Первым директором школы назначили Леонида Николаевича Шадрина, его сменил Гаврила Лаврентьевич Лаврентьев. Это легендарная личность, его называли героем Гражданской войны. Был он без одной ноги, говорили, что его расстреливали белогвардейцы, но он, тяжело раненный, выжил. Ребята его очень уважали и побаивались за крутой нрав. «На уроках Лаврентьева был строгий порядок, – вспоминает Виктор Викторович Молодцов. – Если только где-то начались разговоры, Лаврентьев клал костыль на стол, и воцарялась мертвая тишина».
В целом преподавательский состав школы был очень сильным – многие учителя одновременно работали в Политехническом институте. А одним из преподавателей музыки служил пианист-тапер из находившегося неподалеку кинотеатра «Миниатюр». По воспоминаниям Веры Арсеньевны Суровой, уроки математики вели Варвара Александровна Вульф и Анна Александровна Ковчегова, рисования – Лидия Александровна Смирнова. Учительницей младших классов была польская гражданка Надежда Ивановна Ленгер.
…Петербуржец Владлен Сергеевич Красновидов закончил школу в июне 1941 года. Как говорится, «завтра была война». И это действительно так. Выпускной вечер в школе в Лесном состоялся за несколько дней до начала войны. С тех пор прошло уже больше шестидесяти лет, но Владлен Сергеевич и сегодня помнит своих любимых преподавателей. «Учителя у нас были все блестящие, – говорит он. – Очень хорошо преподавали предметы, многих знаний нам хватило потом на всю жизнь».
Особенно запомнился бывшим школьникам учитель биологии Григорий Павлович Гроденский – очень яркая личность, дети уважали и любили его. Кроме биологии, он занимался журналистикой – печатался в ленинградских газетах. Многим запомнилась его заметка в «Ленинградской правде», появившаяся буквально через неделю после начала войны. Называлась она «Самая крепкая стена».
Учитель биологии Г.П. Гроденский. Фото 1939 года (из личного архива С.П. Николаевой)
Во время войны Гроденский работал в одной из дивизионных газет на Ленинградском фронте, а после войны трудился редактором в «Детгизе». Среди книг, отредактированных Гроденским, было немало произведений Виталия Бианки. По словам дочери писателя, Елены Витальевны Бианки, ее отца связывали с Григорием Гроденским дружеские отношения. Кроме того, из-под пера Гроденского вышло не меньше десятка собственных книг, в том числе посвященных Волго-Балту, Волго-Дону, Ильменскому заповеднику, а также критико-биографические очерки о Виталии Бианки и Евгении Чарушине.
Учитель математики Александр Иосифович Чубанов преподавал в Политехническом институте, а учительница литературы Вера Владимировна Утробина – выпускница Смольного института благородных девиц. «В школе работало много кружков, – вспоминает Владлен Красновидов. – Помню, приходил в школу Михаил Ботвинник, играл с ребятами в шахматы. Побывал у нас и один из „папанинцев“ – рассказывал о знаменитой эпопее».
По словам Галины Николаевны Есиновской, в школе ощущалось лидерство мальчиков, чьи родители работали в Политехническом институте. «Они составляли ядро школы, – вспоминает она. – Девочки разных классов тоже объединялись, но меньше. Многие были знакомы домами, ходили в кружки в Клуб ученых».
Удивительно, что сегодня, по прошествии уже более чем шестидесяти лет, выпускники той школы с особым трепетом и трогательностью вспоминают об учебе в тех школьных стенах.
В годы войны в здании школы разместился госпиталь, а в 1946 году здание занял только что созданный ВНИИ телевидения. «Институт Телевидения все разрастался и разрастался, – сетовала впоследствии Галина Есиновская, – строились все новые и новые корпуса, и здание школы оказалось как бы замурованным и невидимым снаружи. Воздвигли огромную ограду, окончательно вырубили все сосны, и от великого их множества осталось всего только три…»
В 1937 году открылась своя школа-семилетка (под № 111) в Гражданке, а в 1938 году неподалеку появилась еще одна школа – на Большой Спасской улице, под № 121 (впоследствии – № 514). Автором проекта стал уже известный нам архитектор A.C. Никольский. Современный адрес – пр. Непокоренных, дом № 12. Торжественное открытие школы состоялось 3 ноября 1938 года, за несколько дней до 21-й годовщины Октябрьской революции.
* * *
Не обошли Лесной, к сожалению, сталинское беззаконие и произвол. Вскоре после убийства С.М. Кирова, весной 1935 года, многие лесновские жители из «бывших» стали жертвами акции «бывшие люди», когда из Ленинграда выселялись представители «непролетарских классов» и члены их семей. Они попали в «черный список» как «социально неблагонадежные».
