Мэри снова закрыла глаза и помотала головой.
— Нет. Нет, я пойду в полицию.
— В таком случае… — сказал Калдикотт. — Бог, Отец наш всемилостивейший, примирился с миром через смерть и воскресение Сына Своего и ниспослал Святой Дух во искупление грехов, — Мэри вытерла слёзы, а Калдикотт продолжал: — Чрез это церковное таинство да наградит тебя Бог покоем и прощением. Отпускаю тебе грехи твои…
И хотя самое трудное было ещё впереди, Мэри ощутила, как ослабевает давивший на неё груз.
— …во имя Отца…
Она пойдёт сегодня. Прямо сейчас.
— …и Сына…
Но она не пойдёт одна.
— …и Святого Духа.
Мэри перекрестилась.
— Аминь, — сказала она.
Глава 28
Понтер сидел на церковной скамье. Подойдя ближе, Мэри с удивлением обнаружила, что у него на коленях лежит книга, и Понтер листает её страницы.
— Понтер? — позвала она.
Он вскинул голову.
— Как прошло? — спросил он.
— Хорошо.
— Полегчало?
— Немного. Но мне всё ещё надо многое сделать.
— Сколько необходимо, — сказал Понтер. — Я помогу всем, чем смогу.
— Ты читаешь Библию? — потрясённо спросила Мэри, заглянув в его книгу.
— О, значит, я правильно догадался! — обрадовался Понтер. — Это и есть главный текст вашей религии?
— Да, — сказала Мэри. — Но… но я считала, что ты не умеешь читать по-английски.
— Я — нет. И Хак пока тоже. Но Хак может запомнить изображение каждой страницы, и когда такая функция станет доступна, переведёт её для меня.
— Знаешь, я могу тебе достать говорящую Библию — либо устройство, которое умеет читать тексты, либо звукозапись, специально начитанную диктором. Есть великолепная серия Джеймса Эрла Джона…
— Я даже не знал, что есть такая возможность, — сказал Понтер.
— Я не знала, что ты хотел бы читать Библию. Я… как-то не думала, что тебе она будет хоть как-то интересна.
— Она важна для тебя, — сказал Понтер. — Значит, она важна и для меня.
Мэри улыбнулась.
— Как мне повезло, что тебя нашла, — сказала она.
Понтер попытался обратить всё в шутку.
— Меня легко заметить в толпе, — сказала он.
Всё ещё улыбаясь, Мэри кивнула.
— Действительно. — Она посмотрела на висящее над кафедрой распятие и снова перекрестилась. — Однако идём, надо двигаться.
— Куда теперь? — спросил Понтер.
Мэри глубоко вздохнула.
— В полицейский участок.
* * *
— «Она важна для тебя», — повторил Селган. — «Значит, она важна и для меня».
Понтер посмотрел на своего скульптора личности.
— Да, именно так я и сказал.
— И это правда было единственное, что побудило вас ознакомиться с данной книгой?
— Что вы имеете в виду?
— Разве не в этой книге содержатся якобы исторические свидетельства, о которых вы упоминали ранее? Разве не эта книга является их основным доказательством существования жизни после смерти?
— Я честное слово не знаю, — сказал Понтер. — Это довольно объёмистая книга — не слишком толстая, но символы в ней очень мелкие, а бумага самая тонкая из всего, что я видел. Её перевод займёт приличное время.
— И тем не менее вы решили её осмотреть.
— В помещении, где я ожидал Мэре, было несколько копий этой книги. По одной на каждое сидячее место, я полагаю.
— Вы слушали звуковую версию, как предлагала Мэре?
Понтер покачал головой.
— Но вы всё ещё хотите узнать, в чём состоят эти предполагаемые доказательства?
— Мне любопытно, да.
— Насколько любопытно? — спросил Селган. — Насколько это важно для вас?
Понтер пожал плечами.
— Вы обвиняли меня в узости кругозора. Но это не так. Если в этой нелепой теории есть хоть крупица правды, я хотел бы это знать.
— Зачем?
— Просто любопытно.
— И всё? — спросил Селган.
— Конечно, — ответил Понтер. — Конечно.
* * *
В полицейском участке сержант оглядел Понтера с ног до головы.
— Если кому-то из вас, неандертальцев, нужна работа, — сказал он, — то мы бы с радостью наняли сотню-другую.
Они находились в штаб-квартире 31-го участка на Норфинч-драйв, всего в паре кварталов от Йоркского университета.
