на вахту в 9.45 и успел за пятнадцать минут перед тем, как заступить, съесть несколько тостов и выпить кофе. Встав к штурвалу, он увидел впереди полосу тумана («до которой, я надеялся, мы доберемся прежде, чем какой-нибудь самолет найдет нас»). В рулевой рубке было тепло, и он снял куртку и обувь. В четверти мили от него на глубине 40 футов команда подводной лодки слушала затухающие шумы винтов двух торпед, несшие в 10 футах под поверхностью моря свои зарядные отделения навстречу цели. Одна из них ударила в корпус, так что был явственно слышен металлический лязг, но потом стал различим шум работающего винта – это означало, что не сработал взрыватель.
Внезапно раздался сильный взрыв, и Боман увидел «черный гриб, полностью закрывший цель». Все, казалось, рушилось. Вторая торпеда попала в цель. Эйкинс в первый момент не мог понять, что случилось, поскольку опасался только самолетов и вовсе не думал о подводных лодках. Он схватил свою куртку и обувь, навигационные приборы, которые могли бы пригодиться в спасательных шлюпках. Две из трех оставшихся были разбиты взрывом, включая шлюпку Эйкинса. Вся команда судна должна была спасаться в уцелевшей и на четырех спасательных плотиках, закрепленных у носовой и кормовой мачт. Помощник и еще трое моряков взяли правый носовой плотик, а Джеймс Эйкинс и пятеро других забрались на носовой плотик левого борта. Боман развернул U-88 кормой к гибнущему «Карлтону» и в 10.22 выстрелил по нему из кормового торпедного аппарата. Но в момент выстрела судно вдруг вздрогнуло и его повело влево, поэтому торпеда прошла мимо.
Плот с Эйкинсом на борту некоторое время держался близ судна, ожидая норвежского капитана Хансена; но тот не хотел покидать «Карлтон» – не столько из привязанности к своему старому судну, сколько потому, что последняя торпеда с U-88, ходила на поверхности, выделывая замысловатые круги вокруг судна, едва минуя плоты и шлюпку, но приближаясь к ним с каждым кругом. Один из наименее выдержанных американских моряков приготовился ударить торпеду веслом, когда она проходила мимо, но другие сумели удержать его от этого. Наконец она скрылась под водой и затонула. Хансен вначале спустился на плот Эйкинса, а затем его перевезли на шлюпку. В 10.50, когда Боман готовился снова выстрелить по непотопляемому, казалось, «Карлтону», судно тихо перевернулось и ушло носом под воду.
U-88 всплыла. «Все мы стояли рядом, ожидая, что нас расстреляют из пулеметов, – писал Эйкинс. – Мы были напичканы пропагандой, что все они так делают. Но командир только, кажется, обратил внимание на название судна и увел лодку – у него, похоже, был впереди трудный день». Боман, пока был на поверхности, отрапортовал Шмундту, что потопил десятитысячник, но не потрудился сообщить его название.
Все плоты подгребли к шлюпке и были взяты на буксир. Туда же собрали из воды все, что могли спасти. Провели перекличку команды; оказались все, кроме кочегаров У. Пелта и Стиллуэлла и смазчика Фрея, которые несли вахту в машинном отделении. Некоторые из спасенных получили сильные ожоги; их перенесли на один из плотов, где они могли лежать. Около часа люди гребли, как могли, предположительно в направлении России. «Все были теперь счастливы, – вспоминал Эйкинс, – так как мы полагали, что все наши неприятности позади. Капитан задумал пойти на спасательной шлюпке с этими девятнадцатью моряками, но без плотов за помощью, поскольку так они дошли бы быстрее. Но вся команда проголосовала против такого предложения, и решили оставаться вместе». Никто не преуменьшал сложности положения: сейчас-то море было как зеркало, лишь слегка вздувалось перекатывающимися волнами зыби. Но они были в 400 милях от земли, и если разыграется шторм, то те, кто на плотах, долго не продержатся. Пока что горизонт был совершенно чист, не считая временами поблескивавших вдали серых айсбергов.
2
К этому времени военно-морская группа «Север» (генерал-адмирал Карльс) также была информирована, что немецкая подводная лодка видела эскадру крейсеров, идущую полным ходом на запад; не было пока никаких сведений о местонахождении каких-либо «авианосных сил», и, похоже, в конвое оставались лишь кое-какие, не больше легких крейсеров, корабли, которые, как сообщалось, были широко разбросаны.
Как только эти рапорты поступили в Киль, Карльс решил немедленно воспользоваться этой благоприятной ситуацией. Итак, его линейный флот в конце концов примет участие в нападении на конвой. В утренние часы военно-морская группа «Север» официально предложила, что если к полудню удастся отделаться от находящегося при конвое линкора, о котором сообщали (впрочем, ошибочно), и если там нет никакого авианосца, то группа «Тирпица» должна будет игнорировать любую авианосную угрозу вообще. Рассуждение звучало здраво: вряд ли авианосец рискнет вторгаться в зону германского воздушного превосходства; тогда он был бы вынужден держаться настолько далеко, что, если «Тирпиц» отложит свою атаку на конвой, пока тот не окажется южнее 72-й широты, самолеты авианосца должны будут действовать на пределе их радиуса действия. Группа снова предупредила, что по тактическим причинам крайний срок начала операции «Ход конем» – ближайший час дня. Группа просила, чтобы ей предоставили полномочие дать в эфир кодовое слово для начала атаки, как только успешно нейтрализуют линкор.
Гросс-адмирал Редер, помня настойчивое желание фюрера, что вначале следует обнаружить и нейтрализовать авианосец, отказался действовать в соответствии с ним, и вскоре после 9 часов военно-морская группа «Север» получила ответ. Но ситуация изменилась еще более радикально в результате того, что немецкая воздушная разведка в 6.55 утра случайно обнаружила в разрыве полос тумана британский линейный флот, отступающий на юго-запад[71]. Был здесь и авианосец, который искали немцы, – в 220 милях к западу-северо-западу от острова Медвежий, более чем в 400 милях от убежища германского линейного флота в Алта-фьорде и восьми сотнях миль от вероятного места атаки, планировавшейся немцами.
Германский штаб ВМФ правильно заключил из этих данных авиаразведки, что адмиралтейство вообще не имеет никакого намерения подставлять тяжелые корабли союзников и авианосец под атаку германских эскадрилий бомбардировщиков и торпедоносцев, базирующихся в Норвегии, и поэтому держит их на почтительном расстоянии от мыса Нордкап. Помимо этого немцы знали, что союзнический флот находится в море по меньшей мере с 1 июля – в это время он крейсировал в районе Исландии – и поэтому, вероятно, будет вынужден либо вообще прервать свои действия из-за нехватки топлива, либо занять позицию в Арктике в ожидании танкеров-топливозаправщиков. Штаб сделал вывод, что «вряд ли следует ожидать какой-либо реальной опасности от авианосной группы противника». Вскоре после 10 часов, приблизительно в то время, когда «Карлтон» был торпедирован, лофотенское авиационное командование подтвердило, что между 14° и 16° в.д. вплоть