Эти события навсегда запечатлелись в памяти многих лесновских старожилов. В марте 1935 года отправили в ссылку в Астрахань семью купца Сергея Варламовича Резцова. По воспоминаниям внука купца Резцова – Петра Николаевича Заботкина, этому предшествовал ночной обыск и предписание – выехать в пятидневный срок. Формулировка – «социально неблагонадежный». В ссылке каждую неделю требовалось отмечаться в НКВД. Однако Резцовым после подачи кассационной жалобы удалось вернуться обратно. Но их жилье уже заняли – пришлось разместиться вчетвером в крошечной девятиметровой комнате.
С Новой улицы выслали семью бывшего банкира Михаила Аггеевича Викторова, включая дочь Ольгу Михайлову и двух детей – Лену и Николая. Потом дошли известия, что они оказались где-то на Волге, где старшие Викторовы вскоре умерли от голода. Впрочем, говорили об этом шепотом, да и высказывать вслух сочувствие семье Викторовых никто не отваживался…
Характерный эпизод – в воспоминаниях Евгения Шапилова, его тетушка жила в квартире № 3 дома № 10-а по Малой Объездной улице. Соседнюю квартиру, под № 2, занимал в 1930-х годах родственник Г.Е. Зиновьева – когда-то соратника Ленина, впоследствии видного партийного функционера и лидера ленинградской партийной организации, деятеля внутрипартийной оппозиции. Звали квартиранта Абрам Григорьевич, вместе с ним жили его жена и дочь Лидочка.
«Статный мужчина с пышными усами в полувоенном френче, в галифе и офицерских хромовых сапогах часто прогуливался с важным видом по двору, – вспоминает Евгений Шапилов. – Мальчишки, проходившие мимо нашего дома, замирая от восторга, восклицали: „Буденный! Смотрите, Буденный“. Лидочка любила верховодить соседскими мальчишками и устраивать концерты самодеятельности. В одну из ночей вся семья Абрама Григорьевича исчезла, и тогда не надо было никому объяснять куда…»
В годы блокады
Дыханием войны в Лесном, как, впрочем, и во всем Ленинграде, повеяло в конце 1939 года, когда по Старо-Парголовскому проспекту проходили войска в направлении Карельского перешейка – на советско-финскую войну, короткую и необычайно жестокую, справедливо названную Александром Твардовским «незнаменитой». На 105 дней войны Ленинград стал военным, прифронтовым городом. Привычная мирная жизнь нарушилась. Горожанам пришлось столкнуться со многими трудностями. Главное, что сразу же ощутили жители города, – начались перебои с продовольствием. Резко подскочили цены, появились очереди за продуктами, стал ощущаться недостаток то в одном, то в другом.
Одним из знаков военного времени стал введенный в Ленинграде режим светомаскировки – полного затемнения в темное время суток. Многие жители обзавелись маленькими фонариками. Темнотой в городе сразу же воспользовался криминальный мир и хулиганы, вечером выходить на улицы стало страшно и опасно.
В Лесном часто слышалась стрельба из дальнобойных орудий. Жители жадно ловили любые сообщения с фронта, на улицах возле репродукторов, во время последних известий, выстраивались толпы народа. По утрам моментально раскупались газеты. Когда война закончилась, в Ленинграде вздохнули с облегчением. Как оказалось, ненадолго…
Тяжелым испытанием стала для лесновцев ленинградская блокада. Жители Лесного в полной мере разделили судьбу блокадного города. Район подвергался жестоким обстрелам и бомбежкам, особенно парк Лесотехнической академии. По некоторым данным, под зданием академии будто бы находился военный бункер, в котором размещался запасной штаб Ленинградского военного округа.
Уникальные и нигде еще не опубликованные дневниковые воспоминания о блокадных днях в Лесном оставила Галина Карловна Зимницкая, прожившая всю блокаду в доме напротив железнодорожной станции «Ланская».
«Сегодня была ужасная бомбежка! – записала она 19 сентября 1941 года. – Был ясный солнечный день, прозрачный и теплый. Я видела, как из трамваев, остановившихся по тревоге, выходили люди и скрывались в Лесотехническом парке. Вскоре улица опустела. И тут началось… Вскоре стало известно, что много бомб попало в парк, где укрывались люди. В окно было видно, как подъезжали одна за другой „Скорые помощи“ и увозили раненых. Еще подъезжали грузовики, в них складывали убитых… Удивительно, что почти все бомбы были сброшены в парк».
