«Слушайтесь меня, – сказала Жанна, – на пространстве между нами и берегом полно немцев. Лучше переждать».
В начале восьмого они сели на велосипеды и поехали. Британцы были одеты в простую крестьянскую одежду. Поездка прошла благополучно. Их несколько раз останавливал немецкий патруль, но фальшивые документы подозрений не вызвали, и они доехали до Гавра. Там зона ответственности Жанны заканчивалась, еще два пилота были на шаг ближе к дому. Жанне хотелось проводить британцев дальше, но ей нужно было спешить обратно в Кан: быть готовой встретить других сбитых летчиков. Она махнула британцам на прощание рукой и поехала обратно.
В каннской тюрьме мадам Амели Лешевалье ожидала расстрела за свое участие в спасении пилотов союзников. Было время завтрака. Когда под дверь ее камеры подсунули миску с едой, кто-то прошептал: «Надейтесь и ждите. Британцы уже высадились!» Мадам Лешевалье начала молиться. Она гадала, знает ли ее муж Луи, который сидел в соседней камере, эту новость. Всю ночь были слышны разрывы, но она думала, что это обычный ночной налет союзников. Теперь появился шанс: может быть, их успеют спасти.
Вдруг мадам Лешевалье услышала шум в коридоре. Она опустилась на колени у щели под дверью и стала слушать. Она услышала крики и разобрала одно слово: «Raus! Raus!».[37] Потом послышался топот ног, звук открываемых дверей, а затем все стихло. Через несколько минут раздалась длинная пулеметная очередь.
Руководство гестапо было в панике. Через несколько минут после получения известия о вторжении союзников во дворе тюрьмы были установлены два пулемета. Всех мужчин, находившихся в тюрьме, выводили группами по 10 человек во двор и расстреливали. Они были обвинены по разным поводам: иногда за реально содеянное, иногда обвинения были сфабрикованы. Среди расстрелянных были фермеры Ги де Сен-Поль и Рене Лозье; Пьер Одиж, дантист; помощник продавца Морис Примо; отставной полковник Антуан де Тише; секретарь мэрии Анатоль Лельевр; рыбак Жорж Томин; полицейский Пьер Менош; железнодорожные рабочие Морис Дютак, Ашиль Бутруа, Жозе Пикеон и его сын; Альбер Анне; Дезире Лемьер; Роже Велла; Робер Булард – всего 92 человека, из которых только 40 были участниками французского подполья. В тот знаменательный день, когда началось великое освобождение, эти люди без объяснений, не имея возможности оправдаться, без следствия и суда были безжалостно уничтожены. Среди них был муж мадам Лешевалье, Луи.
Пулеметная стрельба была слышна в течение часа. В своей камере мадам Лешевалье не могла знать, что происходит.
Глава 5
В Англии было девять тридцать утра. Всю ночь генерал Эйзенхауэр мерил шагами свой командирский трейлер в ожидании первых сообщений. Он пытался отвлечься за чтением вестернов, но без особого успеха. Наконец, начали приходить первые сообщения. Они были фрагментарны, но говорили об успехе. Командующие морскими и воздушными силами были удовлетворены ходом событий, войска высадились на всех пяти плацдармах. Операция «Оверлорд» проходила успешно. И хотя успех был еще не закреплен, у Верховного главнокомандующего уже не было основания обнародовать официальное заявление, которое он подготовил двадцать четыре часа назад на случай провала операции. Он писал: «После нашей высадки в районе Шербур – Гавр нам не удалось закрепиться на намеченных плацдармах, и я принял решение вернуть наши войска назад. Мое решение атаковать противника на указанном участке «Атлантического вала» основывалось на выверенной информации. Наземные, морские и воздушные силы проявили храбрость и до конца выполнили свой долг. Если при высадке были допущены ошибки и просчеты, то они целиком ложатся на меня».
Убедившись в том, что его сухопутные силы находятся на берегу, Эйзенхауэр подписал другое заявление. В девять тридцать три его пресс-адъютант полковник Эрнест Дапи обнародовал заявление, прозвучавшее на весь мир. «Под командованием генерала Эйзенхауэра, – сказал он, – военно-морские силы союзников при массированной поддержке авиации сегодня утром начали проводить высадку союзных армий на северном побережье Франции».
Это был момент, которого ждал весь свободный мир. Людей охватили чувства облегчения и восторга. «Наконец-то, – написала лондонская «Таймс» в редакционной статье, – напряжение спало».
Большинство британцев узнали новость, находясь на рабочем месте. На военных заводах сообщение зачитывали по местной радиосети; мужчины и женщины, стоя у токарных станков, пели «Боже, храни короля». Все деревенские церкви открыли двери. В поездах метро незнакомые люди обсуждали случившееся.
На улицах горожане подходили к американским солдатам и пожимали им руки. Люди собирались группами на перекрестках Лондона и, запрокидывая голову, смотрели в небо, провожая взглядом невиданные ранее скопления самолетов.
