Дождавшись, пока я усядусь поудобнее, он подвинул ко мне папиросы. — Кури. Вижу нелегко тебе далась эта неделя. Теперь-то ты всё понимаешь?
— Понимаю, товарищ майор, — я вздохнул, — очень хорошо понимаю. Действительно – как дурак себя вёл! Больше не повторится подобное.
— Вот и хорошо. — Мартынов хлопнул по столу, — а то работы полно, а ты прохлаждался целую неделю! Сейчас иди к секретчикам. Получай новые бумаги для анализа.
— Товарищ майор. Пока я был на гауптвахте, появилась мысль, по поводу Федина. Не мог он мне, в коньяк, чего-нибудь добавить? А то уж слишком я в тот день разговорился, — посмотрев на Мартынова, я обалдел. Он улыбался ещё сильнее, чем в тот момент, когда меня забирал с "губы".
— Да-а. Прав был, Лаврентий Павлович. Ох, как прав! — Мартынов просто сиял, как будто счастлив от того, что нарком такой провидец объяснил причину улыбки. — Он мне вчера сказал, что по возвращению, ты заявишь именно про Федина и коньяк. Нет. Ничего тебе не подмешивали. Контролировавшие обстановку сотрудники дали тысячу процентов гарантии, что это было невозможно! Ты сам, по собственной воле разболтался. Вспомни, сколько ты спал в период с 11 по 14 числа мая? — и сразу ответил сам. — За трое суток, ты спал не больше шести часов! Взрослый мужик, мог бы подумать, как на измотанный организм, наложится даже небольшая доза спиртного! А ты заговор ищешь! Но, в этой ситуации, есть и хорошие моменты. Благодаря твоему раззвиздяйству и Федину, мы такóе раскопали! — Александр Николаевич осёкся. — Но это тебя не касается! Иди, работай! Страдалец.
Уже сидя над бумагами у себя за столом, я продолжал чувствовать жгучий стыд. Нет, ну надо было так обгадиться перед начальством? Стыдобища! Действительно, хватит заниматься ерундой! Язык на замок, плакаты правы, болтун – действительно находка для шпиона! До обеда просидев над бумагами не нашёл ничего интересного. Сходил в столовую, а на обратной дороге, был перехвачен Мартыновым.
— Покушал? Хорошо, — командир был чем-то озабочен. — Давай за мной.
Оказалось, что направлялись мы к Берии. В кабинете, кроме самого Лаврентия Павловича, находились Бах (которого я был искренне рад видеть), Меркулов (про которого я опасался спрашивать), Федотов и незнакомый мне полковник. Усадив нас за стол, Лаврентий Павлович представил меня полковнику, который, в свою очередь, с интересом разглядывал меня. Услышав фамилию полковника, я чуть не рухнул со стула. Судоплатов! Сам Павел Анатольевич! Человек-легенда! Он и Старинов. Два человека-легенды, которыми я искренне восхищался. Заметив мою бурную реакцию на свою фамилию, Павел Анатольевич вопросительно покосился на Берию.
— Павел Анатольевич, всё нормально. — Берия понимающе усмехнулся, — просто увидел очередную легенду и обалдел. Так, товарищ старший лейтенант?
— Так точно, товарищ народный комиссар. Вы правы. Просто никак не могу привыкнуть к тому, что встречаю ТАКИХ людей наяву! — я, извиняясь, развёл руками. — Я СТОЛЬКО о нём читал и слышал, а теперь…
— Садитесь, Стасов, садитесь, — Лаврентий Павлович махнул ладонью и усмехнулся, — что-то вы чересчур уставным стали. Раньше вы так не вскакивали.
— А его хорошо на Московской губе за неделю обучили, — хмыкнул Мартынов.
И все понимающе заржали, редиски. Посмеявшись, Берия, наконец объяснил, зачем я понадобился.
— Стасов. Вы хорошо помните события прошлого года под Золотоношей? — нарком был предельно серьёзен.
— Помню, товарищ народный комиссар. Такое не забудешь, — я передёрнул плечами, как от мороза.
— Это очень хорошо, что помните. Какова была судьба найденных предметов?
— Они были в полевой сумке Транеева. Их машина была уничтожена прямым попаданием танкового снаряда, когда мы направлялись в Чапаевку. Я считал, что всё было уничтожено этим взрывом. Или, — я вдруг почувствовал, как холодная волна прокатилась по телу, — или не уничтожено?!
Берия посмотрел на Меркулова.
— Всеволод Николаевич, расскажи товарищам последние известия, — и вздохнув, снял пенсне и потёр переносицу.
— Из последних агентурных сообщений стало известно, что в отделе Абвер 1, подотдел 1-G, изучают поступившие с территории Украины приборы, неустановленного назначения. Согласно полученной информации, это ключи, брелок и флеш-карта.
Я, переводил взгляд с Федотова на Берию и не знал, что сказать. Мартынов был ошарашен не меньше, чем я.
— Стасов. Они смогут получить информацию с носителя? — Берия смотрел мне в глаза. Глазами уставшего до невозможности человека.
