Девственно чистый фрейм, только строчка с датой регистрации — январь 2003 года. Внизу пометка, в виде символа Синдиката, означающая, что хозяин аккаунта прошел проверку на подлинность. Короче, надежный.
«Разрешить соединение?
Да/Нет».
«Да».
— Доброго здравия тебе, чувачок.
Голос, прозвучавший в наушниках, был до отвращения искусственным. Там, на другом конце соединения пользователь даже не удосужился покопаться в настройках, оставив генерацию голоса по умолчанию.
Лекс поморщился, но все же ответил:
— Спасибо.
Короткая пауза. Видимо, подразумевалось, что Лекс проявит вежливость и пожелает что-нибудь доброе в ответ.
Черта с два. В четыре часа ночи вежливость спит и видит красивые сны, в отличие от хозяина, вынужденного торчать в сети.
— Как жизнь-здоровье, семья-дети?
— Чего тебе надо, Бад?
— Неправильная постановка вопроса. Не мне надо, а тебе.
— Хорошо, что надо мне? — устало спросил Лекс.
— Слава, богатство, власть, вечная молодость, нужное подчеркнуть.
— Свободы в списке не наблюдается? От звонков в четыре утра, например.
— Ох… Извини, чувачок, забыл посмотреть, где ты сейчас находишься. Ты что, все еще в Штатах?
— Да, все еще в Штатах.
— Насчет свободы… в нашем мире никто не может быть абсолютно свободным. Так что предлагаю тебе остановиться на богатстве, тем более что… — Бад сделал многозначительную паузу.
— Тем более что? — раздраженно спросил Лекс.
— Я слышал, ты немного поиздержался в последнее время, нет?
Странный звук, который издал голос ретранслятора, по всей видимости, был смешком.
— Хорошо, я знаю. Ты заплатил семь миллионов за контракт с дашнаками, что составляло чуть больше, чем половину всех твоих сбережений. Плюс покупка в прошлом месяце квартиры на Остоженке, плюс дизайнерский ремонт, который ты начал делать на прошлой неделе… и, конечно же, твоя вчерашняя адская серия с удвоением на черное… Не много ли расходов?
Лекс поймал себя на мысли, что очень неприятно разговаривать с человеком, который знает про тебя все, или почти все.
То, что сказал Бад, было правдой. И квартира, и ремонт, и вчерашняя пьянка, закончившаяся в казино гостиницы, где он решил проверить теорию вероятности и шесть раз подряд ставил на черное, каждый раз удваивая количество фишек.
Семь раз подряд выпало красное. Это происходило на столе с максимальными ставками, так что вечер закончился потерей почти трехсот тысяч долларов.
Но не столько жалко денег (с потерей еще вчера смирился), а сколько бесит тот факт, что об этом уже есть информация в базах Синдиката.
Лекс так и представил Бада, сидящего сейчас где-то в офисе в Москве, и лениво просматривающего страничку с информацией о Лексе. Когда и по какой цене купил квартиру, когда и сколько проиграл денег, когда и как сильно пукнул… чертовы всезнающие ублюдки.
— …Я не хочу сказать, что ты на мели, но мне кажется, что ты сейчас нуждаешься в работе.
В работе Лекс нуждался. Но не из-за денег. Точнее, не совсем из-за денег. Просто потому, что надо было чем-то заняться. Деньги? Деньги еще есть. Он их и тратил с таким ожесточением, чтобы, когда они закончились, появился хоть какой-нибудь смысл, хоть какая-то цель.
Хотя, конечно, деньги лишними не бывают, это факт. По крайней мере, если они в достаточном количестве, можно проверять теорию вероятности.
— Ладно, давай ближе к делу, — буркнул Лекс.
— В общем, есть люди, которым нужен компьютерный вирус.
Если точнее, им нужен червь. Если быть еще точнее, им нужен червь, руткит которого будет действовать на уровне логических контроллеров. Ты понимаешь, о чем идет речь?
— Понимаю. Вирус второго поколения, — скептически хмыкнул Лекс. — Это который поражает не программы, а железо. Ты хоть представляешь, сколько времени придется работать над таким вирусом?
— Чувачок, я не знаю, второго он поколения или десятого, но я знаю главное — люди платят за это хорошие деньги, поэтому я сейчас говорю с тобой.
— Насколько хорошие?
— Думаю, сумма покроет с лихвой твои затраты на дашнаков, — Бад помолчал немного. — Кстати, и не жалко тебе было столько денег отдавать? По-моему, гораздо проще дождаться, пока твой дружок всплывет на поверхность, а затем нанять обычного киллера…
— Хочу, чтобы этот ублюдок ни одной минуты не чувствовал себя в безопасности. А что за люди заказывают червя? Какие сроки? Что этот червь должен делать?
