиваются. — Ты серьёзно? — Стася хватается за сердце, вот только его наличие теперь под большим вопросом. — Но как… как она смогла?
— Выясним.
Марек обходит сестру, заходит в её спальню.
— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом.
— Проверяю, — он усмехается, пользуясь тем, что она не видит. — Ты должна быть в безопасности.
— Ты думаешь, что она рискнёт…
— Влад и Эрик убиты. — Марек подходит
