Помню, как мать рассказывала мне о семейной терапии. Мол, в непринуждённой обстановке, в кругу семьи, я буду чувствовать облегчение.
Херня. В кругу семьи мне всегда становится хуже. Всё выходит из-под контроля.
А тут она. И сейчас, лёжа на её коленях, и чувствуя её пальчики в моих волосах, я лишний раз убедился, что нашёл подходящее для себя лекарство. Ярослава. Прости, что это ты.
...
Ярослава
Я была надломлена. Почти. Разбита.
Он спал. Не сладко и не крепко. Ему что-то снилось и, судя по тому как беспокойно выглядело его лицо, сон был не из лучших. Иногда его пальцы подрагивали и впивались в моё бедро. Плечи изредка поднимались, будто он пытался спрятаться от кого-то. Или чего-то.
Он спал. И мне стоило бы попробовать уйти. Но... я не могла. Ощущение того, что он стал ближе не отпускало меня. Словно дикий и опасный зверь подпустил меня к себе. Доверился? Частично. И эта мысль сводила с ума!
Почему ты ещё здесь, Яра? Почему твои руки всё ещё путаются в его волосах. Почему тебя волнует то, что ему сейчас плохо?
Его поведение было странным, как минимум. А попыталась проанализировать и собрать воедино пазл, которым он меня кормит. И не могла. Он жесток. Даже со мной. Старается держать маску. Но она с треском осыпалась в тот момент, когда я оказалась свидетелем их разборок с Ромой. И что должно было произойти, чтобы он в ярости разгромил собственный дом? Куда делось его хладнокровие?
Спустя пару часов, мой желудок жалобно мурлыкнул. Я толком не позавтракала и провела в комнате весь день. И... если я попытаюсь выпозти из-под него и он проснётся, то смогу сказать, что просто голодна. А если не проснётся...
Я освободила волосы Игната от своих пальцев и приподняла его голову. Его губы сжались в полоску и он недовольно свёл на переносице брови. Но глаз не открыл.
Ещё минута, и я стою возле кровати, глядя на то, как он пытается найти себе место на широкой постели. Перевернулся на живот и что-то поговорив, обхватил подушку обеими руками.
По спине пробежала тысячная холодная волна. Мои зубы вцепились во внутреннюю сторону щёки и больно прикусили ту. Больно. Но это отрезвляет.
Пячусь в сторону приоткрытой двери, не отрывая взгляда от его мерно поднимающейся спины. На выдохе она слегка дрожала. Будто каждый выдох давался ему с трудом.
Мои ледяные пальцы коснулись рукояти на двери. Она была гораздо теплее, чем мои руки. Ещё один шаг, и моё внимание привлекает тусклый блеск на кровати. Кажется, из его кармана что-то выпало. И... я не могла это проигнорировать!
Сделав глубокий вдох, я прошла несколько мелких шагов обратно и склонилась над постелью. Это маленькая прозрачная баночка. С таблетками. Боже. Это же не наркотики?
Нужно иметь не дюжую смелость, чтобы протянуть руку и взять их. А у меня её не было. Боясь, что таблетки начнут греметь, я отступила. Тихо, на мысках я проскочила в дверь и рвано выдохнула. Бежать?
...
Всё будет хорошо. Я сделаю это. Я изведу себя, если хотя бы не попробую. Решив не лезть на кухню, я отправилась на поиски одежды. Свою я нашла в ванной на полу. Она так и осталась там лежать после того, как Игнат помогал мне её снять.
Я с трудом отыскала хоть что-то, что можно было на себя натянуть. Это была его одежда. Она была чистой, но насквозь пропитанной его индивидуальным запахом. Стараясь не заострять на этом внимание, я судорожно натягиваю на голову капюшон чёрной толстовки. Замираю, осматривая ещё одну комнату, в которой сейчас находилась. Она мало чем отличалась от той, в которой я провела ночь и этот день. Разве что в глаза бросаются несколько книжных полок. Книг на них не так много, но мой взгляд цепляется за одну из них. И... я тянусь к ней, и когда мои пальцы касаются корешков, я понимаю, что это не просто книга. Это записная книга. Точь-в-точь как и та, что я видела в его квартире. Та, которую он от меня спрятал. Она или просто такая же?