— Погоди, погоди, чувачок. Не так быстро. Сначала мой интерес.
Десять процентов Синдикату на общак и пять лично мне. Устроит такой расклад?
— Устроит, — подтвердил Лекс.
— В таком случае завтра-послезавтра Синдикат организует тебе встречу с заказчиком, у него и выяснишь подробности. Насчет сроков и бюджета — думаю, тебе выделят около года, плюс дадут в помощь команду программистов. Тут уже — как договоришься.
— Серьезный подход.
— Более чем. Люди там тоже серьезные.
— Кто они?
— А тебе не все ли равно?
— Ну… скажем так, у меня есть подозрение, что это связано с политикой. Не очень хотелось бы иметь дело со спецслужбами.
— Чувачок, а это разве не ты написал для саудитов самообучающийся сборщик информации?
— Во-первых, не для саудитов, а для Эмира…
— А во-вторых, этой твоей программой сейчас пользуются практически все спецслужбы мира, от пакистанской разведки до МИ-6 и Моссада. Поэтому не скромничай и не стесняйся связываться со спецслужбами, тем более что сейчас только они и платят болееменее приличные деньги.
— Значит, заказчик червя — это все-таки спецслужбы?
— Может быть, — уклончиво ответил Бад.
— Чьи? Это Россия?
— Нет, чувачок, это не Россия.
— Штаты? Китай?
— Сделай запрос в Синдикат. Думаю, десяти процентов от гонорара хватит, чтобы получить всю информацию о заказчике и успокоиться.
— Ну уж нет, — хмыкнул Лекс. — За такие деньги мне действительно все равно, кто он.
— Тогда до завтра, чувачок. На том же месте, в тот же час…
— Погоди, — остановил его Лекс. — Хотел у тебя кое-что спросить. Я знаю, что Ник недавно был в Краснодаре…
— Ник — это тот, за которым ты послал дашнаков? — уточнил Бад.
— Да. Он недавно был в Краснодаре, в детдоме, искал своих родителей, но, кажется, не нашел.
— Потому что плохо искал, — опять послышался смешок. — Надо было обращаться в Синдикат.
— У него нет денег, чтобы обращаться к вам, — произнес Лекс. — А вот у меня есть.
— Что, чувачок, тоже хочешь найти своих настоящих родителей?
— Своих — нет. А вот родителей этого ублюдка — очень хочу.
Сколько будет стоить информация о них?
— Ты хочешь, чтобы я посмотрел сейчас?
— Я, конечно, могу подождать месяц или два, — съязвил Лекс. Но лучше все же сейчас.
— Хорошо. Через пару минут скажу, во сколько тебе это обойдется.
В наушниках наступила гробовая тишина. В ожидание результата Лекс откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Голос в наушниках раздался не через две минуты, а через пять.
Он был таким же механическим и бесстрастным, как и ранее, но все же Лекс почувствовал в нем некую растерянность.
— Боюсь, ты будешь разочарован, но… хотя, постой, вы же из одного…
В наушниках что-то пискнуло, на экране появилась надпись, сообщающая о том, что на той стороне сервер решил поиграть в дисконнект.
Лекс послал запрос на новое соединение, в ответ получил сообщение о том, что пользователь «username» находится в оффлайне.
Это было достаточно странно, взгляд скользнул по списку контакт-листа.
Еще более странно было то, что все московские инфотрейдеры Синдиката находились в оффлайне. Такую картину Лекс видел впервые. Обычно из дюжины столичных торговцев информацией одновременно отсутствовать в сети могли только двое-трое человек, да и то подобное было редкостью.
Подождав еще несколько минут, Лекс собрался было уже отключаться, как Бад снова вернулся в онлайн и почти сразу же замерцал значок запроса соединения.
— Куда пропал?
— Авария на подстанции, — пояснил голос. — Потребовалось время, чтобы перейти на резервное питание. Итак…
— Ты обещал меня разочаровать, — напомнил Лекс.
— Да. В общем, чувачок, по родителям твоего друга в наших базах нет никакой информации.
— Что, вообще никакой?
— Более того, и по твоему другу нет никакой инфы, первое упоминание в шестилетнем возрасте, когда он был зарегистрирован в питерском интернате.
— Я думал, что Синдикат знает все обо всех…
— Почти все и почти обо всех. Я сейчас еще кое-что скажу, и возможно, ты удивишься. Я тут на всякий случай решил проверить информацию о тебе.
— И?
— Во-первых, судя по базе Синдиката, ты, как и твой друг, начал свое существование в шестилетнем возрасте в питерском интернате.