Когда жена командира подводной лодки «Х-23» лейтенант Наоми Коулз Онор узнала новость, ей сразу стало известно, что ее муж не пропал. Это сообщил один из офицеров, который следил за оперативной обстановкой в штабе военно-морских сил: «С Джорджем все в порядке; но ты никогда не узнаешь, что он делал». Об этом она узнает, но позже. Сейчас было важно, что ее муж жив.
Мать восемнадцатилетнего моряка Рональда Нортвуда с флагманского корабля «Скилла», узнав о высадке союзников, не удержалась и побежала через дорогу к своей соседке миссис Спурджен, чтобы сказать: «Вы знаете, мой Рон тоже там». У соседки на «Ворспайте» служил один из родственников, который (она была уверена) тоже был там. С незначительными вариациями такие обмены впечатлениями проходили по всей Англии.
Рядовой Джон Гейл высадился в составе первой волны десанта на плацдарме «Шпага». Его жена Грейс Гейл услышала официальное сообщение, когда купала самого младшего из троих детей. Она попыталась сдержать слезы, но безуспешно. Она была уверена, что ее муж был сейчас во Франции. «Боже, – прошептала она, – сделай так, чтобы он вернулся». Потом она приказала своей старшей дочери выключить радио. «Мы не должны ничем огорчать вашего отца», – объяснила она.
У сотрудницы Вестминстерского банка, интерьер которого напоминал кафедральный собор, Одри Дакворт было так много работы, что она услышала новость только в конце дня. Ее муж капитан Эдмунд Дакворт из 1-й американской дивизии был убит сразу после высадки на плацдарм «Омаха». Они были женаты только пять дней.
Генерал-лейтенант Фредерик Морган ехал в штаб Эйзенхауэра в Портсмут. По Би-би-си объявили, что скоро будет передано важное сообщение. Морган попросил водителя остановиться и повернул рукоятку громкости приемника. Автор плана вторжения услышал первое сообщение о реализации своих замыслов.
На большей части территории Соединенных Штатов сообщение было принято ночью; на Восточном побережье было 3.33, а на Западном – 12.33. Большинство людей спало, первыми услышали новость рабочие, занятые в ночную смену. Это были мужчины и женщины, которые работали на предприятиях, производивших большую часть пушек, танков, самолетов и кораблей, участвовавших в операции «Оверлорд». Повсюду на военных заводах работа была приостановлена. На бруклинской верфи на ярко освещенной палубе почти готового судна типа «либерти» люди произнесли слова молитвы.
По всей стране той ночью в окнах спящих городов и деревень зажигались огни. На тихих улицах зазвучали радиоприемники. Люди будили соседей и сообщали радостное известие. Телефонных звонков было столько, что станции не могли с ними справиться. В Кофевилле (штат Канзас) мужчины и женщины выходили в прихожие своих домов в ночных рубашках, вставали на колени и возносили молитвы Богу. В поезде, идущем из Вашингтона в Нью-Йорк, пассажиры попросили священника провести импровизированную службу. В Мариетте (штат Джорджия) люди пришли в церковь в четыре утра. Колокола звонили в Филадельфии и по всей Вирджинии, где была расквартирована 29-я дивизия. Для маленького городка под названием Бедфорд (с населением 3800 человек) новость имела особенное значение. Почти у каждого жителя в 29-й служил сын, отец или брат. Родственники солдат еще не знали, что они уже высадились на плацдарме «Омаха». Из 46 мужчин, служивших в 116-м полку, в Бедфорд вернутся только 23.
Жена командира «Корри», младший лейтенант Ло Хоффман, дежурила на базе в Норфолке (Вирджиния), когда до нее дошла новость о высадке в Нормандии. Время от времени она узнавала через друзей в оперативном отделе о судьбе эсминца, которым командовал ее муж. Данные, которые ей сообщали, мало о чем говорили. Она по-прежнему была уверена, что «Корри» сопровождает караваны с военными грузами в Северной Атлантике.
В Сан-Франциско миссис Люсиль Шульц, которая работала медсестрой в госпитале ветеранов в Форт-Милее, была на ночном дежурстве, когда передали новость из Европы. Она хотела остаться рядом с радиоприемником и послушать, не упомянут ли 82-ю дивизию. Она подозревала, что дивизия должна принять участие в операции. Но она боялась, что радио может побеспокоить ее пациента – ветерана Первой мировой войны, у которого было плохо с сердцем. Вдруг он сам попросил дать возможность дослушать информацию до конца. «Я хотел бы быть вместе с ними», – сказал он. Но медсестра Шульц была непреклонна и, выключив радио, сказала: «Вы уже отвоевались». Сидя в темноте, она беззвучно плакала, перебирала четки и молилась за своего сына Артура, который в 505-м полку был больше известен как рядовой Шульц – Голландец.
