– Никто на меня никакого давления не оказывает, – медленно произнесла я. – Кроме тебя в этот момент, разумеется. Так вот, повторяю еще раз – я тебя не люблю, замуж не пойду, видеть больше не хочу.
Серж жалостливо на меня посмотрел, словно я была больной и бредила, и от того на меня даже сердиться было нельзя за эти сказанные в бреду слова, и начал терпеливо и рассудительно:
– Мы встретились в первый раз за долгое время в марте, в школьном кафе... Это было словно удар молнии – ты потянулась ко мне, а я потянулся к тебе, пелена с наших глаз наконец упала. Помнишь, как мы танцевали и словно огонь пронизывал нас насквозь, так нас друг к другу тянуло?
– Помню, – честно ответила я. – Но это произошло по следующим причинам...
– Дай мне договорить, – спокойно перебил меня Серж. – Карты на стол – я все о тебе знаю, о том, как ты жила эти годы.
– Шурочка рассказала?
– Да, Шурочка, – твердо произнес он. – Она рассказала о твоей любви ко мне в школьные годы, о том, как ты ревновала меня к ней, как сходила с ума... Ведь правда последние десять лет ты думала только обо мне?
– Ну, вспоминала иногда, – пожала я плечами.
– «Иногда»! – саркастически воскликнул он. – Хотя, прости, я понимаю, трудно выворачивать душу наизнанку. У тебя было два брака – и ни в одном ты не нашла удовлетворения, и этот нынешний твой сожитель – тоже не твоя мечта, – с презрением добавил он. – Твоя мечта – я. Таня, ну посмотри мне прямо в глаза!
– Серж, не надо, пожалуйста! – взмолилась я, вырываясь из его рук. – Все не так, не так, не так!
– Таня, он слишком подчинил тебя себе. Ты актриса! А он живет у тебя в квартире, и ты ухаживаешь за ним, как пошлая домохозяйка, даже деньги на машину дала!
– Да что вы все к машине привязались! – крикнула я. – Он мне уже вернул деньги.
Это была чистая правда, тем более что я решительно собиралась опять потратить все накопленные непосильным трудом средства – на занятия дайвингом у берегов прекрасной республики Куба, который, по слухам, весьма недешев.
Серж скептически покачал головой:
– По сути, ты его рабыня.
– Серж, голубчик, я не уйду от него. Я буду рядом с ним всегда, пока смерть не разлучит нас...
– Решительно и бесповоротно?
– Да, да!
– Бедная моя! – прошептал Серж, и – мне совсем не показалось! – его глаза налились слезами. – Что же этот изверг с тобой сделал!
Я хотела ответить ему, что единственное, что сделал со мной Митя, это сделал меня счастливой, но потом поняла – спорить с героем моих школьных лет бесполезно, какая-то странная мысль прочно оккупировала его мозги.
– Я знаю, почему ты так говоришь! – с мстительным видом произнесла я. – Шурочка тебе лапшу на уши навешала – она переврала все факты. Только я не понимаю, какая ей от этого выгода...
– Вот именно! – с сердцем подхватил Серж. – Ей от этого никакой выгоды. Она умная и добрая женщина, она не хочет, чтобы ее друзья из-за каких-то предрассудков ломали себе жизнь.
– Шурочка интриганка!
Он неожиданно засмеялся и прижал меня к себе:
– Милая моя, да ты меня ревнуешь! Брось! У нас с ней все в прошлом.
Бессильное отчаяние захлестнуло меня – я смотрела на этого красивого мужчину с усталым одухотворенным лицом и не понимала, как могла любить его. Теперь, после нашего с ним сближения, он казался мне совершенно другим – чужим, неприятным и даже страшным. Почему именно страшным, я пока еще не понимала до конца, но именно угроза исходила от его упрямого желания владеть мной, от его желания видеть Митю моим мучителем. Вполне обоснованно можно было предположить, что в ближайшее время Серж отправится к Мите и начнет выяснять отношения. А я этого не хотела. Очень не хотела.
У меня было такое чувство, будто я всю жизнь была поклонницей одного киноактера, пересмотревшей все фильмы с его участием, но когда встретила этого человека в реальной жизни, то немедленно охладела к нему. Мельников был неплохим человеком, но чужим мне. Моя душа и мое тело отторгали его.
– Я и не думаю ревновать, – произнесла я с холодной яростью, в очередной раз вырываясь из его объятий. – Я даже жалею, что ты сейчас не с ней... Кстати, расскажи мне, пожалуйста, причину, по которой вы расстались когда-то.
– Она тебе об этом не говорила? – усмехнувшись, поинтересовался Серж. Его ирония относилась явно не ко мне.
– Нет.
– А ты любопытная... Так, говоришь, не ревнуешь?
– Серж, погоди, все это ерунда... – схватилась я за голову. – О чем мы? Ах да! У меня к тебе огромная просьба – я бы не хотела, чтобы вы с Митей выясняли отношения.
– Мы с Митей... – повторил Серж, как-то нехорошо усмехаясь. – Боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу.
Сердце заколотилось у меня как сумасшедшее.
– Что это значит? – грозно спросила я.
– Это значит, что я поговорю с ним непременно.
– А я запрещаю!
– А я люблю тебя! – Он что было сил вцепился мне в предплечья – как тогда, во время занятий любовью.
– Черт! Черт, черт! – взвизгнула я.
– Ага, разобрало тебя! А мне каково, как ты думаешь?! – Он тряс меня, как медведь молодую березку, он был вне себя.
– Ребята, вы спятили? – в приоткрытую дверь заглянул прыщавый юнец. – Всех клиентов распугали! Серега, не лучше ли выяснять отношения в другом месте?
Серж кинул на него невидящий взгляд.
– Идем! – мрачно приказал он мне.
– Никуда я с тобой не пойду! – возмутилась я. – Я тебе уже все сказала.
Я стремительно выскочила из комнатенки, а потом из павильона «Мельников и ТКО».
Я мчалась, расталкивая толпу, Серж дышал мне в затылок.
– Отстань от меня! – прошипела я, стараясь не поднимать особого шума.
– И не подумаю! – мрачно ответил он. – Я не верю, что все могло измениться за один день. Вчера ты мне кофе в постель подавала, а сегодня посылаешь куда подальше...
Мы выскочили из здания рынка, и я, не разбирая дороги, свернула куда-то за угол, чуть не растоптав стайку вьетнамцев с соседней барахолки...
– Таня!
Прохожие наблюдали за нашими гонками с нескрываемым любопытством.
– Ну что ты за мной идешь, что ты идешь?! – прошипела я, плача злыми слезами.
– Ты – моя жизнь, – тихо, отчетливо произнес он.
Я остановилась и посмотрела на него. Это было очень короткое мгновение – когда я хотела броситься ему на шею и взять все свои слова обратно, но оно тут же прошло, подобно смутному воспоминанию о ночном сновидении, которое днем кажется смешной нелепицей.
– Я не оставлю Митю.
– Никогда?
– Никогда.
– «Пока смерть не разлучит нас»? – произнес он с кривой улыбкой.
– Серж, отстань от меня, пока я сама тебя не убила.
– Нет, – спокойно ответил он.
Не помню, кажется, я стукнула его – все кружилось передо мной от гнева и отчаяния. Впрочем, мои кулаки не произвели на него никакого впечатления – он стоял прямо и таким же прямым, неподвижным взглядом смотрел на меня, и в его глазах невозможно было ничего разглядеть – один серо-голубой туман. Я уходила от него и спиной чувствовала его густой, вязкий взгляд.