— Я не специалист, товарищ нарком, но считаю, что нет, не смогут! Помимо отсутствия технической возможности, нужно ещё и понять, что это вообще. А вот с брелоком, думаю разберутся, если уже не сделали это.
— Понятно. Будем надеяться на то, что вы правы по поводу информации, — Берия снял пенсне и стал медленно его протирать. — Что им может дать изучение брелока?
— Помимо года изготовления, микросхема, элементы питания. По более серьёзным моментам могут сказать только специалисты, товарищ нарком.
— Хорошо, товарищ Стасов. Вы можете идти продолжать свою работу.
Интерлюдия. Москва, Кремль, кабинет И. В. Сталина, 05.06.1942 г.
— …наши специалисты убеждены, что немцы не смогут считать информацию с носителя, попавшего к ним в руки. В этом же уверены как Стасов, так и Максимов. А вот по поводу брелока мнения разделились. Большинство специалистов, привлечённых к данной теме, и Максимов считают, что этот прибор может оказать огромное влияние на радиоэлектронную промышленность Германии. Косвенные данные, полученные от нашей агентуры, уже подтверждают подобные выводы.
— Вияснили, как к немцам попали эти вещи? — Сталин недовольно посмотрел на Берию, отложив трубку в сторонку.
— Нет, товарищ Сталин. Пока есть только предположение. Наиболее вероятно, что сумку капитана Транеева нашёл кто-то из немцев. Других версий пока нет.
— Плохо, Лаврэнтий, очень плохо! — Сталин хлопнул ладонью по столешнице и, резко поменяв тему разговора, спросил. — Чем ещё "обрадуешь"?
— Вчера, в Праге, убит Гейдрих. В отличие от рассказанного Стасовым, убит на месте. Что интересно – смерть произошла день в день, несмотря на все изменения. Для нас это большой плюс – Гейдрих один из самых опасных руководителей Германии. По, пока не подтверждённым данным, также 4 июня, тяжело ранен Гудериан. Информация проверяется.
Сталин, откинувшись на спинку кресла, задумчиво выкрашивал табак из папиросы в трубку.
— А вот это, если правда, то очень хорошо! Очень! — прикурив от спички и окутавшись клубами ароматного дыма, он продолжил. — Что с "самураями"?
— С ними всё хорошо, товарищ Сталин. Совершенно случайно, — Берия улыбнулся, вторя усмешке Хозяина, — к японцам попала информация о расшифровке американцами их кодов. Времени у них было мало, но они справились. Судя по всему, завтра САСШ ждёт большой сюрприз! Можно с уверенностью говорить, что Япония и САСШ сцепились надолго.
— Как обстоят дела с производством вооружения и подготовкой пополнения?
— Всё идёт согласно ранее утверждённому плану. В ближайшие дни на фронт, начнут поступать модернизированные Т-34 и КВ. По предварительным оценкам – на настоящий момент у немцев нет танков, способных им противостоять. На танковых заводах, основной проблемой остаётся недостаточное количество станков, способных обрабатывать детали больших размеров. Она решается, но время… — Берия вздохнул. — Времени не хватает. Помимо этого, зарегистрировано не менее пятидесяти случаев серьёзного вредительства и диверсий. Местные органы занимаются этой проблемой.
— Вредительство реальное? Или? — Сталин остро взглянул на наркома, отложив трубку.
— Увы, товарищ Сталин, именно реальное, — Берия не отвёл взгляд. — Я был бы рад ошибиться, но… факты остаются фактами.
Из аналитической записки спецгруппы ЦК ВКП(б) от 06.06.1942 г. на имя И. В. Сталина.
"…подтверждена высокая эффективность приказа ГКО №312/1 от 10.11.1941 г. "О направлении бойцов и командиров Красной Армии после излечения в части, в которых они проходили службу до ранения". В частях, в которых высок процент "старожилов", на 10–15 процентов сократилось количество боевых потерь. Небоевые потери сократились на 70–80 процентов….
…а также введение института штрафных батальонов, полностью оправдало своё назначение, помогая укрепить дисциплину в действующей армии и тыловых подразделениях. Штрафные батальоны специального назначения (ШБСН), подчинённые НКВД, сформированные из осужденных по контрреволюционным статьям УК СССР на добровольной основе, показали высокую эффективность. За три месяца 1942 г. 1254 человека из состава ШБСН на Южном фронте переведены в состав частей действующей армии с полным снятием судимости. 2743 человека после излечения в госпитале, также будут направлены в части Красной Армии. С 8756 человек судимость снята посмертно, как с лиц, полностью искупивших свою вину кровью. 5 человек расстреляно за попытку перейти на сторону противника. В то же время, создание штрафных батальонов на основе осужденных по уголовным статьям не оправдало ожиданий. Зарегистрировано более 200 случаев неповиновения приказам командования. 175 человек расстреляно за попытку оставить позиции, 87 человек сбежало при транспортировке к линии фронта. Боеспособность ШБСН на основе уголовных элементов крайне низка. Предлагаем, в дальнейшем, отказаться от подобной практики…
