Слепец протянул руку.
Пальцы его коснулись лица Арека, и тот замер, затаив дыхание.
Судорога скрутила руку умирающего, пальцы сжавшись, вцепились в плечо немолодого сирийца, соседа юноши. Сириец издал вопль ужаса.
39
Два радостных события случились в один день. Нефертари родила сына, и его нарекли именем отца, чтобы династия, которой покровительствует бог Луны, продолжала дело освобождения. А градоправитель Эмхеб объявил царице Яххотеп о том, что первый в египетском войске отряд колесниц готов принять участие в сражениях.
Фараон Яхмос учился ездить на колесницах вместе с Усачом и Афганцем, желая в совершенстве освоить новый вид боевого искусства. Упорный, серьезный, добросовестный Яхмос теперь сравнялся со своими учителями. Последние испытания колесниц в пустыне удовлетворили всех.
Яххотеп сидела, держа на руках внука. Мать кормила его первые три месяца, а теперь передала кормилице.
— Госпожа, — обратилась к свекрови Нефертари, — окажите мне честь и дайте моему сыну тайное имя, которое он будет носить, если окажется его достоин.
— Да будет он основателем новой династии, которая увидит объединение Обеих Земель и Маат, что будет царить над Египтом. Пусть его тайным именем, сутью его сути, станет имя Аменхотеп — «Амон доволен».
Царица передала невестке внука. Как жаль, что на всю ее любовь и нежность к этому крошечному существу жизнь отводила лишь краткие мгновения! Она должна была спешить, голубь Плутишка уже сидел на окне ее покоев.
Вести, принесенные им, заслуживали того, чтобы был собран государственный совет.
— Отныне мы сможем узнавать о том, что происходит в столице гиксосов, — объявила царица собравшимся. — Наши сторонники из Авариса передают свои сообщения в Мемфис, жители которого извещают нас.
— Эти вести могут оказаться ложными, — предупредил Неши, всегда державшийся настороже. — Будем бдительны, чтобы не попасться в раскинутую для нас ловушку.
— Бдительность никогда не мешает, — согласилась Яххотеп, — но я склонна поверить, что нам сообщили правду. Мы получили подтверждение смерти Яннаса. Во главе войска гиксосов отныне поставлен главный казначей Хамуди. В Аварисе казни. Хамуди преследует сподвижников Яннаса, бросает их в тюрьмы и убивает.
— Не собирается ли Хамуди напасть на нас? — осведомился градоправитель Эмхеб.
— Об этом ничего неизвестно. Мы знаем только о чудовищных казнях, которым подверглись видные лица города.
— Наши враги пожирают сами себя, — заметил управитель дворца Карис. — Их необузданность и злоба подтачивают их изнутри.
— Нам подают новый судьбоносный знак! — воскликнул Хирей. — Пришел час двинуть наши войска на гиксосов.
Усач и Афганец кивнули.
— Есть ли среди нас тот, кто придерживается иного мнения? — задала вопрос Яххотеп.
Многозначительная тишина послужила ей ответом.
— Итак, совет единодушен, — заключила царица, — но решение может принять только фараон.
— Так приготовимся же покинуть Фивы, — объявил Яхмос.
Похорошевшая, отдохнувшая, счастливая материнством и несчастная оттого, что начинаются боевые действия, Нефертари шла рядом с Яххотеп по аллее дворцового сада.
— Ты опять одна в ответе за нашу столицу, Нефертари. Война будет жестокой, не на жизнь, а на смерть. Никто не может сказать, каков будет ее исход. Как его отец и старший брат, Яхмос будет сражаться в первых радах, вдохновляя воинов своим примером, изгоняя страх из их сердец, вдыхая в них мужество. Мы бросаем вызов царству тьмы, и, быть может, ни мой сын, ни я не вернемся. Поэтому я должна отдать распоряжения и принять меры, которые касаются в первую очередь тебя.
Царственная супруга фараона не произнесла ни одного лишнего слова. Ее долг — сохранить наследника трона. Она должна смотреть на вещи столь же трезво, как Яххотеп.
— У меня никогда не хватало времени на радости жизни, Нефертари, но я надеюсь, что у тебя все будет по-другому. Однако, если судьба окажется немилостивой, ты не будешь иметь права на слабость.
Женщины направились в Карнакский храм. Там их ожидали фараон Яхмос и верховный жрец Джехути. Церемония началась с обрядов очищения, затем все четверо пересекли открытый внутренний двор и пришли в святилище, где Яхмос проходил обряд коронации.
Нефертари с удивлением увидела там стелу с длинной надписью, которую Яхмос прочитал вслух:
— По велению царицы Яххотеп я дарую царственной супруге фараона титул Супруги бога и должность второй служительницы Амона. Ей предстоит управлять Карнакским храмом вместе с верховным жрецом. Она должна будет одаривать храм золотом, серебром, одеждами, благовониями, землями и слугами. Да будет храм процветать и благоденствовать, радуя сердце Амона и поддерживая в нем благоволение к земле Египта, любимой богами.
Нефертари низко склонилась перед фараоном.
— Ты одел меня, когда я не имела одежды, наделил богатством, когда я была бедна. Все данное тобой принадлежит храму и будет служить силам созидания, которыми проникнут этот храм.
Яххотеп поцеловала новую Супругу бога, которая заступит на ее место, если ей самой будет суждено погибнуть от руки гиксосов.
На следующий день, едва забрезжил рассвет, Яххотеп вместе с фараоном, его супругой и несколькими воинами-телохранителями переплыли на западный берег Нила. Перед ними вновь промчались колесницы, демонстрируя свои боевые качества — устойчивость, подвижность, быстроту.
Яххотеп остановилась у входа в долину, защищенную холмами.
— Подлинное богатство Египта — это его умельцы. Пока я и мой сын будем сражаться против гиксосов, ты, Яхмос-Нефертари, построишь здесь селение ремесленников и назовешь его Место Истины.[7] Мастера будут работать вдалеке от глаз и ушей непосвященных, изготовляя священные предметы для служения богам. В них воплотится Маат, Истина и Закон мироздания. Собери туда только тех, кто покажется тебе достойным подобного труда, подвергни их испытаниям, а потом, согласно древним обычаям, обряду посвящения. Будь непримирима к их недостаткам и изъянам. Главное в мастере — добродетель. Самый старый фиванский мастер золотых дел будет твоим помощником. Вот его дар фараону, взгляни.
Царица протянула Яхмосу нагрудный знак из золота с сердоликом, лазуритом и бирюзой. На нем был изображен фараон, стоящий на лодке, а справа и слева от него — боги Амон и Ра. Они держали в руках сосуды, омывая фараона священными водами, символизировавшими божественную силу и чистоту.[8]
