– Я думаю, что этот твой Кудр не того хотел.
– Все думали, что я тайком ему отдаюсь. – Усмехнувшись, призналась она. – Даже ты так решил, хотя я тебе сказала правду.
– Наверное, староват уже был и слабоват стояком.
– Он не мог! Это было запрещено уставом.
– Вот. – Заметил Вороней. – А хотелось. Хороший сюжет для дешевого анекдота: мужчина не может и вынужден получать удовлетворение иначе от своей избранницы!
– Хватит выдумывать! – Угрожающе привстала Октис. – Ничего не могло быть! Он – мой мастер, а я – его ученица. Даже если бы нам обоим хотелось...
– Мой мастер! – Повторил Вороней. – Ты так это произнесла. История интересней? Ведь ты хотела того же?
Октис вскочила со скамьи, забыв о полотенце и приличиях. Встала на обе ноги и врезала кулаком аккурат в челюсть Воронея, так и не среагировавшего вовремя. Он чуть съехал вниз и приложил ладонь к подбородку. Октис стояла, возвышаясь над ним, абсолютно голая, но не было в ней неловкости нагого человека. Она стояла крепко, будто на ней ее броня. Все ее мышцы были напряжены, она тяжело дышала. Октис ожидала ответной атаки, уже понимая, на что способен Вороней. Его действия должны быть молниеносными – нацеленными на мгновенную победу. Ей нужно было сменить позу и немного расслабиться, но гнев взял тело под свой не самый умелый контроль.
Впрочем, Вороней так и не сделал ответного выпада. Он вернулся в прежнее положение, потирая рукой челюсть и оценивая повреждения. Он осматривал украдкой ее тело. Даже восхитился излишней складности и крепости. Исключая следы старых залеченных ран, она была соткана вся из правильных очертаний. Плоский живот. Дуга, начинающаяся с крепких бедер и плавно переходящая в талию. Мышцы над ребрами, стройная грудь.
Но взглянуть ей в глаза он так и не осмелился. Будто признавая ее силу и право на совершенное.
И чего он ждет? Я не верю, что он не хочет дать сдачи. Но либо боится, либо позволяет мне. – Думала Октис. – Позволяет мне? Вот сволочь! Я что – должна почувствовать себя опять виноватой?
Гнев отступил и разрешил ей сесть обратно на скамью, она дернула полотенце и прижала к телу.
– Мастера сделали нас лучше. Вот и все. Может, тогда я – дура неопытная – того не поняла, но так было надо. Думаю, все Змеи прошли через что-то подобное. Точно – Зерка. Она была такой… сукой – я просто ненавидела ее. А потом она изменилась. Плохое делает людей лучше.
Вороней отошел от удара, но в его голове все выговоренное ею смешалось в кашу и бурлило, мешая думать. Нужно было немедленно освободиться от лишнего – вместе с жаром и грязью. Он встал и начал натираться мочалкой из местной травы.
– Эх, жжет, зараза. Получается, что ты осталась без нее?
– Угум. – Согласилась Октис, не уточняя, что осталась она заодно и без Сейдин.
– Долго вы с ней...
– Дольше уже без нее.
– Понятно. Что за имена у вас? Все странные – Боги знают, как их только письмом выводить…
– Зерка – это Зорька. Заря она была. Пылающий полукруг Матери, перечеркнутый линией горизонта. – Она провела ногтем под глазом, обозначая горизонт, хотя не поворачивала лица к Воронею, и тот не смотрел на нее. – Девочек, рожденных утром, всегда как-нибудь так называли. Назара – то же самое. Назаря – на заре. Какая разница, как дочку звать, если муж после свадьбы сменит ее имя, на какое ему захочется?
– А в моих местах не было такого обычая.
– В моих теперь тоже. Так мы все с детскими именами и бегали.
Зерка, после разговоров о ней, ожила в памяти Октис и не хотела оттуда уходить.
– Я ее так и не раскусила, если тебе интересно. Не знаю, что у нее было в голове. Она, если что-то делала, то решительно, и не всегда объясняя смысл. Я считала, что она очень похожа на мужчину. Что он так и должен вести себя.
– А что оказалось на поверку? – Ухмыльнулся Вороней.
– Ну да, мужчина оказался жутко нахальным существом. Без каких либо рамок.
Он закончил натираться.
– Ладно, я в реку и на этом все.
– Хорошо, тогда я без тебя тоже начну мыться. Потом примусь за одежду.
– Ты не могла бы и мою заодно?
– А ты что не будешь возвращаться? Голым обратно пойдешь?
– А что такого? Ночь на дворе – я никого не встречу. Ну, так что?
Она брезгливо взглянула на свернутые в кучу тряпки, но ей было проще постирать его вещи, чем терпеть стеснения его общества.
– Ладно. – Согласилась она, замечая, как возрастает чувство вины от того, что Вороней никак не ответил на ее удар. – Ты у нас мужчина, я – женщина. Договорились. Но, если результат не понравится, или порву что, уж извини.
Вороней закрыл дверь, и вскоре Октис услышала плеск воды в затоне. Она только сейчас подумала, сколько наговорила ему. При том, что толком ничего подобного не узнала о нем.
Она хорошо обтерлась травой. Та немного пожгла кожу, но в реку Октис бежать не стала. Сполоснулась водой из бочки. Принялась скоблить и обливать части костюма. Закончив с ним, взялась за мужскую одежду. Замочила несколько раз, поскоблила, потерла в руках, сполоснула. Решила, что этого должно хватить. Затушила огонь, собрала мокрую одежду в охапку, полотенца, даже топор и закрыла баню. Обратно она пошла тоже голая, но было уж совсем темно, и деревенские явно все до одного спали. Развесила одежду в прихожей дома и протиснулась в их комнату, где в непроглядной темноте уже должен был беззвучно спать Вороней. Нащупала свое место, легла и укуталась в приготовленную мягкую постель. Было зябко, но в тоже время уютно и спокойно. Свежая накидка приятно прилегала к чистому телу, и Октис знала, что согреется еще до прихода сна.
***
Снилось ей много чего, но запомнился только огромный паук. Она тыкала в него палкой, а паук, встав на задние лапы, сопротивлялся и избегал каждого тычка и замаха. Где-то кричал Вороней: «Убей его. Выполни. Нет, сразу! В сердце!» Потом они оказались в бане, и паук увеличился в размерах, он выхватил тонкий кинжал и одним рывком всадил острие ей в шею. Кинжал оказался жалом, паук тут же прильнул к ней и начал пить ее кровь. Октис сдалась и ослабла, будто до этого сопротивлялась всю жизнь.
Она мгновенно проснулась. В комнате никого не было. Вороней уже ушел, но ее высохшую форму он заботливо перенес в комнату и разложил на свободном матрасе. Она начала быстро одеваться. Как и предполагалось, трудности возникли только с нагрудником. Октис нацепила его, но затянуть не смогла. После нескольких попыток, она решила оставить так: не надевать спинной щиток, а болтающийся на груди скрыть плащом.
Так она вышла в прихожую. Там дверь в свою комнату задвигал вчерашний мужик, который смотрел на нее с Воронеем, когда они только вошли сюда. Он осторожно поклонился ей. Она поклонилась в ответ. Сосед открыл для нее выходную дверь, и Октис прошла первой на террасу. Встала сбоку. Постоялец закрыл за собой, спустился по лестнице и, обогнув дом, скрылся из виду. Все это происходило в полном молчании.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
