ходили по соседним тропинкам, разделенные живой изгородью, аккуратно подстриженной в форме геометрических фигур.
Стефан в такие моменты деликатно уходил писать книгу в свою любимую беседку, изредка отлучаясь для сбора материала.
Правда, не всегда удавалось избавиться от Пиритти с Пироппо, которые, пользуясь каникулами, ходили за старшими друзьями как привязанные. Но ситуацию спасали их хранительницы. Неугомонные Руби и Флави вечно влипали в какие-то истории, и братьям приходилось бежать на выручку юрким ящеркам.
Порой помогал и Стефан, который периодически просил братьев, чтобы они поработали экскурсоводами.
Но в те дни, когда хранительницы были на редкость смирны, а Стефан занимался другими делами, парочкам приходилось мириться с присутствием Пиритти и Пироппо, которые открыто смеялись над их смущением.
Пока друзья наслаждались покоем, правители через день ездили в Валоремию, пытаясь придумать способ уничтожения книг. Они изучили уже все старинные рукописи, хранившиеся в главной сокровищнице, и еще раз убедились, что такого способа нет.
Единственной зацепкой по-прежнему была информация о том, что уничтожить книги могут источники петрамиумов. Правда, и это было не точно. Когда-то давно о такой возможности проговорился кто-то из проводников, а летописцы зафиксировали его признание. Но тогдашние правители не стали это проверять, а просто сожгли книги на костре. Сделали они это из-за зловещего шепота книг, проникавшего сквозь любые защитные чары. Если бы не он, то книги уже давно были бы сброшены в источники Драгомира. Каждый правитель выполнил бы свой долг. Но…
Стоило взять в руки любую из них, как она тут же начинала свое дело. Ни о каком спуске к источнику не могло быть и речи. Правитель просто не дойдет до него. А у книг появится новый проводник, в десятки раз опаснее предыдущих.
А еще оставалась главная книга. У Манибиона нет источника. Что делать с ней и как ее уничтожить, даже если удастся преодолеть шепот книг – неизвестно.
От неразрешимых загадок у правителей ломило в висках и нарастало раздражение.
Но Эссантия ничего не видела. Или не хотела видеть. Она готовилась к финалу поединков.
Финалисты тоже готовились. Они, как и правители, потеряли сон и покой, только по другой причине. Вместе с ними волновались и простые драгомирцы.
Правителей раздражало и это. Мир на грани краха, а тут какие-то развлечения. Зато народ был в восторге, все ждали решающего дня, делясь догадками, что же приготовила Эссантия и будут ли в этом году победители.
И вот этот день настал.
На почетных местах расселись бывшие участники, получившие возможность взглянуть на поединки со стороны, а в центре площади у портала на пьедесталах стояли Аметрин и Эгирин, чьи плащи развевались на ветру.
Эссантия создала праздничную атмосферу, выпустив в небо несколько легких облаков, которые образовали ажурную тень и сделали загадочными лица зрителей. Пронизывая облака, небо заполнили щебечущие птицы и бабочки, похожие на кружевные цветы. Каждая бабочка несла тончайшую ленту, которая развевалась за ней, как шлейф. Воспользовавшись открытием Виоланы, Эссантия выпустила тысячи мыльных пузырей, заполненных блестящей пыльцой, к восторгу малышни, ловившей их руками. Да и взрослые не оставались в стороне. Лопнув такой пузырь, они тут же оказывались покрыты с ног до головы радужными блестками, и вскоре трибуны стали похожи на разноцветные кляксы, пролившиеся на белоснежный холст.
Видя неподдельное счастье драгомирцев, правители старались взять себя в руки и улыбаться, глядя на всеобщее веселье. Но улыбки их казались приклеенными. Напряженные, осунувшиеся, уставшие от бесконечных дум, невзирая на богато украшенные одеяния, они потеряли часть своего неизменного сияния, которое не оставляло их даже в плену у Гиацинта.
Криолина, чувствуя встревоженные взгляды драгомирцев, решила немного разрядить обстановку Она подлетела к мыльному пузырю, направила его к правителям и проткнула, осыпав их легкой пыльцой. Трибуны взревели, глядя на розово-лилового Гелиодора и оранжевого Александрита. Варисциту и Сардеру повезло больше. Они сидели с краю и успели отскочить. Но пока они изумленно смотрели на друзей, покрытых разноцветными блестками, Криолина принесла новый пузырь, и Варисцит с Сардером приобрели приятные глазу оттенки лимона.
– Улыбаемся, – прошипела воздушная правительница. – Мы пугаем людей.
Правители, словно очнувшись, засмеялись и принялись хлопать друг друга по плечам, размазывая краску еще больше.
Драгомирцам понравилось это зрелище! Бурные аплодисменты проводили воздушную правительницу на место. В это время к правителям присоединились и Луна с Сентарией.
Луну посадили между Алексом и Гелиодором. Сзади правительственной трибуны застыл целый отряд молодых воинов в полном боевом облачении. Драгомирцы удивились этому. Ведь правители никогда не нуждались в охране, за исключением темных времен. Но Сардер тут же пустил слух, что воины нужны для торжественного марша в честь победителя поединков. Слух быстро распространился среди зрителей, и тревожный шепот прекратился.
Сентарию посадили между Гелиодором и Варисцитом. Смущенная такой честью, она выпрямила спину и боялась шелохнуться. Вроде бы все предосторожности были выполнены. Но если Эссантии взбредет в голову вновь забрать девушек и включить их в состязание, правители будут бессильны их защитить. Поэтому стараясь не выдать нарастающего напряжения, они невидяще смотрели в центр поля и мечтали, чтобы поединки поскорее закончились, а Луна вновь оказалась в безопасности, за надежными стенами дворца.
Между тем отгремели фанфары и фейерверки, и к Луне вновь подлетела подушечка, несущая свиток. Девушка встала, немного осипшим голосом прочитала приветствие Эссантии и объявила о начале финала.
– Удачи вам, и берегите себя! – добавила она, отложив свиток в сторону, и ласково улыбнулась обоим участникам.
Сентария же бросила с трибуны цветы. Их подхватил ветер и отнес ребятам. Эгирину – белоснежный, Аметрину – огненно-красный. Друзья закрепили цветы в петлицах и, приветственно помахав трибунам, исчезли вместе с постаментами.
Испытания начались.
На поле из земли медленно поднялась стена с сотней дверей. Двери отличались друг от друга формой, цветом и размером. Здесь были обычные прямоугольные, более редкие квадратные, трепетно любимые драгомирцами круглые и даже никогда никем не виданные треугольные.
Двери, выкрашенные в самые немыслимые оттенки, отличались и оформлением. Рядом с массивной дверью, богато украшенной золоченой лепниной, ютилась неприметная дверца, которая могла вести разве что в чулан или подвал.
Даже ручки были разными. На каких-то дверях они отсутствовали вовсе, их еще предстояло найти среди узоров и орнаментов; на других, напротив, были нарочито вычурными и бросались в глаза.
Эссантия сделала все, чтобы запутать участников. Те двери, на которых красовались огромные ручки, открывались внутрь, и ручка тут не требовалась вовсе, достаточно было просто толкнуть. А там, где они скрывались под узорами, дверь открывалась наружу, и без ручки невозможно было проверить, заперта она или нет.
Зрители переглянулись, уважительно
