Единственное чего я не очень понимаю, так это почему черная пантера бьет голы в свои ворота, в смысле лупасит с озверением по огненно-рыжей.
Причем каким-то шестым или, быть может, седьмым чувством я понимаю, что это не мое чудовище. Но с ним вроде бы все хорошо…
— Ты понимаешь, кто из этих кошек Рутор? — уточняю я у брата, устраиваясь поудобнее на торчащих из воды камнях. И за окончанием очередной серии «Кошки против собак» наблюдать можно, и вроде как вне зоны боевых действий. И тут из леса вылетел наш Кар-Карыч и кинулся на рыжую пантеру, которая, кстати, уже подмяла под себя черную, и схватив за шкирку, мутозила этого предателя кошачьего племени головой об землю.
Ворон успел пару раз стукнуть клювом рыжика по черепу, до того как два ятра начали гонять его по небу, как вшивого по бане… При этом, зараза, все равно как-то умудрялся помельтешить перед глазами у дарпеола, играющего за нашу команду. Один из пестрых ятров спикировал вниз и обернулся Этреном. Судя по тому, как он сосредоточенно-пристально уставился на черную пантеру, битва переходила с физического уровня на ментальный. Ворон мгновенно оценил появление более опасного противника и попытался накинуться на жреца ятров, но не тут- то было. Пусть трое против одного и не честно…
Тут в общей небесной свалке мелькнули на солнце золотые перья, и я краем глаза убедилась, что братишка сидит на соседнем камне и тоже тупит вверх, а не порхает сейчас там, в этом беспределе. После появления золотого ятра ворон предпочел сделать ноги, вернее крылья, а ятр последовал за ним.
Пока мы следили за событиями в небе, на земле тоже не дремали. Черная пантера обернулась знакомым мне мумифицированным старичком Круотом, и два жреца буквально поедали друг друга глазами, пока кошки и птички добивали черно-бурок, а дежурные по падали стаскивали тушки в кучки и сортировали их по наличию или отсутствию признаков жизни.
И тут все вдруг резко схватились со стоном за головы, даже Этрен, и что самое ужасное — Алекс. И только я и Рутор остались стоять спокойно.
Я ближе, и на моем камне лежит чудесный, просто замечательный округлый булыжник, как будто специально оставленный здесь доброй феей. Поэтому, забыв про свой страх высоты, я встаю, выпрямляюсь во весь рост.
Прицеливаюсь. Замах. Бросок…
Да! Знай наших, мумия сушеная! Не зря меня папочка учил шишками кидаться. Влияние на головы ослабляется, правда не исчезает полностью.
Но цель была отвлечь почетного пенсионера от Рутора, который не терял зря времени и уже швырнул Круота на колени, заломав ему руки за спину. А потом, громко, с нескрываемым злорадством в голосе уточнив: «Что, старик, одновременно мысли и образы посылать уже тяжело? Или ты забыл, что я полукровка? А ведь попрекал, чуть ли не с рождения…», мое чудовище, не дожидаясь ответа, опустил поднятый с земли булыжник на голову жреца.
Убедившись, что местный Кощей прилег отдохнуть, перевожу взгляд на пришедшего в себя брата, который, как кролик на удава, смотрит мне на грудь. И дело не в том, что она резко увеличилась на два размера…
Просто мой диск Хранительницы сверкает и переливается всеми цветами радуги. Наверное, именно поэтому мою голову не скрутило так же, как у всех остальных. А то пришлось бы Рутору одному разбираться с их «племенным» священнослужителем. Хотя я уверена, мое чудовище уж как-нибудь выкрутилось бы… Наверняка рядом с ним тоже валялось несколько замечательных метательных камушков.
АлексУверен, что поголовье тайоков после сегодняшнего побоища несколько сократилось. Хотя большая часть тех, кого я мысленно занес в списки погибших, потихоньку приходила в себя и пыталась встать на ноги. Пока Этрен занимался допросом Круота, количество воскресших постоянно увеличивалось.
Сестра сидела у Рутора на коленях, обняв его за шею, и они о чем-то мурлыкали между собой. Я решил им не мешать и подышать свежим воздухом, прогуливаясь возле скал… За одним из валунов я услышал знакомый голос и застыл. Как валун. По-моему, совсем без мыслей.
— Сходи ради меня к Маре! Я хочу быть уверена в том, кого возьму своим мужем.
— А с чего ты взяла, что я хочу к тебе, женщина? Если тебе нужен мужчина, переселяйся ко мне. Женой тебя не возьму, но первой и единственной какое-то время будешь.
Вот Рутор бы сейчас был в восторге. Потому что мыслей в моей голове по-прежнему не было, зато был образ аплодирующей стоя толпы людей.
Послышался презрительный кошачий фырк…
— Я дочь вождя! А ты всего лишь сын жреца!
Звонкий смех Аймера… Я и не знал, что этот парень умеет так заразительно смеяться.
— Вождь у вас вроде есть. И наследник у него тоже есть. А вот жреца как раз скоро не будет, и наследника у него тоже нет. Так что твоему клану я точно нужен. Решай, насколько сильно я нужен тебе. И советую поторопиться, а то даже побыть первой не получится.
ЛексиБрат какое-то время погулял, разглядывая местные достопримечательности, и потом вернулся к нам. Лицо у него было при этом такое, как будто он увидел… Да уж даже представить не могу, что нам теперь надо увидеть или услышать, чтобы лицо приняло такое восторженное выражение. Тут ведь даже личной встречей с богами никого не удивишь.
Рутор внимательно уставился на Алекса, потом хмыкнул:
— Нарвалась сестра, Мара ей в помощь!
Потом встал:
— Вы тут пощебечите, а я пойду узнаю, что за тайны хранил Круот.
АлексВ общем победном ажиотаже всем было как-то не до нас, да мы и не очень сильно старались мешаться под ногами. Тихо сидели и не отсвечивали.
Сначала на берегу, потом на большой площадке в центре селения дарпеолов.
Когда сестренка уснула у меня на плече, я мысленно попытался позвать Рутора. Вернее так, я создал в голове его образ и принялся энергично трясти за плечо. Через несколько минут он материализовался, быстро оценил ситуацию:
— Сам мою юрту не найдешь?
Я энергично замотал головой.
Рутор подхватил Лекси на руки и стремительно двинулся куда-то в темноту.
ЛексиЗадремала я на плече у брата, а проснулась у него на коленях. Все бы ничего, только за это время с центральной площади меня телепортировали в чью-то юрту.
— Где мы?
— У Рутора.
Уже хорошо, значит, можно продолжать расслабляться — мы практически дома. Хотя расслабляться некогда — надеюсь, пока я спала, из Круота вытряхнули все. И сведения, и пыль… И жизнь тоже. Я незлопамятная, но и всепрощение мне несвойственно. Этот тип хотел убить моего брата, значит, теперь я вправе хотеть, чтобы его нечаянно запытали до смерти, совсем-совсем случайно…
