голову.
- Кажется, кто-то пришел, ваше величество.
Я отпустила ее, а сама встала из ванной и завернулась в пушистое, мягкое полотенце. После ванной Нисия делала мне массаж, и я, разморенная горячей водой и маслами, которые служанка всегда капала в воду, уже предвкушала, как расслаблюсь под ее руками.
Мурлыча, я надела халат, который напоминал во Франкии полноценное платье, только простого кроя, без твердых поясов и воротников. Распустила влажные волосы по плечам и вышла из ванной комнаты.
И по дороге в будуар услышала голос короля. От рокота его голоса мне стало холодно.
- Я доложу, ваше величество, что это срочно, - робко отвечала ему служанка.
И Нисия столкнулась со мной нос к носу, когда я вышла в гостиную.
- Вы сегодня меня преследуете, ваше величество? – спросила я, увидев короля, стоящего ко мне спиной. Генрих повернулся. На мгновение (а может мне показалось?) я увидела удивленное выражение на его лице, но он тут же отвернулся.
- Вы не одеты. Я подожду, пока вы не приведете себя в порядок.
- Ваше величество, я устала и не собираюсь переодеваться.
Я чуть не рассмеялась. Надо же, какой скромник. Вот уж чего от Генриха я не ожидала, так это стыдливости. Или это воспитанность?
Генрих предпочел не поворачиваться.
- Витторино нашел вам секретаря. Я прошу вас примириться с Витторино, он готов, но так горд, что может не сделать первый шаг.
- А моя гордость вас не так волнует, - ядовито заметила я.
- Совсем не волнует. Вы сюда не гордиться приехали. А помочь мне победить, - отрезал король.
- Вообще-то, это не добровольное путешествие, а у нас с вами сделка, - напомнила я.
- Если хотите обрести свободу, вам необходимо подружиться с Витторино, - король чуть повернулся. В профиль он вдруг чем-то напомнил своего отца, и я отступила назад. – И еще вам следовало бы устроить собрание для дам, чтобы перезнакомиться с ними. Жены часто руководят мужьями, вам нужны сторонницы.
- На этом все? – холодно спросила я. Его менторский тон начинал меня раздражать. Хорошее настроение улетучивалось. Те же самые слова можно сказать иначе, без резкого и равнодушного тона, без надменности в лице. И они прозвучат иначе. Хотелось снова заорать, что я не намерена ему подчиняться. Я еле сдерживалась.
- И еще вам надо угомонить леди Сандру, вы же не надеетесь завоевать расположение совета, подложив под него свою фрейлину?
- Да как вы смеете! Сандра лишь кокетничала с ними.
- Как и со мной пыталась, видимо. Вам следует…
- Это вам следует перестать диктовать мне что делать, а чего не делать!!!
Мой вопль, казалось, несколько раз пронесся по комнате, король вдруг резко повернулся ко мне. Я сжала кулаки на случай, если он вздумает меня ударить. Все тело напряглось, готовое к стычке или спору.
- Хорошо, - кивнул Генрих.
Я опешила.
- То есть как это «хорошо»?
- Не хотите, не делайте. Я не собираюсь вас заставлять. Это был совет, леди Эллен, а не приказ. Сожалею, если не так выразился.
Наверно, на моем лице отразилось полное недоумение.
- Простите, что разочаровал. – Он прошелся по комнате, положил ладони на спинку кресла и продолжил, не глядя на меня: - Эллен, я не ваш отец. Если вы до сих пор не поняли, я принял ваши правила игры: мы муж и жена пока идет эта война, после победы я отпускаю вас в другой мир. Я не собираюсь вас ломать и перестраивать под себя.
- Только потому что я ваша жена ненадолго? – с подозрением спросила я. Весь разговор принимал неприятный для меня поворот. Я выглядела капризной, а не восстающей против власти мужа женщиной. Ярость начала сбавлять обороты. Похоже, Генриху были знакомы детали моего противостояния с отцом. Я, наверно, со стороны ему кажусь психованной девицей. Постепенно становилось стыдно.
- Нет. Я не стану творить с вами то, что творил ваш отец, просто потому что не собираюсь перевоспитывать. Оставайтесь собой. Но и мне позвольте быть таким, какой я есть.
- Я, похоже, ошиблась, ваше величество. Простите меня. Отец подавлял меня и говорил, что мой муж будет делать то же самое. Я поставила знак равенства между вами, не узнав вас. Мне неловко, - я опустила голову и совершенно неожиданно для самой себя заплакала, потому что вся горечь детских унижений вдруг всколыхнулась в душе одной удушливой волной.
- Я прекрасно вас понимаю, Эллен. – Голос Генриха вдруг стал… человеческим. Бархатистым, полным чувств. - Мой отец был жесток со своими женами. И я наблюдал за тем, как они ненавидели его и предпочитали смерть жизни с ним. Я не хочу, чтобы моя жена, настоящая или нет, жила в аду и ненавидела меня.
- Значит, стань я женой вашего отца, он не пожалел бы меня. В мои пятнадцать лет…
Генрих отвернулся, опустил голову и долго так стоял, прежде чем ответить. Я видела, что разговор дается ему нелегко. Даже голос выдавал его волнение. Мы коснулись темы болезненной для нас обоих. Еще никогда прежде, даже глядя в глаза друг другу, мы не были так по-страшному откровенны, как теперь, когда стояли далеко, не видя лиц друг друга.
- Я рад, что вы тогда сбежали, - в голосе короля звенела боль. - Вы действительно спасли себя от гибели. С вашим своевольным характером, вы бы не вынесли и недели с моим отцом.
- Подождите-ка… но жены короля Карла умирали из-за болезни и родов…
- Официальная версия, - сухо откликнулся Генрих. – Моя мать вскрыла себе вены, а четвертая жена повесилась, когда отец пришел к ней вскоре после родов и, несмотря на ее просьбы и слезы, исполнил… свой долг.
Мороз пробежал у меня по коже.
- А вы…
- А я… наследный принц, - горько прозвучал ответ. - И в те моменты, когда мой отец оставался без жены, он принимался за воспитание сына. В основном, через наказание.
Так мы с ним оба пострадавшие стороны… я-то думала, он мерзавец и сухарь, а оказалось, что Генрих научился прятать свои истинные чувства за маской равнодушия из-за деспотического отца.
- Мне очень жаль… Я не знала… - я сделала к нему шаг. Не знаю, что я хотела: подойти ли поближе или даже положить руку ему на плечо, но он повернулся и смерил меня одним из своих равнодушных и холодных
