интересам международных валютных спекулянтов. В результате проводимой политики многие российские предприятия оказались в руках западных компаний, которые либо выжимают из предприятий максимальную прибыль (как это происходит с предприятиями химической промышленности и цветной металлургии), либо используют для контроля российского рынка (как это произошло с пищевой промышленностью), либо просто уничтожают конкурентов (как это произошло с машиностроением). Так, ущерб от деятельности ЦБ, выполняющего рекомендации МВФ, например, в 2018 году составил около 25 трлн рублей.
Различие социальных целей и ориентиров российской экономической политики и политики запада ярко проявилось в последнее десятилетие.
Так, с кризисом мировой экономики и разразившейся в 2019 году пандемией на западе были приняты серьезные меры социальной и экономической поддержки: более тысячи стан оказали социальную поддержку своим гражданам, а более 200 – еще и серьезную экономическую. По утверждению Синявской О., объем государственной помощи предприятиям и населению, оказанной в 2020 году за рубежом, составил в некоторых странах до 30 % ВВП[235]. В России глава министерства финансов РФ Антон Силуанов, глава Банка России Эльвира Набиуллина, глава Сбербанка Герман Греф, комментируя идею прямой раздачи денег населению, сказали, что в условиях кризиса – это самая крайняя мера, и в России она сейчас неактуальна, Россия не может себе позволить раздавать деньги своим гражданам, как это делают в некоторых странах Запада в качестве меры поддержки в условиях пандемии и вызванного ею экономического кризиса. И это в ситуации, когда 38,9 % денег россияне тратят на еду, при том, что зарплата большинства граждан РФ не превышала в 2019 году 23,5 %. Согласно опросу Сбербанка, доля респондентов, у которых вообще отсутствуют сбережения, выросла до 43 % против 41 % годом ранее[236].
Так уж повелось в России, что во всех сферах деятельности мы в качестве прототипа используем программы, разработанные за рубежом. Программа цифровизации экономики, утвержденная правительством России в 2017 году, не стала исключением. Она рассчитана до 2025 года, и в ней, как и в программе, разработанной на западе, практически не затронуты проблемы, связанные с необходимостью реформирования (цифровизации) реального сектора экономики. В обоих документах речь идет только о решении технологических проблем. Много стали говорить про цифровые системы, как экосистемы, способные рационально, точнее оптимально, использовать природные ресурсы. Но программы создаются людьми (ИТ-специалистами), большинство из которых малосведущи в производственных процессах, химии, физике, биологии и т. д.
И здесь опять присутствует человеческий фактор, который довольно часто сводит на нет все благие намерения и действительно важные идеи и проекты. И, получается, что для разработки необходимых цифровых технологий нужно создавать коллективы, в которых главную роль играют не ИТ-специалисты, выступающие как технический персонал, а специалисты в различных областях науки и техники; на создание таких коллективов нужно время, новые форматы совместной работы, а, следовательно, и немалые финансовые вложения. После этого можно говорить о внедрении цифровых технологий в промышленность.
Появилось много научных и научно-популярных материалов, в которых доказывается необходимость цифровизации экономики. В них утверждается, что в так называемой «традиционной экономике» ресурсы распределяются и используются неэффективно, что и породило неравенство, и практически все блага цивилизации (97 %) принадлежат 1 % самых богатых жителей Земли. А вот цифровизация способна устранить эту несправедливость путем вывода из цепочки добавленной стоимости человека, тем самым ставя его над производством, автоматически переводя его в ранг наблюдателя и контролера. Правда никто не уточняет, как это повлияет на сложившееся неравенство, и кто конкретно будет исполнять функции арбитра[237]. Все мы одновременно? Сразу возникает множество вопросов. А мы все готовы к этому? Мы обладаем необходимым образованием и достаточной квалификацией? Сколько средств и времени нужно для переквалификации работающего в настоящее время населения страны? И каков будет принцип распределения доходов: от каждого по способности – каждому по труду, тогда о каком равенстве может быть речь? Если всем поровну, то где же справедливое распределение, и зачем тогда утомлять себя напряженной учебой, потом интенсивной работой для приобретения необходимых навыков? К сожалению, на эти вопросы пока никто вразумительных ответов не дал.
Тем не менее, в России намечен курс на ускоренное внедрение цифровых технологий как в экономике, так и в социальной сфере. Насколько известно, такие грандиозные задачи в настоящее время реализуются в очень немногих экономически развитых странах, и то не в тех масштабах, как им бы хотелось. Причин несколько.
Во-первых, нужно создать необходимые условия: соответствующая законодательная база (об этом сказали 21 % опрошенных руководителей бизнеса), эффективно функционирующая финансовая система, поддерживающая развитие бизнеса, науки, образования, стратегия развития должна формироваться исходя из возможностей и условий, в которых мы сейчас находимся.
Во-вторых, нужен мониторинг возможностей бизнеса, социальной сферы и населения страны к цифровой трансформации.
В-третьих, нужна оценка влияния процессов цифровизации на общество в целом, чтобы вовремя учесть и устранить ее негативное влияние или исключить использование новых технологий в ущерб человечества.
С одной стороны, цифровизация всех сторон жизнедеятельности породила новый толчок для более углубленного изучения законов природы. Особенно заметны успехи ученых, работающих в таких областях науки, как физика, химия, медицина, биология и ее прикладной части (генетике и вирусологии), биохимия, медицина. Высокими темпами развиваются информатика, робототехника, впечатляющие результаты мы достигли в разработке искусственного интеллекта и т. д. Однако форсирование, как в России, так и за рубежом задач всеобщей цифровизации создают серьезные проблемы для человечества. Цифровизация в свою очередь способствовала интенсивному развитию информационно-коммуникационных систем. В результате сработал синергетических эффект, но не тот на который рассчитывало общество: концентрация этих процессов в руках определенных лиц, породили условиях для тотального контроля над обществом и манипулирования сознанием граждан. Причем для всех уже стало очевидным, что политика, проводимая государствами, отражает интересы только олигархов и политических деятелей разных направлений. В качестве примера можно привести выпускной в Санкт-Петербурге: по количеству заболевших ковидом город выходит на третье место по России (1247 человек за сутки), в связи с чем принимается решение с 17 июня запретить посещение кафе, ресторанов и других предприятий общепита, с 21 июня администрация города принимает решение запретить проведения массовых мероприятий. Но 26 июня в городе проводится мероприятие – «Алые паруса», на котором присутствовало около сорока тысяч выпускников, молодых людей, которые по уверению руководства страны, являются гордостью и нашим будущим, о здоровье которых так печется государство. Конечно, ни о каком соблюдении дистанций и, тем более масок при температуре воздуха 25–27 градусов речи быть не может. В этот день «веселья» в Санкт-Петербурге от ковида скончалось 107 человек. Возможно, что решение о проведении выпускного правительством города было связано с тем, что проект «Алые паруса» связан с именем Юрия Ковальчука,
