— Да, — ответил Барс.
— Твой или его? — спросил Еж, кивнув на Скорпиона.
— Мой.
— Как интересно…
Еж перевел взгляд на Скорпиона, они с минуту сверлились, почти одинаковыми глазами. Барс почувствовал, как наросло в комнате напряжение. Волнами оно исходило от Ежа и ураганным ветром веяло от Скорпиона. Что они делали, эти идеальные машины убийства? Возможно, прямо сейчас, на недоступном Барсу уровне, идет поединок, которому нет, не было и не будет равных никогда? Может они вторгаются в мысли друг друга, как вирусы, и пытаются убить мозг? Или все еще тоньше, еще таинственней?
— Хорошо, — сказал Еж. — Очень хорошо.
— Угу, — подтвердил Скорпион и усмехнулся. Для Барса их заявления так и остались тайной.
— Ну а чем я могу помочь? — спросил Еж, переведя взор на Барса.
— Не знаю, — ответил молодой убийца. — Наверное, ничем.
— Не наверное, а просто — ничем, — подтвердил Скорпион. — Я привел его к тебе исключительно для знакомства.
— Хм-м, ну вот мы и познакомились, — промурлыкал Еж. — И что дальше?
— Я хотел узнать новости, — сказал Скорпион. — Ведь мы не виделись со смерти Кнайта.
— Да, бедный мальчик. — Покачал головой старик. — Так жаль, что судьба забирает лучших из нас.
— Он никогда не был лучшим, поэтому и умер, — поморщился Скорпион.
— И ты прочишь Барса на его место?
— А почему нет? Ведь он и вправду очень перспективен.
— Постойте, а может кто-нибудь мне сначала все объяснит, прежде чем куда-то прочить? — встрял Барс. Ему не нравилось, что он не понимает сути беседы.
— Нет, мальчик, боюсь, пока мы тебе ничего не расскажем. Но это не мировой заговор убийц, если ты мог подумать о такой чуши, и ты не будешь играть там роль шпиона или агнца. Просто в нашем маленьком клубе не так давно освободилось место, и мы все сожалеем об утрате.
— А кто был этот Кнайт? — спросил Барс, доставая сигарету. На столе стояла пепельница с кучей окурков «Беломора», значит, хозяин кабинета курит.
— Понимаешь, Барс, — начал Скорпион, — в России не так уж и много убийц, да и на планете их не больше пятидесяти… а если учесть нашу…
— Замкнутость, — влез Еж. — Если ее учесть, мы становимся в чем-то уязвимы. Там где один может потерпеть поражение, двое справятся с легкостью, а трое и вовсе не заметят проблемы. Поэтому мы разбиваемся на кучки, кланы, может быть не такие большие, но и от этого наше влияние растет…
— Только если кому-то нужно это влияние, — буркнул Скорпион.
— Вот видишь, — сказал Еж, повернувшись к Скорпиону. — Твой, с позволения сказать, наставник, не интересуется властью земной, ему вполне достаточно власти посмертной. Другие, вроде Осы, отошли от дел, и стараются как можно меньше убивать, а с этим теряют силы…
— А кто-то погряз в политике и не кажет носа из кабинета, — проворчал Скорпион.
— Да. И нам нужны молодые, наглые и не такие уставшие для… различного рода операций.
— Ты не представляешь, Барс, сколько вот в этом кабинете подписали смертных приговоров, и какие лица умерли в результате этого, — сказал Скорпион.
— И какие? — спросил Барс, выпуская первое облако дыма.
— Всякие, — сказал Еж. — Порой величина фигуры определяется вовсе не размером кошелька или тяжестью короны. Я могу хоть сейчас подняться наверх и убить все правительство России, но не хочу этого делать. Зачем отрубать руку, которая еще может покормить. Вот Скорпион и хочет, чтобы ты встал в ряды, так сказать.
— Но это будет еще не скоро, — сказал Скорпион. — Пока ты еще слишком неопытен. Но когда я еще чему-нибудь тебя научу и отправлю в свободный полет, ты сможешь подумать о нашем предложении. Поверь, этот старикашка может дать тебе очень много с минимальными затратами для тебя. Почти все, наверное…
— А если я захочу стать президентом? — усмехнулся Барс.
— Ты никогда не захочешь подобной глупости, — отмахнулся Скорпион. — Тогда тебе будет очень трудно выполнять заказы, а вскоре они посыплются на тебя, как из рога изобилия.
— Да, заказы… — прошептал Еж и, откинувшись в кресле, полуприкрыл глаза. — Все мы проходим через период, когда только они важны. Сколь много они дают, как радуешься, выполнив очередной. И действительно, пройдет много-много времени, прежде чем ты пресытишься, Барс. Вот тогда ты придешь ко мне, и мы поговорим на равных.
