Я склонила голову набок, разглядывая мужчину. Его боль была искренней, или же он превосходный актер, из тех, что заставляет не только других поверить в то, что говорит, но и себя.
- Если вы так заботитесь о своей жене, зачем же привели в дом эту девку? Ниночку? Зачем лицемерите?..
- Я не собираюсь перед вами отчитываться. Мало того, что из-за вас я поссорился с другом, так вы теперь еще и влезли между мной и Софи! Да вы хоть знаете, что вас терпят в этом доме только благодаря поручительству Кысея?
- Вот как... - протянула я. - А из-за чего вы с ним поссорились, позвольте полюбопытствовать?
- Потому что вы его окрутили, нашептали гадости, отравили своим ядом. Он потребовал, чтобы я избавился от бедного ребенка, от Ниночки, обвиняя меня невесть в чем.
- Как мило, - я не смогла сдержать довольной улыбки. - Только вы не правы. Я не окрутила вашего друга. Пока еще нет. Но преуспею в этом, не сомневайтесь. Что же касается вашего предложения заплатить. Оно очень заманчивое, но что заставляет вас думать, что я шарлатанка? Я довольно состоятельна, своей выгоды никогда не упущу, но я дорожу своей репутацией. Прежде чем обвинять, вам следовало хотя бы навести обо мне справки. Я останусь в этом доме и позабочусь о вашей жене, хотите вы того или нет. А вот то, что вы не удосужились разузнать о девице, которую притащили в дом, свидетельствует не в вашу пользу. У нее дурная кровь и испорченная душа. Надеюсь, вы не успели с ней... Потому что Кысей поставил свою честь, уверяя меня в вашей верности жене...
Эмиль пробормотал мне вслед приглушенные ругательства и снова взялся за клинок. Манекен дрожал и грозил развалиться под его яростными атаками. А мне подумалось, что возможно он и не изменяет жене, выплескивая нерастраченную силу в изнуряющих тренировках.
- Госпожа Хризштайн, - вдруг окликнул он меня. Я обернулась. - Если у вас получится... Если вы вылечите Софи, я ... принесу самые искренние извинения... Я заплачу любые...
- Господин Бурже, а позвольте еще спросить. Когда вы впервые поняли, что влюблены в Софи? Как это было?
Эмиль опешил, но потом грустно улыбнулся, его лицо просветлело, а взгляд затуманился. Он вспоминал, а не выдумывал.
- Когда подарил ей Зарю, крупный розовый топаз. Это единственная семейная реликвия, уцелевшая и не проданная моей семьей. Он перешел ко мне после смерти прабабки, и я подарил его жене. Хоть что-то смог подарить... До сих пор помню, как Софи впервые увидела его. Она даже на меня так влюблённо не смотрела, как на этот камень... Очарованная его блеском, она разговаривала с ним, ничего не видя вокруг и словно признаваясь ему в любви... Вы даже представить не можете, насколько она была прекрасна...
Экономку я нашла на кухне. Она удобно устроилась с чашкой чая. В очаге булькал грибной суп, наполняя дразнящими ароматами весь дом.
- Как вкусно пахнет. Будьте добры, приготовьте мне чай. Выпью вместе с вами.
Эжени сурово взглянула на меня и поджала тонкие губы.
- Не хотите? - притворно расстроилась я. - Жаль. Впрочем, я не гордая.
Я отобрала у опешившей экономки ее чашку и с удовольствием отхлебнула горячего чая, с досадой чувствуя, что клятая сырость с моря делает холодную осеннюю погоду еще отвратительней. Ныли кости в местах давно забытых переломов, а еще начинало опять ломить виски. Кажется, скоро будет новый приступ.
Экономка резко отодвинула стул и достала себе новую чашку.
- Эжени, расскажите мне про Эмиля и Софи, - попросила я. - Я могу быть вам неприятна, но сейчас только я могу спасти вашу хозяйку.
Женщина вздрогнула и уронила чашку на пол. Я смотрела, как она собирает осколки, и терпеливо ждала ее ответа.
- Что вы хотите знать?
- Вы же с Софи с рождения, правильно я понимаю? Объясните мне, как получилось, что она вышла замуж за Эмиля. Они же настолько разные, что оторопь берет. Куда смотрели ее родители? Почему не запретили? Или почему хотя бы не составили брачный контракт?
