Убийства гражданского населения и жестокое обращение с ним достигли предела при обращении с гражданами Советского Союза и Польши. Примерно за четыре недели до начала вторжения в Россию части специального назначения Зипо и СД, называемые эйнзатцгруппа-ми, были созданы на основании приказа Гиммлера, и их назначением было следовать за германскими армиями в Россию, ведя борьбу с партизанами и членами групп сопротивления, уничтожать евреев и коммунистов-руководителей, а также другие группы населения. Вначале были созданы четыре таких эйнзатцгруппы: одна из них действовала в Прибалтике, другая. на Московском направлении, третья. на Киевском и последняя на юге России. Олендорф, бывший начальник III Управления РСХА, руководивший четвертой группой, заявил в своем письменном показании: «Когда немецкая армия вторглась в Россию, я командовал эйнзатцгруппой “Д” в южном секторе, и в течение года моего пребывания на этой должности эйнзатцгруппа “Д” уничтожила приблизительно 90 000 мужчин, женщин и детей. Большинство уничтоженных были евреи, но имелись также среди них партийные работники-коммунисты». <…>
Трибунал располагает письменными показаниями некоего Германа Грабе от 10 ноября 1945 г. с описанием массовых убийств, свидетелем которых он был. Он являлся управляющим и инженером, возглавлявшим филиал фирмы Эслинген Иосифа Юнга в Здолбунове на Украине с сентября 1941 года по январь 1944 года. Сначала он описывает нападение на еврейское гетто в Ровно:
«Затем были включены мощные электрические фонари, установленные по всей территории гетто. Члены СС и полиции группами от 4 до 6 человек входили или по крайней мере пытались войти в дома. Там, где двери и окна были закрыты и жители не открывали их после стука, члены СС и полиции врывались в окна и взламывали двери с помощью балок и ломов и входили в жилище. Жильцов выволакивали на улицу в том виде, в каком они были, независимо от того, были ли они одеты или спали… Наполнялась одна машина за другой. Крики женщин и детей, щелканье кнутов и ружейные выстрелы наполняли гетто».
Далее Грабе описывает массовую казнь в Дубно 5 октября 1942 г.:
«…Затем из-за насыпи послышались выстрелы в быстрой последовательности один за другим. Люди, которые сходили с грузовиков, мужчины, женщины и дети всех возрастов должны были раздеваться, согласно приказаниям одного эсэсовца, который имел в руках хлыст… Без крика и плача эти люди раздевались, собирались в маленькие группы по семьям, целовались и прощались друг с другом, а затем ожидали приказания от другого эсэсовца, который стоял около ямы также с хлыстом в руке… В этот момент эсэсовец, стоявший у ямы, крикнул что-то своему товарищу. Последний отсчитал около 20 человек и приказал им идти на насыпь… Я перешел на другую сторону насыпи и оказался перед огромной могилой; тесно прижавшись друг к другу, люди лежали один на другом так, что были видны их головы. Яма была уже наполнена на 1/3; по моим подсчетам там находилось около 1000 человек… Теперь подошла следующая группа людей, они спустились в яму, легли на предыдущие жертвы и были расстреляны».
Изложенные выше преступления против гражданского населения являются чудовищными. Из представленных доказательств явствует, что во всяком случае на Востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизировать освободившуюся территорию немцами. В том же духе Гитлер писал в «Майн кампф»; этот план был совершенно ясно изложен Гиммлером в июле 1942 года, когда последний писал: «В наши задачи не входит германизация Востока в том смысле, как это понималось раньше, т. е. германизация, заключающаяся в обучении населения немецкому языку и немецким законам; мы хотим добиться того, чтобы на Востоке жили исключительно люди чистой немецкой крови».
В августе 1942 года один из подчиненных Розенберга следующим образом суммировал политику в отношении восточных территорий, которая была ранее сформулирована Борманом: «Славяне должны на нас работать. Если они нам более не нужны, они могут умереть. Поэтому обязательные прививки и медицинское обслуживание немецкими врачами представляются излишними. Рост славянского населения является нежелательным».
В октябре 1943 года Гиммлер вновь заявил: «Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха. Мы возьмем от других наций ту здоровую кровь нашего типа, которую они смогут нам дать. Если в этом явится необходимость, мы прибегнем к отбиранию у них детей и воспитанию их в нашей среде. Вопрос о том, процветает ли данная нация или умирает с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку представители данной нации нужны нам в качестве рабов для нашей культуры; в остальном их судьба не представляет для меня никакого интереса». <…>
РАЗГРАБЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ И ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Необходимо сказать несколько слов в отношении утверждения, что целью захвата сокровищ искусства была их охрана и сохранение. 1 декабря 1939 г. Гиммлер в качестве имперского уполномоченного по «укреплению германской нации» издал декрет, адресованный районным офицерам тайной полиции на присоединенных восточных территориях и начальникам службы безопасности в Радоме, Варшаве и Люблине. Этот декрет содержал административные указания по проведению программы захвата сокровищ искусства, и в первом пункте его говорилось: «С целью укрепления германской нации, ради защиты империи все предметы, упомянутые в разделе 2 настоящего декрета, подлежат конфискации… Они конфискуются для блага германской империи и передаются в распоряжение имперского уполномоченного по укреплению германской нации».
Тот факт, что скорее существовало намерение обогатить Германию в результате этих захватов, нежели сохранить захваченные предметы, явствует из недатированного отчета доктора Ганса Несса, директора Дрезденской государственной картинной галереи: «Я имел возможность приобрести некоторые сведения относительно государственных и частных коллекций точно так же, как и относительно церковной собственности в Кракове и в Варшаве. Правильно, что мы не можем слишком рассчитывать на возможность обогатиться за счет приобретения великих произведений живописи и скульптуры, за исключением алтаря Вита-Ствоша, гравюр Ганса фон Каульнбаха из церкви Св. Марии в Кракове… и нескольких других работ из национального музея в Варшаве…»
ПОЛИТИКА РАБСКОГО ТРУДА
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
