Но Джорджина не питала иллюзий. Она была уверена, что Берти еще что-то предпримет в связи с этим. Поэтому, спеша в гостиную еще за несколько минут до назначенного времени, Джорджина решительно была настроена дать своему жениху то удовлетворение, которое он, без сомнения, заслуживал. Какое именно удовлетворение она собиралась ему дать, Джорджина еще точно не знала, но совершенно точно была готова попросить прощения и самым покорным образом, если это только могло поправить случившееся.
Когда невозмутимый дворецкий объявил о прибытии лорда Портлендского, она собрала всю свою храбрость и встала, чтобы приветствовать маркиза, стараясь не опускать глаза вниз, как провинившаяся школьница.
Она смотрела прямо на него, в то время как он уверенно шагал к ней по ковру. Она была рада, что у маркиза вовсе не такой вид, будто он сейчас собирается кричать на нее.
— Милорд, — начала она робко. — То есть, я хотела сказать, Берти…
— Добрый день, моя дорогая, — прервал он, останавливаясь рядом и глядя на нее своими холодными серыми глазами. — Ты выглядишь сегодня очаровательно, как всегда, Джорджина. Просто бесподобно. Это платье мне особенно нравится.
— Да, я знаю, — пробормотала она, совершенно обескураженная его неожиданным комплиментом.
— Ах так! Ты это знаешь, шалунья? — сказал он, беря ее безвольную руку и поднося к своим губам. — Хочешь мне подсластить?
И он улыбнулся сладко и нежно. Эта любящая улыбка снимала даже намек на осуждение, если таковой и имелся в его словах.
И это его улыбка так подействовала на нее.
— О, Берти, — всхлипнула Джорджина, не в силах справиться с волной эмоций, которые грозили захлестнуть ее. — О, Берти, я чувствую себя так ужасно. Я даже не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня.
Она посмотрела на него заплаканными глазами.
— Я уже простил, любовь моя, так что не мучай себя.
Он снова улыбнулся ей, и Джорджина знала, что он говорит правду. У него не было намерения попрекать Джорджину за ее поведение. И, по какой-то необъяснимой причине, она почувствовала себя еще более несчастной. Слезы так и заструились у нее по щекам.
— Что с тобой, моя дорогая? — спросил маркиз, вынимая из кармана чистый платок и подавая ей. — У тебя сегодня глаза на мокром месте. Но, должен тебе сказать, Джорджина, что в слезах ты выглядишь столь же очаровательно, как и когда ты улыбаешься, любовь моя. Хотя, надо сознаться, я предпочитаю, чтобы на твоем Лице всегда цвела улыбка.
От этих слов Джорджина улыбнулась, спрашивая себя, чем она заслужила такую его доброту.
— О, Берти, — вздохнула она, вытирая платком мокрые щеки. — Ты слишком великодушен. А я вела себя ужасно плохо. Я не знаю, как это получилось, правда я не знаю. Наверное, это глупо звучит, но я ничего не могу с этим поделать, Берти.
— Я знаю, сладкая моя, я знаю. — Он посмотрел на нее молча, а затем мягко спросил: — Майор принуждал тебя, быть может? Увидев тебя, стоящую в лунном свете, ни один мужчина не выдержал бы.
— О нет! Это было совсем не то, — ответила она, вспоминая, как это случилось. — Было так жарко, ты знаешь. И я пыталась снять свою маску, но лента запуталась у меня в волосах. И вдруг он подошел сзади и помог мне снять маску. Он назвал меня Титанией, и я сказала, что он не похож на Оберона, и его это рассмешило. Тут я засомневалась, а он сказал, что он осел, который пришел в Лондон увидеть королеву. И я узнала его. Это был Джек Хемптон…
Она замолчала. Воспоминания прошлой ночи обрушились на нее.
— А потом?
Она глянула на бесстрастное лицо лорда Портлендского.
— Он, конечно же, ошибся, — сказала она. — Это кот, а не осел пришел в Лондон повидаться с королевой. Я ему так это и сказала. А он ответил, что теперь это не имеет значения, что он хочет…
— Чего он хочет, дорогая?
Она смутилась и проговорила, не глядя на него:
— Он вдруг поцеловал меня. Я не ожидала, что он будет целовать меня. А потом было уже слишком поздно… И затем… О, Берти! Меня, наверное, околдовала луна, или еще что-то, но я не могла сопротивляться. Я знаю, что это очень нехорошо с моей стороны, и ты можешь меня презирать. И я, конечно, пойму, если ты решишь меня бросить как развратную и недостойную тебя женщину. Уверяю, я пойму!
Он молчал так долго, что Джорджина наконец подняла глаза. Все это время она нервно дергала кольцо с изумрудом на своем пальце. Маркиз смотрел на нее очень странно, и его губы скривились в самую печальную улыбку, которую Джорджина когда-либо видела на его лице.
— Это то, чего ты хочешь, моя дорогая?
Секунду она не могла понять значения его вопроса. А когда поняла, почувствовала сильнейший укол совести. Берти сам предлагал путь к отступлению, но едва только этот факт коснулся ее сознания, как она тут же отбросила такое решение. Выбор должен принадлежать ему, и она готова была подчиниться. Даже если это означало навсегда распрощаться с Джеком Хемптоном.
— Как я могу этого хотеть, Берти? — пробормотала она еле слышно.
— Именно об этом я тебя и спрашиваю, Джорджина. И, пожалуйста, ответь мне прямо, любовь моя, ты хочешь разорвать нашу помолвку?
Джорджину околдовывал его холодный взгляд.
Берти хотел услышать правду. Так он сказал. Но что было правдой, думала Джорджина. Она желала бы честно заявить, что у нее нет и намерений разрывать их помолвку, но это было не совсем правдой.
Да, Джорджину мучили сомнения по поводу того, что ее силой заставляют выходить замуж. Хотя, надо признать, что, пока майор Хемптон не объявился в городе, она была вполне довольна своей судьбой.
А что если Берти тоже сомневается?
Что если он сам хочет разорвать помолвку, но не может это сделать, будучи истинным джентльменом? Над этой идеей она серьезно задумалась. Прошло несколько секунд, прежде чем Джорджина ответила.
— Только если вы этого хотите, милорд, — сказала она, глядя на него в упор. — Я должна признать, что дала вам более чем достаточно поводов, чтобы вы хотели разорвать нашу помолвку. Мое поведение непростительно, и мне действительно очень жаль. Поэтому, если вы так сделаете, у вас есть все права…
— Ты не ответила на мой вопрос, Джорджина, — мягко перебил он. — Чего хочешь ты, моя дорогая?
— Я и так принесла тебе одни страдания, Берти, и…
— Пожалуйста, ответь мне на вопрос, любовь моя.
— Ничего уже невозможно отменить, Берти, — прошептала она отчаянно. — Все приготовления…
— Забудь о них, — прервал ее лорд Портлендский. Джорджина посмотрела на него и нервно рассмеялась.
— В самом деле, Берти, разве можно так говорить! После всех маминых хлопот… Да и папа просто взбесится, ты же знаешь…
