важнее привидений. Следовательно, эта старая карга знает о ней и упорно молчит. Упрямая старуха! Ее родственникам и мне грозит опасность, а она отмалчивается, как будто все еще защищает тайны поместья! Было бы, что защищать…
Хм. А вдруг она и вправду защищает? И Арланд… зачем-то он попросился помогать мне и Бэйр, даже настоял на своем участии, а сам и так все знал, паршивец. Прикидывался идиотом, а сам уводил нас все дальше от самого главного, от подвалов с собакой! Корежил из себя не весть что, притворялся, будто маг, чтобы мы больше интересовались привидениями. А как только дело о всех беспокойных привидениях было решено – удрал, чтобы лишних вопросов к нему не возникло. Стараниями инквизитора мы потеряли все следы, ведущие в подвалы и в башню.
Да, уж кто-кто, а Арланд знает о поместье все. Теперь я уверен в том, что они на пару с Меви прятали от нас псину, возможно, даже не зная об осведомленности друг друга!
Только вот что мне теперь остается? Меви упорно молчит, а Арланд неизвестно где. Собака рыскает по поместью, подвывая от голода, а мне отказываются верить… Один я с этим всем вряд ли справлюсь. Была бы ведьма, все было бы гораздо проще… Какой черт дернул ее уехать? Мы были почти идеальной командой, а теперь я рискую помереть раньше срока в этом богами забытом месте от лап какого-то Рыжика!…
К черту ведьму, надо думать, как можно избавиться от собаки, а для этого мне нужно узнать что-нибудь о призыве и изгнании духов, некромантии и, скорее всего, все же придется залезть в историю этой семьи, чтобы вычислить примерный возраст твари. Ведь она должна была появиться из-за чего-то, например, после ссоры с соседями, не чурающихся колдовства, после опытов мага-Сеймура, который с рождения не отличался особым умом, или по вине таких чудаковатых служанок, как Тома… все это должно быть где-то записано. Узнаю, откуда и когда взялась собак, – смогу убить ее.
Интересно, сколько я получу за это дельце в Ордене?…
Часы, висящие на стене, пробили полночь.
Хм. Я определенно слишком заболтался с Лореном, не заметил, сколько времени, и пропустил ужин. А этот ворчливый старикашка Гарфел увидел, что меня нет в комнате, и решил не переводить продукты, оставив меня голодным. Вешать надо таких бережливых дворецких!…
В добавку к прочим неприятным открытиям я почувствовал, как в горле начало першить, а нос перестал дышать. Выругавшись про себя, я пошел в умывальную.
Не стоило столько сидеть в холодной комнате Лорена, теперь я точно не избавлюсь от болезни! Опять начинается насморк, и я не удивлюсь, если завтра вновь поднимется температура. Надо побыть в горячей воде, а потом завернуться в кокон из теплых одеял и не вылезать, пока семь потов не сойдет. Обычно это помогает.
Вернувшись в комнату, я расстелил кровать, положил меч рядом с местом, где сплю, разделся и вернулся в умывальную, где принялся настраивать штуку, которую Бэйр называет «душ».
Этот «душ» – очень хорошая вещь. Мыться с ним в разы удобнее, струи приятно массируют спину, и вода теплая, а не ледяная, что гораздо лучше и, кажется, полезнее. Бэйр говорила, что в ее мире такими все пользуются, и что мыться в холодной воде у них считается дикостью, так делают только люди-моржи. Являются ли люди-моржи отдельной расой, или подрасой, или еще чем-то, я так и не понял, но главное то, что их определенно меньшинство.
Горячий душ помог мне снова почувствовать себя человеком.
История Арланда
*Бэйр, Ведьма с Великих Равнин*
Арланд спрыгнул с лошади и направился в чащу. Я медлила: идти за ним в лес мне не хотелось.
– Я не понимаю, что происходит, – сказала я, не сводя глаз с инквизитора. – Почему ты снял свой костюм? Что с тобой творится? Мне страшно, черт тебя дери!
– Страшно будет, если меня еще кто-то увидит. Иди за мной, – велел он, прежде чем скрыться за деревьями.
Мне ничего не оставалось, как пойти следом.
– Тебе нечего бояться, – проговорил он, когда мы ушли достаточно далеко.
– Так может ты, наконец, расскажешь, что с тобой такое?
Арланд покачал головой.
– Я прячусь всю свою жизнь, Бэйр, и не просто так. Если меня поймают… впрочем, это тебе знать ненужно. Путь мы продолжили молча, да и некогда было разговаривать: тропинку приходилось буквально выламывать через ветки.
Арланд отдал свою лошадь мне, а сам шел впереди, размахивая мечом. В конце концов он ушел настолько далеко, что я потеряла его из вида.
В конце концов тропинка, прорубленная в кустарнике, вывела меня на чудесную полянку, посреди которой уже горел яркий костер. Арланд устроился возле него и делал вид, что грел руки.
Мне не нужно было смотреть дважды, чтобы понять, что пламя – его рук дело. Рыжее, оно плавно тянулось вверх, источая тепло на пару метров вокруг. Мне оставалось только завидовать: мои костерки до сих пор походили на неуклюжие попытки мальчика-скаута.
– Ты все-таки маг, – я грустно констатировала неоспоримый факт, сбрасывая вещи на безопасном от огня расстоянии. – Причем лучше меня, будь ты проклят.
– Нет, я не маг, – вздохнул Арланд, опуская руки.
Я села, не сводя с инквизитора выжидающего взгляда. Наконец, он продолжил говорить.
– Я не могу рассказать тебе всего ради твоей же безопасности. Но, похоже, я должен объяснить тебе, что сейчас происходит. Это все, что я могу, – он внимательно посмотрел на меня.
Пятна уже растянулись по коже, оба глаза приобрели янтарный оттенок, как у породистого британского кота. Волосы стали едва ли не темнее, чем мои. Если бы я не знала, что передо мной Арланд, никогда бы не поняла этого.
– Пока я в костюме, моя сущность отрезана от меня, и я обычный, – начал он. – Но единственным способом оставить Ежевику в живых и снять проклятие было взять это проклятие на себя. Пока я отрезан от большей части себя, для меня оно так же смертельно, как и для любого человека. Если я не избавлюсь от него в ближайшие часы, оно начнет действовать. Поэтому мне пришлось снять защиту, чтобы силы, которые я прячу, смогли вытравить из меня эту дрянь. Понимаешь?
Я неуверенно кивнула.
– Я не оборотень и не нечисть, я контролирую то, что со мной происходит, – сказал он, догадавшись, о чем я думаю. – Тебе незачем бояться меня. Пару дней мы пройдемся по лесу, а когда проклятие рассеется, я снова надену костюм. Мы вернемся в поместье, я передам тебя