Понтер смущённо улыбнулся, Мэри засмеялась. Полицейский и правда выглядел очень крепким, пожалуй, крепче любого мужчины вида Homo sapiens, с которым Мэри была знакома, но в схватке с Понтером она бы не сомневалась, на кого делать ставки.
— Итак, мэм, чем могу помочь?
— На прошлой неделе в кампусе Йоркского было изнасилование, — сказала Мэри. — Об этом писали в «Экскалибуре», университетской газете, так что, я полагаю, что его зарегистрировали здесь у вас.
— Это отдел детектива Хоббса, — сказал сержант. Потом крикнул кому-то ещё: — Эй, Джонни, глянь там, Хоббс у себя?
Джонни крикнул в ответ, что у себя, и через некоторое время появился полицейский в штатском — рыжеволосый светлокожий мужчина лет тридцати.
— Чего надо? — спросил он, а потом, осознав, кто такой Понтер: — Вот это да!
Понтер изобразил улыбку.
— С вами хотят поговорить насчёт изнасилования в Йоркском на прошлой неделе.
Хоббс жестом пригласил их в пройти дальше по коридору.
— Сюда, — сказал он. Мэри с Понтером проследовали за ним в маленькую комнату для допросов, освещённую флуоресцентными панелями под потолком. — Погодите секунду — сейчас найду дело. — Он вышел и тут же вернулся с большой папкой, которую положил на стол перед собой. Он уселся, и тут его глаза округлились. — Чёрт, — сказал он Понтеру, — скажите мне, что это были не вы. Иначе мне придётся звонить в Оттаву…
— Нет, — резко ответила Мэри. — Нет, это был не Понтер.
— Вам известно, кто это был? — спросил Хоббс.
— Нет, — сказала Мэри, — но…
— Да?
— Но меня тоже изнасиловали в кампусе. Возле того же самого здания биологического факультета.
— Когда?
— В пятницу, 2 августа. Где-то в 9:30 или 9:35.
— Вечера?
— Да.
— Расскажите подробнее.
Мэри попыталась призвать на помощь всю свою научную беспристрастность, но к концу рассказа у неё по щекам текли слёзы. По-видимому, в комнате для допросов это было обычное явление — откуда-то появилась упаковка бумажных платков, и Хоббс пододвинул её к Мэри.
Она вытерла глаза и высморкалась. Хоббс сделал несколько пометок на лежащем перед ним листе бумаге.
— Хорошо, — сказал он. — Я дам…
В этот момент в дверь постучали. Хоббс поднялся и открыл её. За дверью стоял полицейский в форме, который начала что-то говорить Хоббсу приглушённым голосом.
Внезапно, к удивлению Мэри, Понтер сгрёб папку с делом со стола и быстро пролистал все его страницы. Второй полицейский, видимо, подал Хоббсу знак, потому что тот резко развернулся к ним.
— Эй! — закричал он. — Вам нельзя это смотреть!
— Прошу прощения, — сказал Понтер. — Не беспокойтесь. Я не умею читать по-вашему.
Понтер протянул ему папку, и Хоббс выхватил её у него из рук.
— Какова вероятность, что вы поймаете преступника? — спросил Понтер.
Хоббс несколько секунд молчал.
— Честно? Я не знаю. У нас на руках два преступления, два изнасилования практически на одном и том же месте с разницей в неделю. Мы свяжемся с полицией кампуса и попросим усилить бдительность. Кто знает? Может, нам повезёт.
Повезёт, подумала Мэри. Он имеет в виду, если насильник нападёт снова.
— Однако же… — продолжал Хоббс.
— Да?
— Если он студент или сотрудник, то наверняка читает университетскую газету.
— Вы не ждёте успеха, — подытожил без обиняков Понтер.
— Мы сделаем всё, что сможем, — ответил Хоббс.
Понтер кивнул.
* * *
Мэри и Понтер вернулись к машине. В этот раз она не забыла приспустить стёкла, но внутри всё равно было жарко. Она повернула ключ и включила кондиционер.
— Ну как? — спросила она.
— Что? — ответил Понтер.
— Ты пролистал дело. Нашёл что-нибудь интересное?
— Не могу сказать.
— Ты можешь как-нибудь показать мне то, что видел Хак?
— Не здесь, — сказал Понтер. — Хак, разумеется, всё записывает — ему нарастили память, так что он пишет всё, что видит. Но пока мы не выгрузим записанное в мой архив алиби в Салдаке, просмотреть это невозможно. Хотя Хак может описать то, что видел, словами.
Мэри посмотрела на левое предплечье Понтера.
— Ну что, Хак, расскажешь? — спросила она.
Компаньон заговорил через внешний динамик.
