Хочется просто лечь и поспать. Набраться хоть немного сил.
— Нет! — категорично отрезает он.
— Что «нет»? — поднимаю на него взгляд.
— Развода не будет!
— Я все равно не буду с тобой жить!
— Не будешь?! Не будешь?! — наклоняется ко мне, давя нечеловеческим взглядом, словно не верит в то, что говорю. — Тогда убирайся из моей квартиры к своему ебарю! — рычит в лицо.
Я не хотела, чтобы все так сложилось. Я хотела по-хорошему. Как можно безболезненнее для дочери. Но вижу, что ничего не получится. Поживём с Элей пару дней у Максима, а там что-нибудь придумаю.
— Прямо сейчас выметайся! Шмотки твои выкину в подъезд. Подберешь!
— Я уйду. Только не закатывай истерику при дочери. Давай мы спокойно уйдем. Это все, что прошу. Не нужно ее травмировать.
— А никто не собирается травмировать мою дочь. Ты уйдешь одна. Еще моя дочь с твоими любовниками не таскалась.
— Юра! — и вот тут я действительно пугаюсь и впадаю в истерику. Я не могу одна. Я не могу без дочери. Никак не могу.
— А как ты, бл*ть, хотела! Выметайся, я говорю!
Отрицательно качаю головой, не веря в происходящее.
— Пожалуйста! — уже рыдаю, зажимая рот рукой. Голова кружится, кружится… воздуха мало. Муж хватает меня за шкирку, открывает дверь и с силой выпихивает в прихожую. — Что ты делаешь! — кричу, упираясь, а потом кусаю губы. Дочь испугается.
— Придаю тебе ускорение! — рычит Юра. Он никогда так со мной не обращался. Я даже не подозревала, что он такой. Я в полном шоке. Но сейчас меня беспокоит только дочь. Юра открывает входную дверь и выталкивает меня на площадку прямо босиком, в одной блузке и юбке. Я в такой растерянности, что даже не сопротивляюсь.
— Юра, пожалуйста! Отдай мне дочь! — рыдаю я.
— Мама! — выбегает в прихожую испуганная дочь. Кидаюсь, чтобы зайти, но перед моим носом захлопывается дверь. — Мама!
Слышу за дверью крик Эли.
— Открой! Открой! — кричу и бью в дверь, отбивая ладони. Через секунды все затихает. Но я упорно продолжаю колотить в дверь и просить, чтобы мне открыли, захлебываясь истерикой. Трясет то ли от холодного бетонного пола, то ли от шока. Колочу в дверь и рыдаю, пока не начинают неметь губы. Пугаюсь собственного состояния. Замолкаю, кусая губы. Дышу, пытаясь прийти в себя.
— Кристина? — слышу голос соседа. Оборачиваюсь. Евгений Михайлович стоит в дверях своей квартиры. Мужчине семьдесят девять лет. Замечательный человек, ещё бодрый, несмотря на возраст. Полгода назад у него умерла супруга, и мы с Юрой ему помогали, как могли, с похоронами. Дети у него давно живут в Германии и приехали только в день похорон.
Растерянно всхлипывая, утираю слезы.
— Кристина, зайди немедленно! — шире распахивает дверь, смотря на мои голые ноги. — Заходи, доченька, — уже ласково приглашает меня, а я снова обливаюсь слезами. Делаю несколько шагов в его сторону. Дверь моей квартиры распахивается, кидаюсь туда, но в мою сторону летит пальто, сапоги, сумка, и дверь вновь закрывается перед моим носом. Подбираю вещи и захожу в квартиру Евгения Михайловича. — Давай сюда, — мужчина забирает у меня вещи, складывая их на тумбу. — Тапочки надень. Подает пушистые тапки. Я в полной прострации делаю все, что говорят, не прекращая трястись. Зубы стучат, дышать трудно. Говорить вообще не могу. Горло сдавило спазмом.
Проходим на кухню.
— Присаживайся, доченька, сейчас чай поставлю. Холодно. Кофту теплую принесу, — мужчина уходит в комнату. А я так и стою посреди кухни.
На трясущихся ногах возвращаюсь в прихожую, нахожу в кармане своего пальто телефон. Набираю номер Максима, слушаю пару гудков, а потом сбрасываю, понимая, что не смогу сказать ни слова, горло до сих пор сдавлено. Пишу сообщение.
«Забери меня, пожалуйста».
Ответ приходит практически моментально.
«Пять минут».
Становится немного легче, горло отпускает. Я могу дышать.
Глава 30
Максим
Только взглянув на нее через лобовое стекло, я понимаю, что убью этого утырка. Заплаканная, растерянная, словно в прострации стоит на крыльце. Холодно, а у нее пальто нараспашку, под ним та самая блузка, которую я сегодня чуть не порвал, юбка и чулки с множеством стрелок. Нет, я не просто его убью. Я закопаю ее мужа живьём! Меня сносит от агрессии и ярости. Надо было не слушать ее и ехать вместе.
Вылетаю из машины. Хватаю и тяну к машине. Дрожит вся, но послушно идет за мной. Сажаю Кристину на переднее сиденье, обхожу машину, сажусь за руль, включаю обогрев на полную мощность.
Глубокий вдох, стискиваю руль до боли в костяшках, зажмуриваясь. Я очень близок к убийству. Никто не смеет доводить мою женщину до такого состояния, даже если это ее муж.
— Посиди немного здесь, — вновь вылетаю из машины. Тормозов нет совсем. Мне даже не нужно выяснять, что произошло, мне хватает нескольких взглядов на Кристину.
— Максим, стой! — вылетает за мной следом, хватает за руку, сильно сжимая. — Не надо, — всхлипывает. — Поехали, пожалуйста.
— Надо, моя хорошая, — пытаюсь оторвать ее от себя и вновь посадить в машину, но Кристина повисает у меня на шее и не отпускает. Не могу быть с ней грубым. Особенно сейчас. Сжимаю ее сильнее, зарываясь в волосы, а самого трясёт. — Отпусти. Я просто поговорю с ним, — лгу, конечно, как минимум сломаю руки.
— Нет… прошу тебя… — всхлипывает, утыкается в шею, рыдает, цепляясь, стискивая ворот куртки. Душу рвёт. Внутри все сжимается.
Ладно.
Хорошо.
Она права.
Сейчас я нужен Кристине. Да и там ребенок. Я выловлю этого недомужа завтра.
Один на один.
Вдыхаю глубже. Вновь сажаю Кристину в машину, сам за руль. Завожу двигатель и выезжаю со двора.
Всю дорогу мы молчим. Я смотрю строго в лобовое, иначе меня опять начнёт рвать на части. Королева уже не плачет. Оказывается, я совершенно не могу выносить ее слез, они рождают во мне агрессию. Агрессию к тем, кто посмел ее обидеть.
Паркуюсь на стоянке. Выхожу. Помогаю ей выйти из машины, сжимая холодную ладошку. Веду за собой к лифту. С нами вместе заходит девушка, с любопытством осматривает Кристину. Прижимаю ее к себе, ограждая от посторонних взглядов.
Выходим из лифта, открываю двери, пропуская королеву вперёд. Запираюсь.
Все.
Не отпущу больше.
Что бы она там ни говорила. Я уже пошел у нее на поводу, позволяя все решить самостоятельно. Прости, больше шансов не будет.
Она такая потерянная, как ребенок. Моя маленькая, обиженная девочка. Быстро снимаю с себя куртку, обувь. Стягиваю с нее пальто, сапоги. Такая податливая, как кукла. Дрожит, не прекращая. Так не пойдёт.
Вновь беру ее
