поняли… Вы сможете записать интервью только на следующей неделе – или даже через неделю.
– Подождите-ка. Разве мы не договорились?.. Я собиралась к вам завтра к трем часам. Почему вы решили все отменить? – резко спросила Исрун.
Лаура не нашлась с ответом, поэтому Исрун продолжила, не сбавляя напора:
– У Мартейнна есть что скрывать? Может, в связи с делом Снорри Этлертссона? А я думала, что он не имеет к этому отношения. Но вы наталкиваете меня на мысль, что я была не права, Лаура.
– Нет, ему нечего скрывать. Абсолютно, – проговорила Лаура. – Простите за недопонимание. Я устрою вашу с ним встречу, как мы и согласовали. Завтра в три часа.
Исрун даже удивилась, как просто все получилось. Можно было не сомневаться, что в данный момент Лаура находилась не в лучшей форме.
– Значит, в три. Договорились.
36
Вечерний выпуск новостей должен был вот-вот выйти в эфир, когда Исрун вспомнила о том, что так и не съездила к Никюлаусу за тем самым пакетом. Вообще-то, она и не обещала, что заедет, но ей не хотелось разочаровывать старика.
Кроме того, она приняла приглашение отца поужинать у него дома сразу после работы, хотя «ужин» – это, наверное, слишком громко сказано. Исрун прекрасно знала, что повар из отца не ахти какой, так что ее, скорее всего, ждала пицца из соседней забегаловки или кура-гриль из супермаркета. Кура будет подана целиком, с самым простым гарниром в виде картошки фри и кетчупа. Но Исрун удовольствуется и этим, – главное, она снова окунется в уже подзабытую атмосферу их прежней жизни. Ужинать они будут непременно перед телевизором, и, может, ей даже удастся расслабиться после тяжелой недели.
Единственный способ не разочаровать ни отца, ни Никюлауса заключался в том, чтобы разочаровать Ивара, но по этому поводу никаких угрызений совести Исрун не испытывала. Она бодрым шагом подошла к Ивару, который, комфортно развалившись в кресле выпускающего редактора, сосредоточенно просматривал сводку новостей.
– Я должна уехать, – обратилась к нему Исрун.
– И пропустить брифинг?
Она кивнула, полагая, что ничего существенного на этом брифинге по итогам дня все равно обсуждаться не будет, хотя присутствие на нем было чуть ли не обязательным.
– Если что, введешь меня в курс дела завтра утром.
Ивар фыркнул и, недовольно отвернувшись, заявил:
– Завтра и послезавтра у меня выходные. Выпускающим редактором будет твоя подружка Мария, так что с ней все и обсудишь. Поезжай, если должна.
С этими словами он опять погрузился в сводку новостей, а Исрун даже не пришлось воспользоваться заготовленной для него ложью.
Пряча улыбку, она поспешила ретироваться, пока Ивар не передумал.
Никюлаус тоже смотрел новости в вестибюле, когда приехала Исрун. Увидев ее, он улыбнулся и тяжело поднялся с дивана.
– Здравствуйте, – поприветствовал он гостью. – Только что видел вас в новостях. Правда, почти ничего не расслышал, но вы наверняка говорили что-то заслуживающее внимания, – усмехнулся он и жестом показал Исрун, где находится его комната.
Опираясь на трость, он последовал за ней медленно, но вполне уверенно.
Пакет лежал на стуле возле кровати. Опустившись на нее, Никюлаус выдохнул:
– Простите. Путь недалекий, но слегка утомительный.
Немного помолчав, он продолжил:
– В общем, здесь бумаги Мариуса. Может, найдете среди них что-нибудь интересное. Он был не большим любителем всякой писанины, так что и коллекция тут не ахти какая обширная – Мариус хранил только то, что казалось ему важным: старые банковские книжки, письма и все такое прочее.
Склонившись к Никюлаусу, Исрун громко и четко проговорила:
– А вы уже эти бумаги просмотрели? Должна ли я обратить на что-то особое внимание?
– Да, я вчера вечером их почитал. Раньше все как-то повода не было. Это его документы, так что меня они совсем не касаются. Слух-то вот подводит, а зрение у меня пока вроде ничего – сам удивляюсь, – объяснил он.
– Это хорошо, – заметила Исрун, лишь бы что-нибудь сказать.
– Ну не знаю. Честно говоря, тут я бы с Богом поторговался.
Лицо Исрун приняло удивленное выражение.
– Тогда я смог бы по-прежнему наслаждаться музыкой, понимаете? Все, что мне было нужно увидеть на моем веку, я уже увидел. А вот то, что я больше не могу слушать симфонии, очень досадно. – Никюлаус уныло покачал головой. – Но хватит об этом. Я там нашел одно письмо, которое может показаться вам любопытным. Но вы все-таки весь пакет возьмите – подержите у себя несколько дней, почитайте на досуге, а потом обратно привезете.
Исрун кивнула.
Никюлаус достал из пакета документ, который лежал на самом верху, и протянул его Исрун. Это было письмо, датированное 1950 годом и адресованное Мариусу Кнутссону его свояком Гвюдмюндюром. Почерк у последнего был твердый и четкий.
Исрун начала читать, в то время как Никюлаус продолжал:
– Письмо было послано, когда у Мариуса и Йоурюнн только-только родился сын. Гвюдмюндюр и Гвюдфинна, очевидно, узнали о том, что ребенка собираются отдать на усыновление. Сестры ведь наверняка поддерживали связь, и Йоурюнн сообщила об этом Гвюдфинне. В письме Гвюдмюндюр предлагает отдать мальчика ему. В те времена такие вопросы решались между мужьями, поэтому Гвюдмюндюр и написал это письмо Мариусу. Ну а больше там ничего интересного нет – только местные новости, о природе да о погоде. Об усыновлении он лишь в самом конце упоминает. Но из этого, разумеется, ничего не вышло – мальчика усыновили какие-то чужие люди, как я вам и рассказывал. Однако я даже не догадывался, что Гвюдмюндюр с Гвюдфинной готовы были взять ребенка себе. – Откашлявшись, Никюлаус добавил: – Как бы то ни было, это лишь подтверждает то, что я всегда знал: по сути своей Гвюдмюндюр был человек великодушный, готовый в любой момент помочь ближнему. Он ведь и работу для Мариуса на севере подыскал. – Старик улыбнулся.
– А Гвюдфинна что за человек была? – спросила Исрун.
– Они с мужем были одного поля ягоды. Гвюдфинна тоже обладала решительным характером, любила добиваться своего. Наверно, и властной ее можно было назвать, и даже завистливой. Такое у меня сложилось о ней впечатление. Думаю, она, конечно, предпочла бы жить в Рейкьявике, чем в той глуши, но, с другой стороны, она и там ни в чем не нуждалась.
– А скажите мне такую вещь напоследок, – обратилась к нему Исрун. – Вам не кажется вероятным, что смерть Йоурюнн не была результатом самоубийства или несчастного случая?
Никюлаус призадумался:
– Трудно сказать. Думаю, вряд ли.
– В таких обстоятельствах подозрение часто падает на супруга, а вы вашего брата хорошо знали. Заранее прошу прощения за не совсем деликатный вопрос. Не считаете ли вы, что ваш брат был
