И третья калитка действительно отыскалась — уже за углом. Сергей уже собирался потянуть ее на себя, как вдруг услышал приближающиеся с той стороны шаги. Цокали чьи-то каблучки. Коржухин отпрянул, выхватывая пистолет и наставляя его на калитку.
«Бум!» — ударило что-то в металлическую дверь изнутри, и она открылась. В тот же миг Сергей понял, что цокали вовсе не каблучки, а копыта. С территории больницы вышел старый тощий козел с обломанным рогом.
— Ф-фу-ты, напугал, черт, — с облегчением выдохнул Сергей и в тот же момент вспомнил, что именно черта нередко изображали в образе козла. Тут же, разумеется, Коржухин выругал себя за очередные нематериалистические мысли. Козел меж тем окинул его равнодушным взглядом и спокойно потрусил мимо.
Не опуская пистолета, Сергей осторожно заглянул в открывшийся темный проем. Что, если за животным последует кто-нибудь еще, например, его хозяин? Но, похоже, поблизости никого не было. Сергей вошел внутрь и двинулся через больничный парк, казавшийся в этот полуночный час настоящим дремучим лесом.
«Однако, что козлу делать на территории больницы, да еще ночью? — недоумевал он, шагая по направлению к неосвещенному зданию. — Случайно забрел днем и только сейчас нашел выход? Все может быть, конечно…»
Дверь правого флигеля оказалась запертой. Идти через главный вход («интересно, неужели и там нет света?») ему не хотелось, так что он всунул в щель топор и попробовал отжать язычок замка. С четвертой или пятой попытки ему это удалось.
Внутри было темно. Сергей с неудовольствием вспомнил, что его фонарик остался у Петьки; впрочем, пожалуй, тут бы он не осмелился его включить, не зная расклад сил внутри больницы. Практически ощупью (не выпуская, однако, пистолета из рук), он двинулся к лестнице, по которой так резво сбегал вниз накануне.
Лестница тоже была погружена во мрак. Все-таки, что ни говори, странная это была больница. Хотя в Игнатьеве ему уже довелось видеть и более странные вещи. Отгоняя мысль о возможности наткнуться в темноте на бредущую в морг бабу Надю, он добрался до площадки второго этажа. И здесь, наконец, увидел свет.
Свет, проникавший сквозь матовое стекло двери, исходил, по всей видимости, из лампы на столе дежурной медсестры. Сергей остановился, не зная, что делать дальше. Разглядеть стол отсюда не было никакой возможности. На месте ли сестра? Если да, то та ли это самая, что пила спирт из чашки — то есть одна из этих? Или сегодня дежурство у другой? Даже если и так, как она на него прореагирует?
В конце концов, понимая, что стоянием на площадке проблему не решить, Сергей осторожно приоткрыл дверь, в каждый миг ожидая предательского скрипа. Но дверь не скрипнула. Он осторожно заглянул в щель.
Сестра была на месте и сидела за своим столом. Впрочем, «сидела» — не совсем удачный термин. Скорее, полулежала, откинувшись на спинку жесткого стула. Обе руки свисали вниз, голова была запрокинута назад, рот открыт. Ноги в туфлях, носками врозь, торчали из-под стола.
В общем, это совсем не походило на позу спящего человека. Скорее, человека убитого.
Некоторое время Сергей смотрел на это, не решаясь двинуться дальше. Картина оставалась неизменной, как фотография. Было так тихо, что Сергей слышал частые удары собственного сердца.
Наконец, он приоткрыл дверь еще шире и шагнул внутрь, быстро обведя окрестности стволом пистолета, словно голливудский полицейский. Коридор был пуст; никакой коварный убийца не таился в засаде. Коржухин, стараясь ступать неслышно, сделал пару шагов по направлению к сестре. Две мысли мелькнули в его сознании одновременно: «Это не та, что спускалась в подвал „Ее глаза открыты!“ за бабой Надей; прежде я ее не видел.»
Глаза, уставленные в потолок, были не только открыты, но и почти закатились, так что виднелось не больше трети глазных яблок. Грудь под халатом оставалась неподвижной. В общем, не было сомнений, что Сергей смотрит на труп — хотя никаких следов насилия не было видно.
Он сделал еще один нерешительный шаг к столу. Щупать у сестры пульс ему не хотелось, но, может, достать из ящика зеркало и проверить дыхание? Он уже почти решился на это, как вдруг из открытого рта сестры вылез большой, сантиметра три, рыжий таракан, сбежал по подбородку и упал на белый халат. Сергея чуть не стошнило.
Он отвернулся от стола и поспешил к палате Алекса, боясь, что уже опоздал. Когда он уже подходил к нужной двери, позади вдруг раздался негромкий хлопок, и свет погас. Сергей вздрогнул, как от выстрела, и сам едва не нажал спусковой крючок «браунинга», но затем понял, что, по всей видимости, просто перегорела лампочка. К счастью, он успел запомнить, какая по счету дверь ему нужна, и сумел отыскать ее в темноте.
В палате, разумеется, тоже не было света. «Алекс», — шепотом позвал Коржухин, но не получил ответа. «Алекс!» — повторил он громче, однако с тем же результатом.
Полный самых дурных предчувствий, Сергей выудил из кармана зажигалку (искать выключатель на стене он не решился) и чиркнул колесиком. В неровном и тусклом свете желтого огонька он увидел кровать и тело на ней, с головой накрытое простыней.
Коржухин шагнул к кровати и обреченным движением отдернул простыню с лица лежащего. Последняя надежда на то, что он ошибся палатой и это не Алекс, развеялась. Лицо хичхайкера с закрытыми глазами хранило печать смертного покоя.
Но в тот момент, когда Сергей уже собирался вновь задернуть простыню, веки мертвеца вдруг затрепетали, и он открыл глаза.
— Кто здесь? — спросил Алекс хриплым со сна голосом. — Фу, Серега, ты, что ли? Напугал.
— Алекс, живой? Ну-ка дай-ка я у тебя пульс пощупаю.
— Где это ты видел говорящих покойников? — хмыкнул хичхайкер.
— Недалеко отсюда, — серьезно ответил Сергей, отпуская его запястье. — Зачем ты с головой накрылся?
— Да комары, блин! Вроде и окно закрыто… откуда только берутся.
— Угу. Комары. Тут еще и тараканы есть. Короче, уматывать надо. Одевайся скорей, пока у меня в зажигалке бензин не кончился.
— Ва-а-а-у, — зевнул Алекс, выбираясь из-под простыни. — Действительно, что-что, а спится здесь замечательно.
— Как твоя нога? — осведомился Сергей, пока его приятель одевался.
— Лучше. Уже намного.
— Что-то быстро для перелома… Ладно, нам это только на руку.
— Ты узнал, что здесь творится?
— В основном да. Потом расскажу, сначала выберемся отсюда. Они могут нагрянуть в любую минуту.
— А доктор нас не защитит? — спросил Алекс, который явно не горел желанием выбираться ночью во враждебный город.
— Думаю, утром, когда он придет на работу, его просто поставят перед фактом. Но мы должны сделать так, чтобы утром быть уже далеко от Игнатьева. Идем, только тихо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
