Пока я, вялая и апатичная, бродила меж стеллажей с книгами, журналисты, работники радио и телевидения, как говорится, не дремали.
Смерть домохозяйки Мэми Райт не вызвала особого интереса за пределами Лоренсетона. Коробка отравленных шоколадных конфет, благодаря которым владелица агентства по недвижимости и ее дочь едва не отправились на тот свет, тоже осталась событием местного масштаба. Но смерть Моррисона Петтигрю стала по-настоящему горячей новостью. Как-никак покойный был кандидатом на пост мэра, да еще коммунистом. Тут ощущался явный привкус политического убийства, а это всегда подогревает страсти. К тому же он был убит довольно экстравагантным способом, который сам по себе привлекал внимание. Бенджамин Грир, мясник из супермаркета, всю жизнь тщетно пытавшийся вызвать к своей особе хоть каплю интереса, дождался наконец звездного часа. Газеты наперебой цитировали его высказывания, награждая при этом пышным титулом «руководителя предвыборной кампании». И если Бенджамин прежде мог только мечтать о такой громкой славе, то репортеры местной газеты могли только мечтать о такой сенсация.
На последнем заседании нашего клуба Салли Эллисон призналась, что полиция настоятельно попросила журналистов воздержаться от любых параллелей между убийством Мэми Райт и убийством Джулии Уоллис. В ответ на все протесты Салли и ее босса представители полиции заявили, что навязчивые и притянутые за уши сравнения с давно забытым преступлением вызовут у современного американского читателя досаду и раздражение. И, что самое главное, подобные неуместные намеки могут нанести вред расследованию. Возмущению Салли, вполне естественно, не было предела. Как и всякий журналист, обладающий эксклюзивной информацией, она незамедлительно хотела сделать эту информацию достоянием гласности. Но ее босс Мейсон Тернер счел аргументы начальника полицейского управления вполне убедительными и настоял на том, чтобы Салли, образно выражаясь, наступила на горло собственной песне. Кстати, подробности этого профессионального конфликта я впоследствии узнала именно от Мейсона Тернера. Он ухаживал за мамой до того, как на ее горизонте появился Джон Квинслэнд, и мы с ним стали друзьями.
После убийства Петтигрю, Салли развила бурную деятельность. С той самой минуты, как она узнала, что труп был обнаружен в ванне, а на поверхности воды плавали обрывки бумаги, она смекнула, с какой стороны дует ветер. Правда, в подобных обстоятельствах не надо было входить в клуб «Знаменитые убийства», чтобы вспомнить о Жане Поле Марате и Шарлотте Корде. Корде проникла в дом Марата сообщив часовым, что хочет передать ему список предателей. Когда она вошла, Марат лежал в ванной. Как известно, он страдал кожной болезнью, и только вода приносила ему облегчение. Шарлотта навсегда излечила его несколькими ножевыми ударами.
После того как Салли убедилась, что связь между двумя убийствами несомненна и очевидна, она ворвалась в кабинет Мейсона Тернера и потребовала у него снять запрет с исторических параллелей. Она чувствовала, что статья об убийстве Петтигрю станет вершиной ее карьеры. Однако Тернер, которого связывали с шефом местной полиции узы давней дружбы, по словам Салли, «тянул резину». Пока он предавался этому занятию, поступило известие об убийстве супругов Бакли. Кошмарный сериал получил продолжение. Теперь Салли готовила новый вариант статьи, в котором намеревалась перечислить все громкие дела, послужившие источником кровавого вдохновения преступника.
В конце концов, Тернер тоже был журналистом, а значит, тоже был падок на сенсации. Понимая, что со времени своего основания лоренсетонская «Сентинел» не публиковала на своих страницах такой эффектной истории, он уступил требованиям Салли. Теперь, когда у нее были развязаны руки, она могла не опасаться конкуренции. Два других репортера не имели знакомых среди членов клуба «Знаменитые убийства», а значит, не могли похитить «теорию параллелей», которую Салли считала своим достоянием. Члены клуба, в особенности после последнего заседания, состоявшегося у меня дома, предпочитали помалкивать о своих догадках и концепциях.
Так, Лимастер Кейн впоследствии признался мне, что совпадения произошедших в Лоренсетоне убийств с громкими преступлениями прошлых лет с самого начала показались ему слишком многочисленными, чтобы приписать их простой случайности. Но он делал вид, что ничего не замечает, так как, по его собственным словам, не желал «впутываться в эту хренотень». Лимастер был неколебимо уверен, что копы, как только в поле их зрения окажется негр, готовы «повесить на него всех собак». Именно поэтому, обнаружив, что у него пропал молоток с его инициалами на ручке, он скрыл этот факт от полиции. Молоток вполне мог послужить орудием убийства Мэми, а значит, его владелец мог оказаться в числе подозреваемых.
В тот день, когда были убиты супруги Бакли, лаборатория предоставила наконец детективам Лигетти Смиту отчет о своих исследованиях. Там говорилось, что в конфетах обнаружено ядовитое средство под названием «Смерть крысам», которое, как это явствует из названия, используется для травли крыс и других грызунов. Средство это имеется в свободной продаже и обладает резким вкусом и запахом, которые должны уберечь людей от случайных отравлений. Скорее всего, мы с мамой, отправив в рот по конфете, с отвращением выплюнули бы мерзкий на вкус шоколад. Если бы мы не успели этого сделать, то наверняка оказались бы в реанимации. Несколько съеденных конфет стали бы для нас смертельными. Впрочем, проглотить несколько конфет мы могли бы лишь в том случае, если бы наши вкусовые и обонятельные ощущения совершенно притупились. Таким образом, попытка отравления выглядела как-то неубедительно и, скорее всего, являлась делом рук дилетанта.
В тот же день Линн Лигетт обнаружила в машине Артура коробку порошка «Смерть крысам».
Да, я забыла сказать, что лаборатория не только направила результаты своих исследований по почте, но и сообщила о них телефонным звонком в полицейское управление. Сообщение принял офицер по имени Пол Эллисон, который приходился родным братом бывшему мужу Салли. Он сохранил дружеские отношения с Салли, а на Артура ему было ровным счетом наплевать. Пол находился на автостоянке как раз в тот момент, когда Линн Лигетт, забывшая в машине Артура свой блокнот, открыла дверцу и обнаружила упаковку крысиного яда. Поначалу Линн решила, что Артуру для чего-то понадобился образец яда. Она долго вертела находку в руках, так что у Пола Эллисона была возможность как следует рассмотреть коробку. Потом Линн насторожилась и поспешно спрятала отраву, но было уже поздно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