— В таком случае, я думаю, на этом все, — сказал Скорпион. — Еж, позови кого-нибудь, чтобы он проводил нашего будущего коллегу, а нам надо побеседовать наедине. Я обещал ему завтрак…
— Тайны? — перебил Барс.
— Да, мой мальчик, — сказал Еж. — С годами их становится куда больше, чем ушей, желающих их услышать. Но тебе все это будет просто неинтересно. Сейчас я позвоню, и тебе покажут Кремль. Ведь ты еще не бывал внутри?
— Нет.
— Вот и посмотришь. Уверяю, здесь есть на что посмотреть.
Когда миловидная девушка увела Барса знакомиться с красотами Кремля, всю напускную комедию на лицах убийц сдуло. Словно закрыв за собой дверь, Барс повернул какой-то тумблер от их лицевых мышц. Оба оскалились, глаза немного сузились, а пальцы впились в подлокотники или сжались в кулаки. Теперь друг напротив друга сидели уже не люди, но два существа настолько опасных, что даже воздух в кабинете похолодел и немного завонял. Их голоса преобразились в рычание, и едва ли кто-нибудь кроме них самих смог бы понять хоть что-то, но убийцы отлично понимали друг друга. Вот прямо сейчас они говорили на действительно своем языке.
— И ты думаешь, он сможет? — прохрипел, или прорычал Еж.
— Я думаю, у него есть шансы, — так же невнятно исторг несколько звуков Скорпион. — Если не он, то может быть ты?
— Или ты?
Опять взгляды превратились в сверла, а молчание надавило на нервы. Впрочем, нервы у обоих убийц крепкие.
— Ты поможешь мне, — прервал молчание Скорпион.
— Ради чего? — отозвался Еж.
— Если у него не получится, я сделаю, как ты хочешь.
— А если получится?
— Если получится, я тебе больше не понадоблюсь…
* * *
Снова толпа окружала их, только теперь — толпа Горбушки. Люди опять куда-то спешили, явно не понимая, куда и зачем; ошибались даже те, кто думал, будто знает. И меж людского месива расхаживал Скорпион, читая Барсу очередную лекцию.
— Посмотри на это стадо, разве не замечательное зрелище? — говорил убийца. — Столько сумасшедших обывателей, столько овец, даже не подозревающих, что среди них так запросто ходят Барс и Скорпион. Овцы не знают, насколько правдива сказка про волка в овечьей шкуре.
— Я все равно не понимаю, — отзывался Барс. — Зачем ты водишь меня по этим местам? Я уже бывал и здесь, и в метро.
— Ты должен почувствовать это. Ощутить, насколько теперь ты от них отличаешься. А меж тем, никогда человек не показывает свое истинное лицо, свою настоящую индивидуальность так явно, как когда он в толпе. Только тут видно, как и из чего его замесил безумный творец этого донельзя правильного мира.
— Правильного? — приподнял брови Барс.
— Конечно! — откликнулся Скорпион. Он шел немного впереди Барса, спиной вперед, иногда даже всплескивал руками, но никто не задевал его, словно убийцу окружило силовое поле. А может это то, что принято называть аурой? Всепроникающе пугающей аурой неправильного, что исходила от Скорпиона, как вонь от прогнившего трупа.
— А мы — неправильные, верно? — спросил Барс.
— Второй конечно! — Скорпион улыбался, у него явно хорошее настроение сегодня. — Все вокруг правильное, ибо подчиняется правилам. Есть люди, которые устанавливают правила, но мы не из них. Мы всегда против всех правил, и даже против нашего собственного их отрицания. Мы стоим даже не на грани между миром людей и всем остальным, нет. Мы давно ушли за грань, мы присущи этому всему остальному, чего никто никогда не поймет и даже мы. Нет для нас законов, нет приказов, ничего нет! Мы почти идеальные слуги этого самого ничего!
— А почему почти идеальные?
Барсу не удавалось столь же изящно проскальзывать мимо людей — наверное, у него аура куда слабее, поэтому приходилось расталкивать, работать локтями, прошмыгивать в узкие щели. А Скорпион умудрялся спиной идти куда быстрее, и время от времени пропадал между тел покупателей ненужных вещей. Иногда Барс замечал, убийца вроде уменьшается в размерах, а иногда увеличивается, порой плывет, или даже исчезает… Но самое странное, его голос достигал ушей всегда, перекрывая даже галдеж тысячной толпы.
— Потому что невозможно стать полностью неправильным, пока тебя сковывает это тело, эти мысли, эти желания, пока ноги ходят. Мы никогда не сможем стать полностью неправильными, покуда живем! Только там, куда мы отправляем людей по воле его, возможно перейти в новый стаз.
— Ты так и не ответил, кто он такой? — спросил Барс, отталкивая подростка в наушниках. — Кому мы служим? Дьяволу?
