— Да, — ответил мистер Лайонс.
Незнакомец переместил вес тела на тиковую трость. Волосы у него были коротко остриженные и седые, с аккуратным косым пробором.
— Меня никогда не перестает изумлять, — продолжил незнакомец, оглядываясь, — насколько похожи лаборатории по всему миру. Даже культуры, которые ни в чем не могут согласиться между собой, сходятся в том, как сконструировать центрифугу, где разместить стойку с пробирками, какой краской покрасить стены. Всегда белой. А лабораторные столы — черной.
Мистер Лайонс кивнул. Он был из тех, кто носил свой авторитет как униформу (на два размера больше), которую требовалось непрерывно поправлять, чтобы выглядеть прилично.
Поль встал и стянул с рук латексные перчатки.
— Гэвин Макмастер, — представился незнакомец, протягивая руку. — Рад с вами познакомиться, мистер Карлсон.
Они пожали друг другу руки.
— Поль. Можете звать меня Поль.
— Извините, что прервал вашу работу.
— Я все равно в это время делаю перерыв.
— Не буду мешать вашей дискуссии, — сказал Лайонс и вышел.
— Прошу вас, — Поль указал на ближайший рабочий стол. — Присаживайтесь.
Гэвин опустился на стул.
— Обещаю не отнять у вас много времени, — сказал он. — Но мне необходимо с вами поговорить. Мы последние несколько дней оставляли сообщения для вас, и…
— А-а… — Поль изменился в лице. — Так вы из…
— Да.
— То, что вы связались со мной здесь, весьма необычно.
— Могу вас заверить, что и обстоятельства весьма необычны.
— Тем не менее не могу сказать, что мне понравилось, занимаясь одной работой, получить предложение заняться другой.
— Теперь я вижу: случилось недоразумение.
— Каким образом?
— Вы назвали наше предложение работой. Считайте, что мы просим вас о консультации.
— Мистер Макмастер, я очень занят. Я сейчас в середине нескольких проектов и, если честно, удивлен, что Вестинг позволил вам войти в эту дверь.
— Вестинг уже «на борту». Прежде чем связаться с вами сегодня, я взял на себя смелость поговорить с руководством.
— Как вам удалось?… — Поль уставился на визитера, Гэвин приподнял бровь. Когда имеешь дело с корпорациями, вопрос «как?» обычно бывает риторическим. Ответ всегда один. И всегда включает долларовые знаки.
— Разумеется, вас тоже ждет премия. — Макмастер пододвинул к нему через стол чек. Поль едва взглянул на бумажку.
— Повторю, я сейчас в середине нескольких проектов. Возможно, кого-нибудь из наших специалистов по анализу образцов ваше предложение заинтересует.
Макмастер улыбнулся:
— При обычных обстоятельствах я предположил бы, что это ваша тактика заключения сделок. Но ведь это не так?
— Не так.
— Когда-то я был таким же. Черт, может быть, я и сейчас такой.
— Тогда вы меня поймете. — Поль встал.
— Я вас понимаю лучше, чем вы думаете. Но иногда деньги бывают куда красноречивее людей. Кстати, бренность денег способны ощутить лишь те, кто соглашается их принять.
— У меня такого опыта не было. Прошу меня извинить. — Вежливость подобна стене. Этому он научился у матери.
— Прошу вас… Прежде чем мы расстанемся, я хочу вам кое-что показать.
Гость открыл портфель и достал пачку глянцевых фотографий.
На секунду Поль замер. Потом взял снимки из протянутой руки Гэвина. Поль смотрел на фотографии. Долго смотрел.
— Эти ископаемые останки найдены в прошлом году на острове Флорес в Индонезии, — пояснил Гэвин.
— Флорес, — прошептал Поль, все еще разглядывая карточки. — Я слышал, там нашли странные кости. Но не знал, что уже есть публикации.
— Потому что мы ничего не публиковали. Пока, во всяком случае.
— Эти размеры не могут быть правильными. Шестидюймовая лучевая кость.
— Они правильные.
Поль взглянул на собеседника:
— Почему я? — После этих слов защитная стена рухнула, выпустив на волю азарт ученого.
— А почему нет?
Теперь настала очередь Поля приподнять бровь.
— Потому что вы хороший специалист, — пояснил Гэвин.
— Есть и другие.
— Потому что вы молоды и пока не обрели репутацию, которой побоитесь рискнуть.
— Или на которую смогу опереться.
Гэвин вздохнул:
— Потому что я не знаю, суждено ли было археологии стать такой важной, какой она стала. Удовлетворит ли вас такой ответ? Мы живем в мире, где религиозные фанатики становятся учеными. Скажи, парень, ты религиозный фанатик?
