— Кейт, я знаю, нам нужны подозреваемые, но неужели ты действительно думаешь, что девушку убил Кэри Грант? Я мог бы, конечно, справиться в Голливуде…
— Рид, какой из подозреваемых похож на Кэри Гранта?
— Ты забыла, я не видел ни одного из них.
— Ты сам обмолвился, что тот парень на фото похож на Кэри Гранта в молодости.
— Неужели?
— Да. А Барристер до сих пор на него похож в некотором смысле. То есть я хочу сказать, он теперь старше, но ведь и Кэри Грант тоже стареет.
— Лично я старею прямо на глазах. Так что ты от меня-то хочешь? Чтобы я предложил Барристеру сняться в кино?
— Хотя бы сфотографироваться. И мне нужна копия. Я хочу показать ее мисс Дриблер, и если она узнает Барристера, у нас будет доказательство, настоящее доказательство того, что Барристер был знаком с Дженет Гаррисон. Конечно, не исключено, что это дело рук Спаркса или Горана. А вот Эмануэль совсем не похож на Кэри Гранта.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я начинаю понимать, к чему ты клонишь. Послушай, если я в отделе по расследованию убийств заявлю, что Барристер похож на Кэри Гранта, мне посоветуют взять отпуск, в котором я так нуждаюсь. У тебя есть адрес этой самой мисс Дриблер?
Кейт назвала ему адрес.
— И, — продолжал Рид, — Кейт, пожалуйста, не говори никому о мисс Дриблер и не называй ее адреса, будь умницей.
— Рид! Ты правда считаешь, что в этом что-то есть?
— Я позвоню тебе вечером. Отправляйся домой и жди. Серьезно. Это приказ. И не бросайся в погоню за следующим ключиком. Обещаешь?
— А если я проведу занятия в своем кабинете, а потом еще прочитаю дневную лекцию?
— Отправляйся домой сразу же после лекции. И сиди там. И не выходи, а особенно не выбегай куда-нибудь поблизости. Сиди и жди. Я дам тебе знать.
Кейт пришлось довольствоваться этим.
После дневной лекции она вернулась в свой кабинет и услышала телефонный звонок. Звонил Эмануэль.
— Кейт, мы можем увидеться на несколько минут? — попросил он.
— Что-то произошло?
— Да, и я хочу с тобой переговорить. Где мы можем встретиться за чашечкой кофе?
— Может, у Шрафта? Неплохое местечко, чтобы убедиться, что жизнь идет своим чередом.
— Тогда договорились. У Шрафта через двадцать минут.
И тот и другая были там через пятнадцать минут. Бар оказался почти пустым, если не считать нескольких дамочек у стойки, поглощающих за громкими разговорами свои полуденные калории.
— Кейт, — проговорил Эмануэль, — я начинаю беспокоиться.
— Не продолжай. Если они соберут достаточно улик, то тебя привлекут в качестве главного свидетеля. Думаю, все будет хорошо, если мы продержимся еще немного.
— Где ты научилась так говорить? Ты словно цитируешь полицейскую сводку. Я волнуюсь не за себя. За тебя. Меня опять вызывали в полицию. Вместе с Никола. Но на этот раз они расспрашивали о тебе. В прежние времена, — добавил он, когда к ним стала приближаться официантка, — ты обычно ела мороженое с орехами и сладким фаджем[26]. А теперь?
— Просто кофе.
Эмануэль сделал заказ официантке.
— Послушай, Эмануэль. Я тебе скажу одну вещь. Мне не полагается это знать, да и тебе тоже, поэтому не говори ничего Никола и не разболтай случайно в полиции. Они получили анонимное письмо, которое обвиняет в убийстве меня. Там утверждается, что я убила Дженет Гаррисон, потому что люблю тебя и ревную к Никола. Полиция обязана на него как-то отреагировать. Если в конце концов окажется, что это я прикончила девушку, а они не проверили такую версию, они будут очень глупо выглядеть. Надо отдать им должное, из меня получается не такой уж плохой подозреваемый, как я считала раньше.
— И все только из-за того, что ты пыталась мне помочь!
— Все только из-за того, что это я послала к тебе девушку, которую потом убили. Эмануэль, я все время думаю о том, почему она пришла именно ко мне, чтобы узнать фамилию и телефон хорошего психоаналитика? Меня не оставляет ощущение, что здесь кроется что-то очень важное.
— И у меня мысли крутятся вокруг этого. Но в конце концов, нужно же ей было кого-то спросить. Ты даже не представляешь, насколько случайно большинство людей выбирает себе врача — никому в голову не приходит побеспокоиться и узнать, насколько он квалифицированный специалист, есть ли у него медицинское образование, не шарлатан ли он. Осведомиться у образованной интеллигентной женщины о психоаналитике — не самый худший способ действий.
— Но ты думаешь, что, если бы ты не обосновался на Меррит-Парквей, ничего бы этого не произошло.
— Все это чепуха! Психоаналитики считают, что ничего не происходит случайно.
— О да. Совсем забыла. Если ты вдруг сломаешь себе ногу, это означает, что в глубине души ты всегда этого хотел.
— Больше всего меня беспокоит, Кейт, что расспросы детектива о тебе вывели меня из равновесия и я наговорил больше, чем следовало бы. Я довольно скрытен, когда дело касается моих пациентов, но тут язык у меня развязался. Я пытался объяснить наши взаимоотношения. Я убеждал их, как психоаналитик, что ты не способна на убийство и не способна украсть материалы по Генри Джеймсу. Но я слишком поздно понял, что они, скорее всего, приняли мою горячность за личную привязанность, и теперь непременно решат, что мы сообщники.
— А если нас увидят здесь вдвоем, то наверняка подумают, что мы строили коварные планы.
Эмануэль ужаснулся:
— Я как-то об этом не подумал! Я только хотел…
— Я пошутила, Эмануэль. Когда я узнала, что меня обвиняют в убийстве, то сначала тоже пришла в ужас. Впала в панику, словно малыш, потерявший в толпе родителей. Но теперь у меня не возникает такого ощущения. Я не совершала этого убийства, и доказательств тому, что это моих рук дело, нет. В действительности я нутром чувствую: недолго нам еще терпеть этот ужас, всем неприятностям скоро придет конец. Но пока я больше не хочу распространяться на эту тему, вдруг мои предчувствия меня обманут.
— Кейт, не накликай на себя беду!
— По крайней мере, ты знаешь, что если я попаду в беду, значит, подсознательно я этого хотела. Еще одна шутка. Попробуй улыбнуться.
— Никола на грани срыва. Некоторое время природная жизнерадостность держала ее на плаву, но теперь она начинает тонуть. Да и мои пациенты проявляют излишнее любопытство. Если я не убийца, то странно, что полиция до сих пор не может найти того, кто совершил это преступление. Я боюсь, боюсь, как ребенок. Почему они не рассматривают другие версии? Почему они все время крутятся вокруг нас?
— У них есть ты, или вы с Никола, или мы с тобой. Вот полиция и отрабатывает все варианты. Для них тот факт, что убийство произошло на кушетке в твоем кабинете, прост и неопровержим. Нельзя же ожидать от них, что они станут искать доказательства своей неправоты. Но если мы подсунем эти доказательства им под нос, они будут вынуждены на них посмотреть. Что я и пытаюсь сделать со своим диким бараньим упрямством. Вместо того чтобы беспокоиться по пустякам, попытался бы проанализировать какие-нибудь слова Дженет Гаррисон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
