мерах по преодолению экономического кризиса». В нем говорится, что в докладе Фонда Рокфеллера прямо сказано: «
Во время пандемии национальные лидеры во всем мире усилили свои полномочия и установили строжайшие правила и ограничения… Даже после того как пандемия прошла, этот более авторитарный контроль и надзор за гражданами и их деятельностью остались и даже усилились».
Получается, как по написанному…
Нельзя отрицать, что развитие новых информационно-коммуникационных технологий, способствующих формированию и развитию новых способов производства, вызывает необходимость разработки принципиально новых правил игры и затрагивает все отрасли народного хозяйства.
Принято считать, что цифровизация является основой для структурной трансформации российской экономики и условием экономического развития страны. Поэтому ключевым фактором экономической деятельности в условиях цифровизации экономики становятся электронные технологии, предполагающие переработку и хранение больших массивов данных, что является условием эффективности управления производством товаров и услуг.
Поэтому необходимо рассмотреть действительное состояние уровня цифровизации российской экономики, выявить возможные проблемы на пути реорганизации промышленности и оценить роль России в общемировой тенденции глобализации[241].
Ряд политиков и экономистов считают, что главная проблема медленной трансформации отечественной промышленности заключается в низкой инновационной активности промышленных предприятий и, как следствие, незаинтересованности отечественного производителя во внедрении цифровых технологий на производстве.
Мы в значительной степени отстаем от западных стран уровнем автоматизации, роботизации и цифровизации промышленных предприятий, особенно это заметно в обрабатывающих отраслях. Россия по уровню роботизации отстала от европейских стран на целое поколение, и в ближайшие годы кардинальные изменения маловероятны. Особенно провальным является машиностроение, в котором импорт оборудования составляет более 92 %. Что же касается вопроса цифровизации, то импорт IТ-технологий давно превысил безопасный уровень и практически 88 % любой деятельности в России связано с зарубежными программами[242].
В связи с таким положением дел следует учитывать при построении новой экономической политики, что Россия включается в гонку ускоренной цифровизации в условиях не только отставания в технологическом развития от передовых западных стран, но и в условиях технологической зависимости от них. Проведенные исследования показали, что собственных действительно инновационных технологий у нас недостаточно. Так, в 2018 году лишь 11 % всех разработанных технологий можно назвать принципиально новыми (из них только 8,1 % относятся к информационным), поэтому мы являемся устойчивым импортером зарубежных технологий и комплектующих. По оценке отечественных экспертов, Россия в 2018 году больше всего импортировала из Китая – 605 млн долларов, затем Тайваня – 327,8 млн долларов и Малайзии – 268,4 млн долларов. Всего в 2018 году мы импортировали электронных элементов на сумму 2,4 млрд долларов, в 2019 году на сумму 643,3 млрд долларов. Общий объем российского рынка микроэлектроники составляет 8 % от мирового[243].
Крупный бизнес в России в силу сложившихся условий и тенденций привык надеяться на государственные субсидии, выдаваемые на разработку и внедрение новых технологий в производство, дополнительные налоговые послабления или льготные кредиты (об этом говорят 43 % опрошенных). И это понятно, так как российская экономика характеризуется относительно невысокой монетизацией и высокими ставками кредитования, что в условиях проводимой ЦБ и Минфином политики таргетирования инфляции, не позволяет предприятиям осуществлять серьезные инвестиционные программы по реорганизации производственных процессов. Тем более, что свыше 80 % всех цифровых программ и мобильных операционных систем поставляют западные компании: Apple, Google, и Microsoft. Эти компании контролируют 95 % российского рынка. А это уже проблема национальной безопасности. Если к ним добавить еще Amazon, Face-book и несколько китайских компаний, то в совокупности это более 98 % мирового рынка IТ-технологий. Поэтому, учитывая валютный курс рубля к доллару и евро, одной из основных причин низкой цифровизации российских предприятий бизнесмены видят высокую стоимость проектов по цифровой трансформации.
В-третьих, необходим постоянный рост потребности населения в цифровых технологиях и повышение компьютерной грамотности, и речь идет не о пользователях социальных сетей. С этим у нас дела обстоят вполне обнадеживающе: так, по официальным данным в России более 76,4 % являются пользователями интернета (этот показатель выше в Японии – 94 %, Великобритании – 94,8 %, Южной Корее – 92,7 %, Германии и США – 87,9 %)[244].
Исследования показали, что 34 % опрошенных руководителей указали в качестве причины низкой цифровизации отечественных организаций низкий уровень компьютерной квалификации и владения навыками работы в цифровых сервисах.
Еще академик Ершов А. П. говорил, что наступит время, когда навыки программиста и соответствующий образ мышления станет привычным стилем жизни большинства жителей земли, эта профессия прочно войдет во все сферы хозяйствования, поэтому этому нужно уделять внимание уже в школьных программах. К сожалению, компьютерные технологии развиваются в настоящее время в несколько ином направлении: компьютеры и компьютерные программы подстроились под наши способности и потребности, которые не предусматривают серьезного изучения и освоения компьютерной грамотности[245].
Такая ситуация повышает риски цифровой колонизации отечественной экономики.
Идея цифровизации промышленности в России захватила умы не только политиков, бизнесменов и большинства населения страны, но и часть научного сообщества, которое положительно восприняло утверждение стандартов цифровой промышленности, направленных на обеспечение необходимых условий для ускоренного внедрения цифровых технологий на предприятиях, разработанных комитетом «Кибер-физические системы» под патронажем Минпромторга РФ.
Форсированное внедрение цифровых технологий в России привело, прежде всего, к распространению преступлений в сфере цифровой информации: например, 3 октября 2019 года в СМИ появились сведения, подтвержденные руководством Сбербанка, о хищении информации, в которой содержатся персональные и финансовые данные не менее, чем о 5000 клиентах.
Так, в апреле этого года была выставлена на продажу база данных более 100000 граждан России, которые обратились в банк «Дом.РФ» для получения кредита. Причем, продается полная информация о заемщике, включая паспортные данные, номер телефона, почтовый адрес, место работы, должность, уровень дохода и т. д.
К сожалению, это не единичные случаи: согласно данным InfoWatch, в России только за 2020 год произошел рост утечек информации только в финансовом секторе экономики на 36,5 %. Среди крупных банков в черный список попали Альфа-банк, Россельхозбанк, банк ВТБ.
Опасность намеченной тенденции связана не только с масштабами противоправных действий, но и ростом их числа. И, несмотря на то, что эта проблема обсуждается на разных уровнях государственной системы, тем не менее, она остается серьезным вызовом всему обществу: с использованием информационно-коммуникационных технологий преступники ежегодно подвергают риску миллионы граждан, сотни организаций, а также органы власти[246][247][248]. Ведь противоправные действия, связанные с использованием современных информационных технологий, в период становления и развития в России цифровой экономики могут вызвать нарушение работы АСУ (автоматизированных систем управления), контролирующих и регулирующих работу сложных технологических процессов в различных отраслях промышленности, энергетике, транспорте и т. д. Это может как привести к серьезному ущербу государству, так и нанести непоправимый вред людям.
В связи с этим, реальность такова, что информационно-телекоммуникационные