— Нет.
— Вот почему. Или примерно поэтому.
* * *
В начале мира имелось конечное число уникальных созданий — конечное число видов, которое с тех пор значительно уменьшилось в результате вымирания. Образование видов есть особое событие, находящееся за пределами естественных процессов; феномен, относящийся к моменту творения и к тайнам Аллаха.
Из показаний свидетеля-эксперта на судебном процессе по делу о ереси в Анкаре, Турция. * * *
Перелет до Бали занял семнадцать часов, еще два они летели до острова Флорес на зафрахтованном самолете. Затем четыре часа ехали на джипе через крутые горы в самое сердце джунглей. Полю это могло показаться путешествием в другой мир. Пошел дождь, перестал, затем пошел снова, превратив дороги в нечто такое, с чем пришлось считаться.
— Здесь всегда так? — поинтересовался Поль.
— Нет, — сообщил Гэвин. — В сезон дождей дороги намного хуже.
Флорес — остров цветов. С воздуха он выглядел наподобие длинной ленты джунглей, брошенной в синюю воду, частичкой в ожерелье островов, протянувшемся между Австралией и Явой. Линия Уоллеса[29] — более реальная, чем любая линия на карте — находилась западнее, в направлении Азии и империи плацентарных млекопитающих. Здесь правил странный император.
К тому времени, когда они въехали в Рутенг, Поль сильно устал и тер слипающиеся глаза. Рядом с джипом бежали дети, в чьих лицах сочетались черты малайцев и папуасов — коричневая кожа, крепкие белые зубы, мечта стоматолога. Городок стоял одной ногой в джунглях, другой — на склоне горы. На его окраине начиналась долина, спускавшаяся вниз на несколько километров.
Мужчины разместились в отеле. Комната Поля оказалась с минимальными удобствами, но чистая, и он заснул как убитый. На следующее утро он проснулся, принял душ и побрился. Гэвин встретил его в вестибюле.
— Отель простоват, ты уж извини, — сказал Гэвин.
— Нет, все в порядке. Там есть душ и кровать. Это все, что мне нужно.
— Мы используем Рутенг как своего рода базовый лагерь для раскопок. Наше следующее жилье уже не будет таким роскошным.
Подойдя к джипу, Поль проверил свое снаряжение. И, лишь усевшись на пассажирское сиденье, заметил пистолет — черная кожаная кобура была закреплена изолентой на дверце водителя. Вчера ее там не было.
Гэвин заметил его взгляд:
— Мы живем в безумные времена, приятель. А про эти места история просто забыла — до недавних событий, которые заставили вспомнить.
— Что еще за недавние события?
— С точки зрения одних — религиозные события. Для других — политические. — Гэвин помахал рукой. — Ставка у этой находки больше, чем просто амбиции ученого.
Они ехали на север, спускаясь в долину и проезжая мимо последних остатков цивилизации.
— Вы боитесь, что кто-то может похитить кости? — спросил Поль.
— Да, это одно из моих опасений.
— Одно?
— Легко делать вид, будто мы играем лишь теориями — идеями, придуманными в некоей башне из слоновой кости соперничающими группами ученых. Словно все это лишь какое-то интеллектуальное упражнение. — Гэвин взглянул на него серьезными темными глазами. — Но потом ты видишь эти кости, берешь, ощущаешь их вес, и иногда теории умирают у тебя в пальцах.
Дорога в долину шла ломаными зигзагами, время от времени сменявшимися округлыми поворотами. На прямых участках нависающие ветви превращали ее в туннель, а джунгли — во влажную ткань, бьющую в ветровое стекло. Но время от времени эта ткань отдергивалась, и за краем обрыва показывалась долина во вкусе Голливуда — архетип всех долин, где сквозь дымку тропических испарений проглядывали джунгли. На таких участках грунтовой дороги резкий левый поворот руля сделал бы их поездку очень быстрой… и последней.
Гэвин назвал пункт их назначения — «Лиандж буа», в переводе «Холодная пещера». И объяснил, как все, возможно, произошло — сценарий. Вокруг жаркие джунгли, поэтому двое или трое вошли в пещеру, чтобы посидеть в прохладе или поспать. Или же, возможно, шел дождь, и они вошли в пещеру обсохнуть, но только дождь не прекращался, реки вышли из берегов, как это иногда происходит, и они оказались в ловушке, отрезанные водой, а потом их утонувшие тела оказались погребены под илом и осадками.
