месяц и которым он читал сказки на ночь, во дворце происходили определённые и весьма значительные перемены.
Как-то раз, во время заседаний триумвирата, Таран озвучил здравую мысль. Немного глупо, сказал он, что есть верховные законы, но нет никакого порядка сверху, то бишь во власти.
И действительно, священная плита, творение Нара, хотя и описывала едва ли не каждый аспект общественной жизни, в ней не было ни слова сказано про то, как должны передаваться бразды правления. Что же это получается? Неужели теперь все они, весь Триумвират были Наместниками Великого Духа.
Так нельзя.
У некоторых из них, — Тарана и Ксеркса, — уже были свои собственные дети. Их ветвь будет делиться и делиться, их будет становиться всё больше и больше. В какой-то момент в тронном зале не будет места, чтобы разместит стулья. Нет, нужно срочно что-то придумать.
Ведь Он здесь не просто так, — заявил Таран и, поднявшись со своего стула показал на вделанный в стену каменный трон.
После исчезновения Нара никто на него так и не сел.
Дети Наместника устроились у подножия отеческого престола.
Таран заявил, что необходимо назвать нового Наместника… А вернее придумать закон для его определения.
Кстати говоря, заметил мужчина, в древние времени именно старший сын «На» наследовал титул, выбор был очевиден.
Ксеркс заметно заволновался после речи своего брата. Нара тоже нахмурился — хмурый, он походил на своего отца.
Таран заметил реакцию своих братьев и сразу же поспешил их заверить, что все прочие члены царской семьи тоже получат свою долю наследства. Они будут жить во дворце, не зная никаких забот.
Впрочем, добавил Таран, замечая, что в зале всё ещё висит напряжённая тишина, это так, — предложение…
Во время этого заседания Триумвирата решения так и не приняли. Всю последующую неделю Таран и вовсе не поднимал эту тему, и вёл себя, как ни в чём не бывало, а вот Ксеркс стал особенно подозрительным. Он часто оглядывался и всё время пропадал по каким-то делам.
Нирон наблюдал за всем со стороны. Он понимал всё: и жажду власти своего старшего брата, и нежелание отдавать оную Ксеркса… И, честно говоря, сам юноша был совсем не прочь отказался от престола и покинуть дворец. Ему хотелось увидеть мир…
Но сделать это было невозможно. Нирону нужно было заботиться о своих младшем брате и сестре, а ещё о своей матери. После исчезновения Нара в ней что-то пробудилось, и каждый день она увещала Нирона, что именно он был любимым сыном Наместника, и что именно ему он уготовил свой престол…
Нирон молча выслушивал её увещания, а затем долго ходил по коридорам дворца.
Однажды, гуляя и предаваясь своим мыслям, он прошёл через тронный зал и вышел на балкон. На потолке этого помещения красовалась картина, изображавшая великий поход эльфов. Нирон смотрел на неё некоторое, а затем стал рассматривать городские просторы.
Вдруг юноша что-то услышал и повернулся.
Спустя несколько секунд через единственную дверь на балкон зашло примерно два десятка человек. Они были одеты в чёрное. Их шаг был едва различим. В руках они держали длинные сабли.
— Кто вы? — сухо спросил Нирон.
Убийцы, — да-да, это были именно убийцы — ему не ответил. Они окружили юношу и стали постепенно приближаться к нему с оружием на перевес. Нирон нахмурился и приподнял руку. Ближайший к нему воин, находившихся в трёх метрах, вскрикнул и свалился на землю. Под ним стала разливаться кровавая лужа. Остальные растерялись. Они ничего не понимали. Что произошло?
Не успели они прийти в себя, как вспыхнул свет, и в убийц полетели… Кинжалы. Всего их было две штуки. Они представляли собой сплошное лезвие длинной двадцать сантиметров без рукоятки. Один кинжал вонзился воину в горло, другой вошёл ещё одному в глаз.
После этого началась самая настоящая бойня. Убийцы пробовали защищаться, они пробовали бить в ответ — но разве можно убежать от парящего кинжала? Разве можно его победить? Спустя десять секунд, когда бой уже подходил к завершению, один из воинов что-то понял и побежал на самого Нирон. Воин поднял саблю и тут же свалился на землю, когда последний, третий кинжал воспарил с пояса Нирона и пронзил его сердце.
Все три лезвия приподнялись в воздух и завибрировали. Словно птички, которые, умывшись, трепетом очищают свои мокрые крылья, кинжалы сбрасывали кровь.
Дунул ветер.
Нирон посмотрел на более чем дюжину трупов, которые лежали на земле, и прищурился.
Кто мог отправить убийц по его душу?
Вариантов было не много. Судя по саблям, которыми орудовали эти солдаты, они принадлежали к элитному гвардейскому отряду. Только у одного человека было настолько сильное влияние в армии, что он мог уговорить их напасть на него, сына пророка.
Нирон поморщился и уверенно направился вперёд. Спустя пять минут он вышел в западное крыло дворца, отворил тяжёлые двери и попал в просторную и роскошную комнату. С потолка свисали дорогие ткани. Всюду валялись золотые и серебристые изваяний и побрякушки. В них переливалось сияние множества факелов, расставленных по всему помещению, отчего казалось, что оно объято золотым пламенем.
Возле левой стены, на балконе Нирон заметил за ширмой силуэт женщины, которая стояла на колыбельной с ребёнком. Видимо, это была жена Тарана.
Посреди помещения на подушках лежал рослый эльф в белых одеяниях. Рядом с ним, тоже на подушке, разложился громадный молот.
— Добрый вечер, брат! — крикнул Таран. — Что привело тебя в мою обитель?
— …Что ты задумал, Таран? — холодно спросил Нирон и бросил на землю отрубленную голову одного из убийц. Голова прокатилась в ноги Тарана. Мужчина улыбнулся, подобрал и её посмотрел в глаза мертвеца.
— Что я удумал? Какой глупый вопрос. Ты всегда был умён, Нирон. Я знаю, я вижу Ум в твоих глазах. Я хочу власть… И вы с Ксерксом стоите на пути моего желания. Разве непонятно?
— …Мне понятно, — сухо
