— Дим, пожалуйста…
— Алис, ты прекрасно знаешь я люблю тебя, но… Ничего не буду доказывать. Ты либо со мной и мне веришь, либо, ничего не могу поделать.
— Но если ты не виноват, ты должен доказать. Ты должен орать и доказывать, что я не права. Разнести весь мир и доказать…
— Я никому, ничего не должен.
В порыве обнимаю его крепко-крепко, проморгав слёзы. Он тут же сжимает в ответ, оторвав от себя обхватывает лицо ладонями и целует. Смотрит в мои глаза с болью, а я не верю ему. Снова целует, вцепившись в меня изо всех сил, будто чувствует. Последние секунды неумолимо уходят, насмотреться в его прекрасные словно небо глаза невозможно, так чего терять время, которого итак уже не осталось.
— Люблю тебя, Дима Нестеров, — твёрдо проговариваю каждое слово, он горько улыбнувшись, тянется к губам. — Я бы доказала…
Ускользнув от поцелуя, отнимаю его руки от своего лица и сдержав слёзы отступаю, он не отпускает мои ладони сильно сжав.
— Раз ты не хочешь доказать, значит не можешь. А я не смогу простить предательства, я не смогу.
Не отпускает, я тяну.
— Это твой выбор, верить или нет.
— И твой, доказывать или нет.
Отпускает, сначала задом отступаю не отрываясь от его глаз, он понимает и ничего не делает. Клялся не отдаст никому и так просто отпускает. Потом отвернувшись, шаги тяжело даются, но я иду.
— Алис, я люблю тебя…
Не оборачиваюсь, иначе не уйду.
— Алиса!
Шмыгая носом иду в школу, далеко, но ничего, успею. Уже не плачу, проглотила слёзы. Душа болит, а раньше я и не задумывалась, где это самое неизведанное находится, теперь знаю. Дико болит, но ничего, переживу. Если бы любил смог бы доказать, а так значит нечего доказывать. Значит и мне рядом с ним не место. Откуда силы, знаю откуда, обещал и обманул придаёт сил. Так и засели его лживые слова в голове: никому не отдам…
Выдыхаю, экзамены, выпускной и я уеду, как хотела, и не вернусь сюда больше. Никогда! Снова выдох, справлюсь. Не догнал, не побежал, значит нечего доказывать. Даже не попытался…
В школу иду на автомате, даже думать не хочу… Мотаю головой отгоняя любые мысли. Начинаю считать дни, когда смогу уехать и всё забыть.
До последнего звонка остаются считанные дни, а идут они будто ничего и не произошло. На самом деле это именно так, мир не рухнул, апокалипсиса не случилось, жизнь продолжается независимо от того с ним я или нет. Дышу, хожу, ем… Ну да, с аппетитом проблемы, но я борюсь, на зло своему организму впихиваю в себя обеды и ужины, принуждаю ко сну с усилием закрыв глаза могу так лежать часами. Гоню его из головы, стараясь забыть каждое мгновение проведённое с ним. Я живу дальше.
Антон не подходит больше и старается не смотреть, а я вижу, каждый взгляд украдкой брошенный против воли. Интересно он тоже видел мои? Да уже всё равно. На перемене сижу не сходя с места, просто молча дышу. Сама не заметила, что пялюсь на Антона, а вернее сквозь него, но поняла это только, когда наши глаза встретились. Продолжаю гипнотизировать, он спрыгнув с парты направляется ко мне. Не отрываю взгляда. Вот уже возвышается надо мной, облокотившись руками о парту склоняется совсем близко к лицу. Брови сами собой взлетают на лоб.
— Сбежим с последнего?
— Не боишься Нестерова? — вылетает тут же, не успеваю и сообразить, что говорю.
— Не боюсь.
Так близко я ещё в его глаза не смотрела, действительно необычные.
— Хочу на репетицию.
— Со мной в паре?
— С тобой, — что несу, сама в шоке.
Мы с ним итак в паре, и я даже уже не наступаю на ноги. Еле заметно улыбнувшись выпрямляется и блеснув глазами уходит. Это что-то значит или мне показалось. Да не важно, многое уже не имеет значения для меня.
— Назаров! Что ты делаешь?! Куда ты меня тащишь?!
— По другому тебя не заставить.
Вырываю руку, а мы уже прилично ушли от школы, совершенно в другое направление от моего дома.
— Ну знаешь! Не надо меня заставлять, — хмуро смотрю на него. Иш чего выдумал.