Экономка долго молчала, я даже решила, что она опять замкнулась.
- Софи и Эмиль обвенчались тайком от родителей. Я знала, что она влюбилась в него, я даже подслушала, что она собирается с ним сбежать. Хотела ее остановить.
- Почему же не сделали?
- Мне казалось, что Эмиль не любит Софи. Я собиралась рассказать господам Лисен, что их дочь... Но меня отговорил Кысей.
- Вот как...
- Даже не отговорил, он просто сказал... Сказал, что если помешаю Софи, то она будет страдать и никогда мне этого не простит. А я так боялась потерять свою девочку, что... Вместо того чтобы помешать, я им помогла. Я была на венчании и сама повела мою девочку к алтарю, как если бы была ей матерью...
- Как мило. А подсказать своей деточке, что надо составить брачный контракт, на это у вас ума не хватило? - довольно резко спросила я, но она проигнорировала мой вопрос.
- Господин Тиффано сам их венчал. Он же и помог потом справиться с гневом родителей. Это стало самым громким столичным скандалом.
- Вот как? Этот злыдень и здесь успел отличиться... - пробормотала я про себя, но экономка меня услышала.
- Не говорите дурного о господине Тиффано. Если бы он не попросил, я бы даже разговаривать с вами не стала.
- Дался вам всем этот святоша!
- Господа Лисен приняли брак своей дочери только благодаря его заступничеству. Они очень набожны, поэтому заступничество господина Тиффано, а потом и вмешательство отца Георга примирило их с выбором Софи. А вот семья господина Эмиля... Для них нет ничего святого, на уме только деньги и связи! А бедная девочка так старалась им понравиться... - в сердцах закончила экономка.
- Но вы же сами сказали, что Эмиль не любит Софи?.. - мне было интересно мнение женщины, поскольку она наверняка знала все, что происходило в доме. Если Эмиль изменял жене, то экономка должна была догадываться. Такое не так просто скрыть.
- Я ошибалась, - улыбнулась Эжени. - Молодой господин действительно поначалу был холоден и... Но потом Софи растопила его сердце. Я боялась, что она забудет свою старую кормилицу и уедет жить к Эмилю, но он сам предложил мне переехать к ним. Они были счастливы... До тех пор, пока не случилось это несчастье с лошадью... Никогда не прощу себе, что не отговорила мою девочку. Но Софи так хотела соответствовать образу жены вельможи, хотела научиться ездить верхом, словно аристократка, чтобы не опозорить Эмиля на охоте у вояга...
Горечь в голосе экономке подсказала мне, что она была в курсе состояния Софи.
- Вы знали, что Софи потеряла ребенка?
Экономка взглянула на меня с суеверным страхом.
- Откуда вам известно?..
- Очевидно, господин Тиффано забыл вам рассказать о некоторых моих способностях. От меня ничего не укроется... А иначе как бы я смогла видеть проклятия?.. - припугнула я Эжени.
Она начала нервно протирать полотенцем и без того чистую столешницу.
- Бедная девочка так страдала. Никаких сил не было на нее смотреть. А потом ей стало плохо с руками. Как будто мало ей было потерять дитя, так еще и эта напасть... Это правда проклятие? - экономка смотрела на меня с испугом и робкой надеждой. - Господин Тиффано сказал, что вы можете помочь...
- Если бы ребенок родился, ваши обязанности в доме поменялись бы? - ушла я от ответа.
Экономка задумалась, потом ее лицо неожиданно помолодело и смягчилось.
- Я не знаю... Наверное да, я бы стала о ней заботиться, нашла бы самую лучшую кормилицу, пылинки бы сдувала...
- О ней?
- О, я убеждена, что это была бы девочка, - с глупой уверенностью заявила экономка. - За младенцами нужен глаз да глаз. Куда бедняжке Софи самой справиться, а вот я бы...
Похоже, заботы о нерожденном ребенке полностью захватили женщину.
- В доме травили крыс? - перебила я ее розовые мечты.
- Крыс? - переспросила экономка, возвращаясь с небес на землю. - А почему вы тоже спрашиваете?
- А кто еще спрашивал?
- Лекарь Гиршем. Она интересовалась, когда ее вызвал Эмиль. Молодой госпоже стало плохо, она так маялась с животом.
