Они говорили долго и, кажется, пришли к согласию. Смелый Орел снова взглянул на Стефани и что-то спросил. Коул ответил. Индеец вдруг закрыл глаза и затянул тоскливую, берущую за душу песню. Стефани робко взглянула на Коула.
– Что происходит?
– Он спросил, как это Мегги позволила мне взять вторую жену; ведь у белых всегда одна жена. Я сказал, что Мегги умерла. Он оплакивает ее.
Унылое пение прервалось так же внезапно, как и началось. В одно мгновение, одним легким прыжком индейцы очутились на конях.
– Тебе лучше поехать с нами, – шепнул Коул и подсадил Стефани в седло. – Смелый Орел вполне способен украсть то, что ему понравилось, а так я за тобой присмотрю. И держись сзади: если ты вырвешься вперед, они сочтут это оскорблением.
Коул вскочил в седло и поскакал на юг, индейцы последовали за ним. Стефани покорно держалась сзади. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то из шестерых оказался вне ее поля зрения.
Они заехали в узкую лощину. Коул указал на небольшое стадо коров и что-то сказал Смелому Орлу. Тот кивнул своим соплеменникам. Они быстро и ловко отделили от стада пятерых молодых бычков и погнали вверх по склону.
Смелый Орел повернулся к Коулу.
– Смелый Орел жалко Утренняя Звезда идти к Великому Духу. Но хорошо Небесные Глаза взять новая жена. Она храбрая. – Он задумчиво посмотрел на Стефани. – Я звать ее Всадница-на-Ветру. – И он что-то добавил на своем языке.
Индейцы ускакали прочь, и в морозном воздухе разнесся громовой смех Коула.
– Так и знал, что он придумает тебе индейское имя. Его раздражает, что наши имена ничего не значат. Можно гордиться, что он разговаривал с нами по-английски. Он считает, что это варварский язык.
Они повернули к дому.
– А что он еще сказал? – спросила Стефани.
Коул снова расхохотался.
– Что гремучая змея очень хороша, если ее подогреть на углях.
– Что за бессмыслица! – Стефани не могла взять в толк, чего тут смешного. – Он вправду хотел меня купить?
– Еще как! Кажется, он решил, что вы с Зорькой отмечены печатью Великого Духа. Боюсь, если бы не это, он бы и половину цены за тебя не дал.
Стефани озадаченно заморгала. Коул улыбнулся.
– Дело в том, что хвост и грива Зорьки одного цвета с твоими волосами. Смелый Орел никогда не видел, чтобы человек и лошадь так подходили друг к другу, и решил, что тут не обошлось без волшебства. Особенно, когда увидел, как ты сидишь в седле.
– Почему же он передумал?
– Потому что ты начала со мной спорить. – Коул слегка смутился. – Прости, что я тебя ударил, но ни один индеец не позволил бы жене так с собой разговаривать. Я боялся, что иначе не вытащу тебя из переделки.
– И что ты ему сказал?
– Что ночью ты греешь лучше бизоньей шкуры, зато днем трещишь хуже гремучей змеи. Он ответил, что такая жена у него уже есть и второй не надо. – Коул снова засмеялся. – Так что насчет змеи это был отеческий совет.
– Не понимаю.
– Смелый Орел говорил о любви. Если, мол, я не буду спешить и хорошенько тебя разогрею, то и сам останусь доволен.
– Ой! – Стефани залилась краской. Молчание длилось несколько минут, затем ей вспомнилось пронзительное заунывное пение. – Почему они оплакивали Мегги? Наверно, не всем белым достаются такие почести?
– Мегги спасла жизнь его сыну. Хромой Олень тогда был еще мальчишкой. Она нашла его больного, в лихорадке, привезла домой, выходила и помогла ему вернуться к своим. Смелый Орел до сих пор удивляется, что белая женщина смогла так поступить. С тех пор он считает нас чуть ли не родней. Вообще шошоны подворовывают скот в нашей округе, но у нас не пропала ни одна лошадь, ни одна корова.
– Значит, они приехали к тебе как к другу?
– Вроде того. Смелый Орел рассказал, что власти обещали им стадо коров, – но время идет, а скота все нет, и люди начали голодать. Вот они и отправились на север – охотой или налетами, или чем-нибудь еще добывать еду. – Он снял шляпу и запустил пальцы в волосы. – Черт возьми, если б я мог просто отдать ему бычков, не задев его гордости! Но через несколько дней он пришлет взамен лошадь.
– Если Смелый Орел – твой друг, почему же ты не объяснил, что я тебе не жена?
– Индейцы либо женаты, либо нет. Наших отношений он бы не понял.
Стефани так и подмывало сказать, что их отношений она и сама не понимает, но вместо этого она сменила тему.
– У него действительно хорошие лошади?
– Лучше не бывает. – Коул улыбнулся. – Бьюсь об заклад: лошадь, которую он пришлет, будет стоить больше пяти бычков.
– Удивительно, что ты не согласился обменять меня на лошадь, – саркастически заметила Стефани.
– Я уже раздумывал, и всерьез, – улыбнулся Коул. – Если бы он не запросил Зорьку, я бы, пожалуй, согласился.
– Ну спасибо! – ответила Стефани и показала язык. Ей страшно хотелось соскочить с лошади и запустить в него снежком. Но вдруг сердце ее сжалось от боли: конечно, Коул не отдаст ее индейцам, но он и вправду будет только рад от нее избавиться. Это была тяжелая мысль, и весь оставшийся путь Стефани промолчала.
Три дня спустя на ранчо прискакал молодой индеец, ведя в поводу прекрасную угольно-черную кобылу. Увидев ее, Коул объявил, что пять бычков – ничтожная плата за такую великолепную лошадь, и он пошлет Смелому Орлу еще пятерых. Юноша кивнул, подал Коулу кожаную сумку, потом долго что-то объяснял – и ускакал.
Чарли и Стефани в конюшне любовались кобылой. К ним подошел Коул.
– Он рассказал, что у Смелого Орла было видение. Великий Дух приказал ему послать эту кобылу и сказал, что я дам за нее еще скота. – Коул бросил озорной взгляд на Стефани. – А еще Хромой Олень рассказал, что Великий Дух велел его отцу послать дар для сестры Утренней Звезды; и пусть она лечит и хранит его народ. Настанет день, когда с глаз ее спадет пелена, и она увидит свой путь. Похоже, это все относится к тебе, Стеф, – заключил он и протянул ей сумку. – Только с чего он взял, что ты – сестра Мегги?
– Это небось из-за ихнего обычая, – предположил Чарли. – У них, когда у человека помирает жена, он женится на ее незамужней сестре. Вот он и решил, что мисс Стефани – сестра Мегги.
– Наверно. А пелена, спадающая с глаз... может, он говорил о потере памяти? – Коул покачал головой. Нет, это просто совпадение. Как индеец – пусть даже нанюхавшись своих кактусов – мог что-то узнать о Стефани?
– Ой, какая прелесть!
В сумке оказался набор расшитых бисером ремешков для волос, какие носят шошонские женщины. А один ремешок явно предназначался для Зорькиной узды – под цвет ее гривы и волос Стефани.
Коул показал ей, как индианки стягивают волосы и перекидывают через плечо: получается то ли косичка, то ли хвостик. Стефани была в восторге.