— Сейчас потащу на руках, — чуть склонившись ко мне.
— Че-его-о… — шарахаюсь испуганно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чего слышала.
— Может я не хочу.
— Да пофиг мне, хочешь или нет. Достали нафиг твои не хочу, не могу, — переплетая пальцы накрепко хватает за руку и на прицепе ведёт в неизвестном направлении.
А я с открытым ртом плетусь за ним. Совсем ополоумел.
— Как это пофиг? Не может быть пофиг.
— Может! Или ты хочешь чтобы я тебя на каждой перемене обнимал?
— Это-то при чём? — в голове тут же нарисовалось подобное зрелище. — У тебя есть кого на переменах обнимать.
— А я тебя хочу! — встал передо мной сверкая гневно глазами.
Не отступаю, я же типо смелая. А у самой сердце несётся, как бешеное. Совершенно запутал своими изречениями. Что несёт хоть сам понимает. Смотрит в глаза, пальцы сжимает крепче, хочет что-то сказать, поджав губы так ничего и не говорит. Но потащив меня дальше пробубнил еле слышно:
— Сама ты всё понимаешь.
— Такой белиберды наговорил, что ничего не понимаю.
Обернулся.
— Не прикидывайся! — снова ведёт в неизвестном направлении на буксире.
— Да прекрати меня тащить!
— Так иди уже сама!
— Назаров, отпусти! А то орать буду!
Он остановился расхохотавшись. Глаза смеются делаясь ещё ярче.
— Давай Савельева, ори.
Всё-таки выдернула руку и хмуро на него смотрю. Не убивают же, чего мне орать. Ждёт. Спрятав улыбку отворачиваюсь и шагаю вперёд. Дурачок, привязался ещё. Идём молчим в сторону парка. Плохое место для прогулок, слишком многое напоминает.
— Савельева, ты такая стерва, — качает головой. — Я всегда думал ты пай девочка, милая, добрая, весёлая…
— Ах, стерва значит! — пихаю его кулачком в живот. — Так чего привязался тогда?
Неожиданно хватает обняв крепко.
— Ещё и дерёшься, — смеётся.
Пихаюсь, вырываюсь, а он веселится. Подхватив на руки куда-то тащит.
— Поставь туда, где взял! — рычу. — А то сейчас ударю!
— По лицу? — уточняет насмешливо.
Киваю состряпав грозный вид. Не поверил, продолжает нести.
В парк мы всё-таки не пошли, бродили по улицам, по дворам, как дурачки. А я всё время говорила: а давай туда не пойдём. Так и разворачивались всё время в обратную сторону, Антон так и норовил обнимать, за руку брать, через чур близко подходить. Как говорится, пошёл на абордаж. Кораблём себя не очень хотелось представлять, а вот роль пирата Антону подошла бы.
До дома провожает за руку, не противлюсь, надоело вырываться. Разрешаю до самой калитки. Как говорится клин клином вышибают, получится ли возникает вопрос. Да какая разница, всё равно уеду. Не отпуская пальцев тянется для поцелуя, в последний момент отворачиваюсь подставив щёку. Улыбается, а я выдёргиваю сжатую сильнее конечность. Оба улыбаемся, его то эта игра точно только распаляет.
На ночь Антон пишет сообщение, конечно же притворяюсь, что сплю, а сама не знаю чем занять руки. Подрагивают в желании искать Нестерова в контакте. Зачем Алиса? Сначала посмотреть, потом захочется услышать, увидеть… Никаких ловеласов на ночь, я снова примерная девочка и мечтаю только о популярных одноклассниках. Ох, если бы! Разве можно забыть, променять эти руки, губы… шёпот в перерывах между поцелуями, голос, глаза…
Прячу голову под подушку, боже-е спасите меня от него. Была же уверена стало легче, но дни идут и он всё больше места занимает в моей голове, а есть ли куда ещё больше… Тоска потихоньку сжирает заживо.
Сегодня я оголённый нерв, начинается ломка, максимальное количество дней, что я не видела, не слышала, не касалась. Встав раньше, чем обычно, торопливо собираюсь. Папа ещё завтракает. Выкинув страхи и стеснение из головы прямиком иду к нему. На кухне замечаю, как мама удивлённо приподнимает брови. Сажусь напротив. Видимо решительный настрой явно заметен на лице.
— Пап, отвези меня пожалуйста в школу.
Он замирает с кружкой задержав на мне взгляд. Замечаю, как мама ему что-то пытается бесзвучно сказать и вернув взгляд на меня говорит:
