— Нет, спасибо. Одной вполне достаточно.
Гарви поставил стакан на стол — и поднял снова, когда понял, что стол-то — украшенный тончайшей полировкой туалетный столик. Гарви ладонью стер оставшийся на полировке влажный круг.
— Хорошо, что моя команда не прибыла сюда вмести со мной. Им сейчас нужно доделать кое-какую работу. Я надеялся завтра утром встретиться с сенатором Джеллисоном. Утром прибудет машина с аппаратурой, но вдруг сенатор в это время окажется занят? У меня репутация хорошего телевизионщика. Мои ребята будут здесь завтра утром, и я думал, что использую вечер для того, чтобы встретиться с сенатором. Я хотел выяснить, о чем бы он хотел поговорить, встав перед камерой…
Что-то я слишком разболтался, подумал Гарви. Что-то я отупел. Опьянел.
— Подготовились путешествовать? — спросила Маурин, взглянув на рабочие брюки и туристские ботинки Гарви. — Знаете — не переодевайтесь. Коль скоро вы готовы для путешествия, я покажу вам лучшие виды во всей долине.
— Договорились. Давайте пойдем.
Они вышли через кухню. Пересекли апельсиновую рощу. Слева бормотала речка.
— В ней хорошо купаться, — сказала Маурин. — Если мы вернемся не поздно, можно будет окунуться.
Они полезли сквозь ограду. Маурин раздвинула колючую проволоку и легко проскользнула по ту сторону. Потом обернулась, наблюдая за действиями Гарви. И улыбнулась, увидев, что он лезет точно в том же месте, очевидно, всецело полагаясь на ее опыт.
По ту сторону ограды земля густо поросла кустарником и сорняками. Было ясно, что здесь никогда ни не пахали, ни скот не пасли. Путь шел круто вверх. Повсюду виднелись узкие тропы, оставленные, очевидно, кроликами либо козами. Для человека эти тропинки явно не годились. Маурин и Гарви поднялись на несколько футов и оказались у подножья огромного гранитного утеса. Стены утеса отвесно поднимались на высоту примерно двухсот футов.
— Мы обогнем его слева, — сказала Маурин. — Но учтите: дорога здесь более трудная.
Еще бы не более трудная, подумал Гарви. Похоже, мне ее не осилить. Но будь я проклят, если окажется, что я слабее вашингтонской потаскушки. Она считает, что я опытный путешественник.
Ему уже давно не приходилось пускаться в пешие походы вместе с девушкой — с тех пор, как Магги Томпкинс подорвалась на минном поле во Вьетнаме. Магги была неутомимым репортером, и вечно была занята поиском новостей. Ей было не интересно посиживать в баре «Каравелла», получая известия из третьих или четвертых рук. Вместе с ней Гарви побывал на фронте. А однажды они пересекли линию фронта и оказались в тылу конгов. И выбирались оттуда… Если бы Магги не погибла… Гарви отогнал эту мысль. Все это произошло давно. Давно.
Они карабкались по расщелине.
— Вы часто бываете здесь? — стараясь чтобы голос его не дрожал, спросил Гарви.
— Была здесь только один раз, — ответила Маурин. — Папа сказал, что в одиночку сюда ходить нельзя.
Наконец они забрались наверх. Но это — увидел Гарви — еще не была самая верхняя точка. Маурин и он стояли на краю гребня, простиравшегося далее на юг и глубоко вдававшегося в Хай Сьерру. Грудь утеса пересекала узкая тропа. Маурин и Гарви шли вдоль тропы, пока не достигли вершины. Отсюда было видно ранчо.
— Вы были правы, — сказал Гарви. — Вид отсюда действительно великолепный. — Он стоял на глыбе в многоэтажный дом, чувствуя, как его лицо обвевает легкий ветерок, дующий через долину. Повсюду, куда достигал его взор, виднелись громадные белые утесы. Должно быть через эти места, в давние времена проходил ледник, он и усеял всю окрестную местность этими глыбами.
Внизу лежала ферма сенатора. Маленькая долина — отсюда видно — была создана рекой, текущей в нескольких милях к западу. А за рекой, множество холмов, усеянных огромными с одноэтажный дом белыми глыбами. Вдали за холмами (и немного ниже уровня, на котором располагалась ферма) широко простиралась долина Сан-Иоаквин. Отсюда она казалась окутанной туманом, но Гарви показалось, что он различает смутные очертания Темблор Рэйндж — это уже западная оконечность лежащей посреди Калифорнии долины.
— Серебряная долина, — сказала Маурин. — Вся она принадлежит нам, а за ней ранчо Джорджа Кристофера. Когда-то я чуть не вышла за него замуж… — она оборвала фразу и рассмеялась.
Почему меня охватила ревность? — Гарви сам не понимал этого.
— Ну и что же здесь странного?
— Когда он предложил мне руку и сердце нам было по четырнадцати лет, — объяснила Маурин. — Это было почти шестнадцать лет назад. Как раз папу избрали в сенат, и мы собирались переехать в Вашингтон. Джордж и я изобретали различные варианты — как бы мне не ехать туда, а остаться здесь.
— Но вы не остались.
— Нет. Иногда я жалею, что сделала этого, — вздохнула Маурин. — Особенно, когда я оказываюсь здесь, — и она выразительно показала рукой.
Гарви обернулся. Холмы, множество холмов и гор, вздымающихся все выше и выше и сливающихся вдали с Сьерра-Невада. Громадные горы выглядели так, будто их никогда не касалась нога человека. Гарви знал, что это не так. Если на тропе Джона Мура ты увидишь человека, наклонившегося, чтобы завязать шнурки своих ботинок, то, скорее всего, это турист, облазивший все эти горы.
Громадную скалу, на которой стояли Маурин и Гарви, с края пересекала расщелина. Она была шириной не более, чем в ярд, но так глубока, что Гарви не мог разглядеть ее дна. Вершина скалы круто скашивалась к расщелине — так что у Гарви не возникло даже мысли приблизиться к этой расщелине.
Маурин прогулочным шагом подошла к расщелине и, не раздумывая перешагнула через нее. Она стояла на узкой, не более двух футов шириной полоске камня и впереди нее была трехсот футовая пропасть, а за спиной — неизведанная глубина расщелины. Вид у Маурин был радостный. Она обернулась.
И увидела жалкую фигуру Гарви Рэнделла. Он застыл, пытаясь шагнуть вперед и не в силах этого сделать. Во взгляде Маурин мелькнуло изумление, тут же сменившееся пониманием. Она шагнула обратно через расщелину.
— Извините. Вы боитесь высоты?
— Немного, — признался Гарви.
— Я никогда не испытывала этой боязни… О чем вы сейчас думаете?
— Как мне выбраться отсюда, если что нибудь случится. Если б я смог заставить себя перебраться через эту расщелину хоть ползком…
— Я осуждаю свое поведение, — сказала Маурин. — Я нехорошо поступила. Но, как бы там ни было, давайте я покажу вам наше ранчо. Отсюда вы можете увидеть его почти полностью.
Позднее Гарви не мог вспомнить, о чем они беседовали. Так, болтовня по пустякам, но время пролетело быстро и все было на славу. Более приятной беседы и не упомнишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