Я скинула с головы раздражающий капюшон и вытянула находку окончательно. Я так крепко стиснула обложку, что мои пальцы тут же побелели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сердце заколотилось в груди с утроенной силой. Я продолжала сканировать плотный жёсткий переплёт невидящим взглядом. Да: я боялась открыть эту чёртову книгу. Внутренний голос вновь взбунтовался. Он кричал... нет, он орал, чтобы я всё вернула на место и убиралась отсюда. Но я пропустила его сквозь себя. Снова. Подцепила край обложки и, воровато оглянувшись назад, открыла книжку.
Мой взгляд судорожно метался по первой странице, не понимая за что ему зацепиться. Сердце уже стучало о корень моего языка, а ноги слегка дрожали. Не найдя ничего, за что можно было ухватиться, я перелестнула страницу. Затем ещё одну. И ещё, каждый раз морщась от тихого и одновременно громкого шелеста бумаги... пока не наткнулась на рисунки. Если, конечно, их можно было таковыми назвать. Медленно и хаотично, но пазл в моей голове начал складываться. Господи.
Несколько секунд. Несколько глухих ударов сердца о глотку...
- Нужно было тебя снова пристегнуть. - ... и книга выпадает из моих рук, падая мне на ноги и тут же захлопываясь.
Я не должна была этого делать.
Глава 36
Игнат. Воспоминания.
Голова кипела. Я чувствовал жар, который пронизывал моё тело. Нет, это был не мороз, это было самое настоящее адское пекло, которое просачивалось в каждый дюйм. Которое заставляло мою кровь противно булькать под голубыми лентами вен.
- Пусти! Пусти, мразь! Я убью тебя! Я выпущу твои кишки! Отпусти меня! – крик резал мою глотку. Он покрывал мои миндалины красными болезненными язвами. Я боролся из последних сил. Их почти не осталось, потому что я потратил их на то, что бы полностью разгромить надзорную палату. Эта падла скручивала мне руки, пока второй дрожащими руками готовил для меня укол снотворного. Чтобы я нахрен выпал из реальности. Чтобы я не вспомнил тот ёбаный ужас, который они здесь творят.
Я сорвался. Я знал, что мне нельзя было реветь. Даже тихий плач или одна слезинка могли вернуть меня на первую ступень. Туда, откуда всё начинается. И так по кругу. До грёбаной бесконечности. Потому что эмоции... любые – здесь под запретом.
- Держи крепче! Лёха, ну где ты! Иди помоги! – коренастый санитар зовёт на подмогу ещё одного верзилу, чтобы те вдвоём могли меня держать. Я делаю ещё один рывок и мой затылок ударяется о морду, что скручивала мне руки за спиной. Тот вопит и отступает, а я бросаюсь со своего места на ублюдка, который готовился вколоть мне какую-то хрень.
Одно мгновенье. Всего лишь миг. За который я успеваю выхватить из его рук шприц и всадить ему его в шею. Крик. Уже не мой.
- Ах ты сукин сын! Шиз паршивый!
Не успел. Сзади на меня навалились двое и, не особо переживая за мои кости, прижимают меня лицом к грязной напольной плитке.
- Я убью вас всех! Твари! – дёргаюсь под тяжестью. Приподнимаю голову, когда чьи-то пальцы, вцепившись в мой загривок, тянут за волосы. Мне даже дышать трудно. Куда уж мне... пятнадцатилетнему пацану против двух центнеров... было бы смешно, если бы не так херово.
Проходит не больше минуты, а моё тело слабеет окончательно. Койки и люди на них расплываются. Решетки на окнах ползут, словно змеи. Плохо. Мои конечности немеют, а веки с каждым разом становятся тяжелее.
- Выродок... - с эхом доносится до моего сознания, и я окончательно проваливаюсь во тьму.
...
- Ооо... - сквозь туман в башке до меня доносится чей-то сиплый голос, - очнулся, красавчик? А мы уж было подумали, что ты того, - тихий смех и скрежет. Я знаю этот противный скрежет. Так скрипят пружины на доисторических кроватях, которые нам предоставило государство.
- Заткнись, - с трудом произношу и провожу языком по потрескавшимся губам. Пить. Так сильно хотелось смочить глотку чем-то большим, чем собственная слюна.
- Не хило ты их, - снова почти беззвучный смешок справа от меня и такой же привычный скрежет.
